Купеческая дочь замуж не желает (СИ) - Шах Ольга

Я уж было понадеялась на скорое беспроблемное завершение торговли, но не тут — то было! Неожиданно рядом услышала жеманный, протяжный голосок:

— Ах, лорд Шефир! Нынче так скучно на ярмарке! Собрания нет, никаких приличных людей не видно, одни торгаши.

Как я поняла, далее последовал презрительный взгляд в мою сторону. Я ухмыльнулась про себя. Нашли — таки себе девицы Транир жертву! Бедняга Шефир таскался с ними по ярмарке с видом человека, у которого разом заболели все зубы и он вдобавок съел кило лимонов. Девицы висели у него на обеих руках, самой младшей не досталось места возле потенциального жениха, поэтому она плелась позади с мрачным видом. А старшие две трещали без умолку, причем жеманно — пронзительными голосами, что удивительно, как ещё терпит все это Шефир.

Думала, что девы протащат парня мимо нашего прилавка, но он, заметив меня, круто свернул к нам. Он с интересом приглядывался к нашему товару, принюхивался к копченостям, Лимка трещала заученный рекламный текст, я невозмутимо готовила мини — бутерброды, девицы прожигали меня полными ненависти взглядами. От бутербродов они гордо отказались, презрительно фыркнув и пробормотав нечто нелестное, типа о недостойных занятиях для благородных девиц.

Мне лично было равно фиолетово, я — то точно знала о своем весьма сомнительном благородстве и ничуть не комплексовала по этому поводу. Барону понравилось все и он, не сомневаясь, купил все остатки и поинтересовался, может ли он приехать ко мне в поместье с деловым визитом. Я согласилась, почему бы и не встретиться? Отдав распоряжение своему сопровождающему слуге о доставке покупок к нему в экипаж, он неожиданно открыто и искренне улыбнулся мне, прощаясь.

Да, а парнишка, вроде и неплохой, просто немного смешной. Сегодня на нем не было того нелепого кепи, а обычная шляпа, немного похожая на ковбойскую из моего мира. Но здесь, в округе, все мужчины носили такие. Да сюртук не сверкал златом — серебром, как в прошлый раз, а был нейтрального светло — серого цвета, бриджи для верховой езды, только сапоги были по столичной моде, узкие, сверкающие голенища и такие же узкие носы сапог. Как они ходят в таких, эти столичные щеголи? Это же пытка для ног! Но, как говорила моя бабуля — форс морозу не боится! — соответственно, и неудобств тоже. Фуу, ушли, наконец!

Быстро убрав освободившуюся тару, торговый инвентарь в фургон, выдав Лимке горсть мелочи для личных покупок и подхватив Димара под руку, я двинулась теперь сама за покупками. Малии ещё нужны были специи, постепенно начинаем делать запасы сахара, ещё кое — что по мелочи, потом пошли к скотным рядам. Пока торговали, пришла в голову мысль — а почему, собственно, коптить только рыбу? Копчёные куры, свиные окорока, грудинка копченая — тоже должны пользоваться спросом! Если мы сейчас закупим ещё кур, то можно после переработки рыбы и понемногу забивать и коптить кур. А свиней у нас и вовсе нет! Надо купить поросят и растить их самим. Все это я изложила Димару, он тоже поддержал меня, и необходимые закупки были сделаны. С последующей доставкой.

Перекусив перед обратной дорогой, погрузились в свое транспортное средство и двинулись неторопливо домой. Устали, даже Лимка не трещала, а свернувшись рядом немыслимым клубочком на сиденье, задремала, переполненная впечатлениями. Даже ухабистая дорога ей не мешала посапывать. Я решила, что сальдо — бульдо сведу дома, в спокойной обстановке, тоже немного подремывала. Цокали копытами лошади, покачивался наш экипаж, скрипел сзади фургон, стучали по неровностям дороги колеса, а мне было хорошо и спокойно. И почему — то вспомнилась открытая улыбка моего соседа, барона Шефира. Это ещё что за странные мысли? Тьфу, сгинь, глюк!

Домой приехали к вечеру. С удовольствием помывшись и вытянув уставшие ноги, сидела в кабинете и обдумывала результаты сегодняшнего дня. Лимку я сразу отпустила отдыхать, помогала мне с ванной горничная по дому. Ох, как меня раздражает местная сантехника, точнее, отсутствие оной! Димар остался поджидать фургон, чтобы сдать товар.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Талия доложилась, что в имении все нормально, без происшествий. Ну и хорошо.

Придвинула поближе все свои гроссбухи, вынула деньги из кошеля, пересчитала, разнесла по графам. А хорошо поторговали! Хватило и покупки оплатить и в оплату рыбакам выделить и Лиме за работу выдать, девчонка очень старалась. И ещё немного осталось на непредвиденные срочные траты. Ладно, надо дальше планировать.

Что — то меня начало тревожить. Сегодня этот купец со своими претензиями, вроде вначале и несерьёзно показалось, а сейчас вот думаю, не напакостит ли? Кусок у него жирный забрали, как бы не полез пакостить, «народный мститель», да и соседи не все были слишком довольны нашим возвращением на рынок. Видела, косились не слишком радостно. К тому же яйца мы продавали, хоть на пяток медяшек, но дешевле, и то я считала, что дороговато. Вообще, не могу понять, из чего тут складываются цены. Я посчитала себестоимость яиц, получается раза почти в два дешевле рыночной цены. Так же и мясо кур. Это же самое быстрорастущее мясо, с чего так дорого? Пока больше вопросов, чем ответов.

А ещё меня тревожит, что нет ответа от отца. Здоров ли он? Вроде как не похож был на больного, но с такой подругой, как Зелина, всего можно ожидать. Или, может, в отъезде? А письмо получит Зелина? Одни волнения. Я многое поставила на сотрудничество с отцом.

Глава двадцать третья

Я считаю, лето можно Лишь в деревне проводить. В городе большом и шумном Летом нечего ловить. Рано-рано утром выйдешь, По росе, да босиком. Солнце красное увидишь Средь кудрявых облаков. На душе покой и радость, Даже хочется кричать. В городе ведь нереально Утром солнышко встречать. Ну а ночи здесь какие! Неба звёздного покой, Тишина. И слышен шорох. Каждый. Даже за рекой… Яйца, молоко парное, С огорода всё своё- Настоящее, живое- Просто рай, а не житьё.

Иртэн.

Втянувшись постепенно в работу и сельскую жизнь, Иртэн даже сам удивлялся, как это можно спать до обеда, неторопливо завтракать, читать газеты. Даже не газеты, а светские сплетни, лениво спорить с отцом по поводу его требований, потом ехать на коне в парк, покрасоваться перед такими же бездельниками, как он сам. Построить амуры глазками красоткам — вдовушкам, шарахаться, как от огня, от почтенных матрон с дочками на выданье, потом нанести пару визитов и потом уж в клуб или по «весёлым» домам до утра и опять все по новой.

Теперь он вставал с началом гомона за открытым окном спальни, завтракал с аппетитом, затем выслушивал вместе с управляющим все новости поместья, хотя пока не все и понимал, но уже кое — что запомнил. Затем пешком ходили по двору, затем верхом по полям ездили, вместо весёлых этуалей — посещение своих деревенек. Единственное послабление попросил себе сделать — чтобы не допускали проклятого кочета в его окно. Иртэну нравилось спать с притоком свежего воздуха, поэтому окно всегда открывал на ночь. Хотя Иртэн так панически уже не боялся петуха, тем не менее, зловредная птица не один раз пугала его, подкравшись сзади и истошно закукарекав.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

И ещё одно напрягало молодого барона — необходимость ухаживания за той самой купчихой. Чем дальше, тем больше Иртэн убеждался в полном своем отвращении к девице. Не сказать, что она была глупа, как пробка, нет, она была себе на уме и похоже, твердо настроена на замужество. Причем за ним самим в роли мужа. А его уже с души воротило только от одного ее жеманно — протяжного — Ах, барон Шефииир! Как мы рааады вас вииидеть! Но, проклиная сыновний долг, Иртэн все это терпел и делал вид, что ему крайне интересен девичий милый треск о том, о сем, новости из жизни маленьких котят и щенят — Ах, барон, вы представляете, они такие мимишные! Я обязательно вышью вам думку на память с этим милым котёнком!