Сделай одолжение – сдохни! - Джеймс Чейз

Я обошел ее и направился к дому миссис Броуди. Пистолет, который я отобрал у Бет, был так себе – 22-й калибр. При стрельбе в упор может ранить, но бесполезен на дистанции.

Приобретенный в джунглях инстинкт заставил меня оглянуться. Бет кралась за мной, словно разъяренная дикая кошка. Рука ее взметнулась.

Не один вьетконговец подкрадывался ко мне подобным образом. Это было для меня слишком привычно. Я выждал, пока она не приблизится, затем рухнул на четвереньки, и нож в ее руке бесполезно скользнул в воздухе. Ее колени наткнулись на мое плечо, и она повалилась ничком, с шумом ударившись о землю.

Насев на нее, я отобрал нож.

– Бет, у тебя есть характер, – сказал я, и это не был комплимент. – Но тебе до моего уровня далеко. Возвращайся к своему трусливому копу и расскажи ему, какая ты храбрая.

С ее ножом и пистолетом я двинулся по дорожке, оставив Бет лежать на месте.

Утром миссис Броуди принесла мне завтрак и сказала, что должна будет весь день провести у своей больной соседки.

– Ее нужно как-то подбодрить, мистер Лукас, а мне это хорошо удается. Я оставила вам в холодильнике холодного цыпленка и ветчину, а вечером я приготовлю горячий ужин.

Я сказал ей, что не стоит беспокоиться. Всю первую половину дня я буду занят, и холодный цыпленок вполне меня устроит.

Миссис Броуди ушла вскоре после девяти часов. Теперь весь дом оказался в моем распоряжении.

Сегодня истекал срок.

Бет осуществила свою попытку и потерпела поражение. Теперь была моя очередь. Плати, а не то!… За завтраком я думал про Бет и Росса, прикидывая, что они могли сказать друг другу. Лелеяла ли Бет новый план, как избавиться от меня? Но ее время вышло. Теперь я был уверен, что она заплатит.

После завтрака я сел за стол и напечатал на машинке инструкцию для Бет, как выплачивать мне деньги. Пятьсот тысяч – сумма крупная, и я предпочитал распределить деньги, чтобы избежать нескромных вопросов. Сотня тысяч должна отправиться в филиал “Чейз нэшнл”, где у меня уже открыт счет. Еще одну сотню можно перекинуть в Викстед. Остальное пустим в “Американ фиделити” в Лос-Анджелесе, там у меня тоже когда-то был счет.

Около десяти часов я позвонил Бет.

Когда она подошла к телефону, я сказал:

– Бет, сегодня истекает срок. Что ты ответишь – “да” или “нет”?

Последовала пауза, потом Бет сказала холодным, безразличным тоном:

– Я хочу поговорить с тобой.

– О чем тут говорить? Либо “да”, либо “нет”. В чем дело?

– Бернстайн сказал, что утверждение завещания затягивается. Я не получу деньги в течение по крайней мере месяца.

– Хватит вилять! Ты можешь получить кредит. Скажи Бернстайну, что тебе нужно пятьсот тысяч к концу недели. Он сумеет это устроить.

Последовала еще одна долгая пауза, затем Бет сказала:

– Он захочет узнать, зачем это. Что я ему отвечу?

Меня волной затопило чувство триумфа.

– Значит, твой ответ – “да”?

– Я должна увидеться с тобой. Это не телефонный разговор.

– Так “да” или “нет”? – рявкнул я.

– Я сейчас приду к тебе. – И Бет повесила трубку.

Еще одна хитрость?

Я подошел к окну и навел бинокль на “Яблони”. Показалась Бет. Она шла в тесно облегающем платье и без сумки в руках. Видно было, что ее руки пусты. Она могла бы нести нож или пистолет. Я оставил входную дверь открытой и вернулся в свою комнату. Доверял я ей не больше, чем гремучей змее. Не убирая маузера, я ждал.

Через некоторое время я услышал, что она пришла.

– Заходи, Бет, – позвал я.

Мгновением позже она появилась в коридоре, руки прижаты к груди, в черных глазах отчуждение, на лице безжизненная маска.

Я отступил назад, рукой поманил ее в свою комнату. Бет вошла, и я захлопнул дверь.

Она вела себя как настоящая Снежная Королева. Подойдя к стулу, уселась, скрестила ноги и положила руки на колени. Ее черные блестящие глаза изучали меня.

Я подошел к другому стулу, подальше от нее, и сел, держа маузер так, чтобы он был на виду.

– Хватит вилять, Бет… “да” или “нет”? Ее бесстрастная отчужденность меня раздражала.

– Сначала мне необходимо кое-что сказать тебе, – ответила Бет.

– Вот как? Ладно, только давай покороче. Что же ты хочешь мне сказать?

Я стремился не ослаблять свой нажим на нее, но видел, что она решила выиграть время. Бет откинулась назад, сохраняя полное спокойствие, и улыбнулась мне насмешливой, легкой улыбкой, которую я успел возненавидеть.

– Я хочу поблагодарить тебя за самое большое одолжение, которое для меня когда-либо делали. Я замер, глядя на нее:

– Одолжение? Ты о чем?

– Сейчас объясню. Много лет мужчины и секс были единственным, о чем я могла думать. Для меня мужчины были моей едой и питьем. Когда мне подвернулся Росс, безжалостный, молодой, несравненный в постели, я начала сходить по нему с ума. Он был моим идеалом мужчины: суровый, безжалостный, сексуально неотразимый. Вся моя жизнь сосредоточилась на нем одном. Кроме него, я ни о ком не могла думать. Когда его не было рядом со мной, я страдала.

Я неловко пошевелился:

– Мне что, придется выслушивать твои сентиментальные признания? Мне это неинтересно, я…

– Выслушай сначала! – Тон ее голоса заставил меня замолчать. – Росс был честолюбив. Ему требовались деньги. Я вышла за Фрэнка, зная, что он станет богатым, только ради Росса. Я сказала себе, что сделаю что угодно, лишь бы у него появились деньги, даже позволю кретинам вроде тебя заниматься со мной любовью…, пойду даже на убийство, потому что я верила, что Росс – настоящий мужчина. – Она вскинула руки жестом отчаяния и бессильно уронила их на колени. – А что такое настоящий мужчина? Не ты, со всеми твоими разговорами о том, как ты разбираешься в финансах! Фрэнк, хоть и пьяница, понимал больше тебя. У меня теперь было бы три миллиона, а не один, если бы ты дал ему провести эту сделку со сталью, но ты ведь считал, что ты умнее всех. К тому же ты оказался шантажистом. Настоящий мужчина? Посмотри на себя. Тебе нечего сказать.

– Не придавай так много значения тому разговору, Бет. Это все быльем поросло, – сказал я, ненавидя ее. – Каждый может ошибиться…

Она продолжала, словно не слыша меня.

– Четыре года я идеализировала Росса, и что я сейчас вижу вместо моего божества? – Она подалась вперед, сверкая черными глазами и выплевывая слова:

– Бесхребетный, дрожащий, трусливый подлец! Он так напуган, что стал импотентом! Вошь, которая прячется в темной комнате, потому что боится тебя…, вот с кем я связалась! – Бет судорожно вздохнула и продолжала:

– Вот поэтому я и благодарю тебя за огромное одолжение. Ты показал мне, какую трусливую тварь я считала своим любимым. Что ж, спасибо тебе, я его больше не люблю. Я теперь ненавижу даже упоминание о нем. Давай, застрели его. Ничего иного он не заслуживает. Ты от меня не получишь ни цента! Застрели его! Я буду рада от него избавиться!

Я молча уставился на нее. Глядя на ее суровое лицо, я внезапно почувствовал тревогу. Я твердил себе, что она блефует. Она просто обязана блефовать!

– Ты меня не одурачишь! – закричал я. – Я убью его! Это не блеф, и я даю тебе только один шанс. Давай…, ты же знаешь, что ты блефуешь, а я нет.

Она встала и пошла к дверям.

– Подожди, Бет!

Она остановилась и поглядела на меня. Ее презрительная улыбочка была как удар ножа.

– Я намерен получить эти деньги! – заорал я. – Или ты заплатишь, или я застрелю Росса! Она кивнула.

– Хорошо бы. Сделай одолжение…, застрели его. – И она вышла из комнаты в коридор. Я вскочил и бросился к двери:

– Бет!

Она не остановилась. Открыла входную дверь, вышла на улицу и направилась назад к “Яблоням”.

Был ли это блеф?

Я уселся у окна, глядя на “Яблони”. Я увидел, как Бет вошла в бунгало и закрыла за собой дверь. Красные занавески по-прежнему были задернуты. Забился ли Росс в темную комнату, или он сейчас с ухмылкой на лице слушает, как она рассказывает ему о своем обмане?

Я сжимал маузер.

Потом я вдруг сообразил, что, в случае если она не блефовала, если она действительно разочаровалась в Россе, мне нужно дважды подумать, прежде чем пойти и застрелить его.

Мне сошло с рук убийство Маршалла, но выстрел в Росса просто так не скроешь. Бет позвонит в полицию и расскажет какую-нибудь историю о том, как я ее шантажировал, а Росс старался ее защитить, но я его застрелил. При том на стороне Бет будет Бернстайн и ее деньги, за меня гроша ломаного никто не даст.

Мой план был хорош, но Бет его разгадала. Пока она была без ума от Росса, мои угрозы сохраняли силу, но Росс, оказавшись трусом, подвел меня. С горьким разочарованием я осознал, что теперь не могу убить его.

И я не мог придумать другого способа получить с нее деньги. В который раз я испытал горькое чувство, что какую бы попытку прибрать к рукам большие деньги я ни предпринял, все кончается крахом.

Я вынужден был признать это. Бет меня обыграла. Мне теперь не было смысла оставаться в этом маленьком доме. Нужно упаковывать вещи и съезжать. Я задумался, как буду жить дальше – хвататься за любую вшивую работу, лишь бы достать денег на пропитание? Потом я вспомнил про Берта и сделанное им предложение стать его партнером. Почему бы и нет? Я вспомнил слова шерифа Маквина: “Почему бы вам не остаться в Викстеде? Берт по-прежнему будет рад видеть вас своим партнером”. Почему бы и нет? Я задумался о Викстеде, о миссис Хансен и Мэйзи, и об остальных славных жителях этого славного маленького городка. Почему бы и нет? Я мог бы осесть там. Может быть, попозже я бы женился. Внезапно я почувствовал, что мне вовсе не нужны ни деньги Маршалла, ни Бет, ни тем более Росс. Я лучше вернусь в Викстед. И помогу Берту основать экскурсионное бюро. Я организую для него бюро путешествий. Через пару лет я буду таким же преуспевающим дельцом, как Джон Пиннер!