Мисс Черити - Мари-Од Мюрай

КЕННЕТ ЭШЛИ (декламирует)

«…Когда бы неизвестность после смерти,

Боязнь страны, откуда ни один

Не возвращался, не склоняла воли…»

Все, дальше забыл. Ну, что скажете?

Я

Вы совсем не Гамлет, мистер Эшли, вы – Петруччо. Даже ваш голос не годится, чтобы играть принца датского. Он у вас слишком высокий.

КЕННЕТ ЭШЛИ

Терпеть вас не могу, мисс Тиддлер. К тому же вы неправы.

Я

Нет, права. Потом будете жалеть, что меня не послушали.

Понятия не имею, какая муха меня укусила, чтобы подобным тоном разговаривать с мистером Эшли. Но я чувствовала себя с ним на равных.

Я

Кроме прочего, вы еще и затягиваете, раздумья какие-то бесконечные. Директор театра уснет от тоски. Попробуйте вдохнуть жизнь в слова, которые произносите: «Скончаться. Сном забыться. Уснуть… и видеть сны? Вот и ответ. Какие сны в том смертном сне приснятся, когда покров земного чувства снят?..»

Без всякого предупреждения мистер Эшли спрыгнул с повозки.

КЕННЕТ ЭШЛИ (грозит мне тростью)

Ну нет уж, последнее слово за вами не останется! Я все равно сыграю Гамлета. Доброго вам дня, мисс Тиддлер.

Глядя, как он удаляется в сторону деревни, я размышляла, действительно ли он рассердился.

За пару дней до отъезда в Лондон из Дингли-Белл пришло письмо от мистера Эшли, которое гласило:

Кеннет Эшли сыграл Гамлета перед директором театра Сент-Джеймс и опозорился.

Кеннету Эшли следует впредь прислушиваться к советам мисс Тиддлер; ему остается только надеяться, что он по-прежнему под ее покровительством.

К. Э.

Честно говоря, я бы предпочла ошибиться. Погруженная в мысли о мистере Эшли, я подошла к клетке, где дремал ворон, и у меня вырвалось: «Бедный Петруччо!»

ПЕТРУЧЧО

Не вынуждайте меня, Роберт.

Я

Как, Петруччо?! Не может быть, ты снова говоришь! Скажи теперь: «Я демон!»

Но Петруччо предпочел насвистеть «Правь, Британия»; однако с того самого дня снова стал весьма словоохотлив и постоянно обогащал свой репертуар. Что же до записки мистера Эшли, я посчитала неразумным прятать ее в новую корзинку Питера. Ведь никогда не знаешь, в какую минуту начнется пожар. И я приняла решение всегда носить записку при себе.

21

Приближалось мое двадцатилетие; и хотя письмо, написанное самой себе, сгорело, я не забыла об обещании поступить в Королевскую академию художеств. Нельзя сказать, что мои родители отнеслись к этой идее одобрительно.

МАМА

Только через мой труп!

ПАПА

Вот именно.

И снова потянулась долгая лондонская зима. К ее обычному однообразию примешивались в тот год нехорошие видения. Призрак Табиты, занятой шитьем, с корзинкой для рукоделия у ног, никуда не делся. В классную комнату можно было попасть только через маленькую проходную комнатку; я каждый раз так боялась встречи с призраком (я не всегда его видела), что готова была пробегать через комнату с закрытыми глазами. И только мысль, что так я скорее столкнусь с привидением, останавливала меня. Я не решилась рассказать о своих видениях доктору Пайперу. С тех пор как Табиту отправили в сумашедший дом, я опасалась, что после такого рассказа последую прямиком за ней. Довериться я решилась только герру Шмалю. Я навестила коттедж «Мечты о розах», когда Бланш (снова беременная) как раз отдыхала после обеда. Мы с Ульрихом говорили о естественном отборе мистера Дарвина. Внезапно я отважилась признаться.

Я

Герр Шмаль, мне необходимо с вами поговорить.

Я поведала ему всё о призраке и об ужасе, который этот призрак в меня вселял. Шмаль выслушал не двигаясь, опустив голову, пристально разглядывая сжатые руки.

ГЕРР ШМАЛЬ

Дорогая мисс Тиддлер, вы переживаете из-за того, что не знаете, что стало с Табитой. Она не умерла, но исчезла из вашей жизни. Думаю, вам нужно ее увидеть. Это единственный способ избавиться от того, что вы называете призраком, а врачи – галлюцинацией.

Он обещал разузнать, куда именно поместили Табиту (вероятнее всего, в Бедлам), и справиться о ней. После разговора с ним мне стало чуть легче, хотя галлюцинация пока никуда не делась. Тем временем Бланш подвела к нам за руку маленького Ноэля. После дневного сна он был не в духе. Родители уверяли, что это всё «зубки». Но я это слышала всякий раз, как приходила в гости, поэтому начала уже подозревать, что у него растет второй ряд зубов. Завидев меня, он бросился навстречу с криком «Моя колёсная!» (крестная). Внешне Ноэль походил на мать: белокурый, с тонкими чертами лица. В нем сочетались чувствительная натура Бланш и пытливый ум Ульриха, меланхолия матери и восторженность отца; справиться с таким ребенком было нелегко… Он поздно начал ходить, но очень рано заговорил и изъяснялся на своем собственном языке. Ульрих считал его будущим гением. Малыш бесцеремонно устроился у меня на коленях, после чего заявил: «Мама некасивая».

С тех пор как живот Бланш заметно округлился, Ноэль не упускал возможности высказать по этому поводу свое неодобрение. Сначала он прижался ко мне, но в следующую секунду уже болтал ногами, пришпоривая меня пятками, а потом больно ударил в грудь, откинув голову назад. Он был полной противоположностью кроткого Эдмунда Картера, и я не знала, как с ним сладить. Вскоре пришла нянька и забрала Ноэля в детскую есть кашу. Но он вырвался и опять прибежал в гостиную, где мы как раз пили чай.

НОЭЛЬ (указывает пальцем на гренок)

Это!

Его отец расхохотался, назвал разбойником и усадил на пуф, позволяя марать всё вокруг растопленным маслом, капающим с гренка.

БЛАНШ (с упреком)

Ульрих, Ульрих…

Никогда в жизни не видела, чтобы так воспитывали детей. Вспоминая собственное детство, я завидовала Ноэлю, но одновременно переживала, как бы его не испортила подобная вседозволенность. Перемазавшись с ног до головы, Ноэль возжелал пить прямо из чашки – и уронил ее на пол. На этом капризы кончились, так как выяснилось, что Ульрих мог все-таки шлепнуть сына при необходимости. Тогда я придумала отвлечь Ноэля так же, как когда-то развлекала маленького Эдмунда, когда он болел. У меня всегда при себе имелись блокнот и карандаши. Притянув крестника к себе, я сообщила, что из волшебных карандашей сейчас выпрыгнет кролик.

Я

Вот ушки, усики, лапки… Ку-ку, а вот и мастер Питер!

Пока длился сеанс магии, Ноэль сидел смирно, открыв рот и хлопая глазами.

Я

Мастер Питер – маленький разбойник. Только что он разлил чашку с чаем.

Ноэль засмеялся и шлепнул нарисованного кролика.

НОЭЛЬ

Щё, щё кволика, колёсная!

БЛАНШ

Он вас замучает, Черри. Когда он заводит свое «еще», его не унять.

Мне польстил восторг Ноэля, и я нарисовала еще кроликов, а потом – ежика, мышку, лягушку (без балетной пачки) и свинку (без дудки). Ноэль хохотал до слез.

ГЕРР ШМАЛЬ

Какая вы талантливая, мисс Тиддлер! Вы уже думали о том, чтобы послать рисунки в издательство «Вандерпрут»?

Я не хотела его расстраивать, поэтому соврала, что отказалась от этой мысли.

ГЕРР ШМАЛЬ

Как жаль… А я тут подумал… Среди наших учениц есть девочка… вы поняли, Бланш, кого я имею в виду? Малышка Энни Кинг. Ее отец публикует детские книжки. Издательство «Кинг и компания» на Бедфорд-стрит. Хорошо бы вам что-то им отправить!

Я скорчила гримасу, выражающую сомнение.

ГЕРР ШМАЛЬ (увлекшись)

Конечно, непременно! Талант не должен оставаться в тени. Опишите приключения вашего мастера Питера, его шутки и шалости, и вашими читателями станут маленькие непоседы; они будут в восторге, что есть на свете кто-то еще несноснее, чем они.

Тут Ноэль прервал нашу беседу, грохнув на этот раз уже не чашку, а заварочный чайник. После заслуженного шлепка несчастный карапуз, багровый от рыданий, был унесен в детскую пришедшей няней. Перед тем как уйти, я попросила разрешения проведать малолетнего нарушителя в спальне, где обнаружила его в постели: он шушукался с нарисованными мной героями, которых няня разрешила оставить. Ослепительная улыбка до неузнаваемости изменила его обычно насупленную мордашку.

НОЭЛЬ

Лолик, лолик. Кволик.

Он протянул мне рисунок, и я шлепнула Питера, к великому моральному удовлетворению крестника.

Подозреваю, будь Ноэль тихим и послушным, я думала бы о нем гораздо реже. Но он не шел у меня из головы. Ему так понравились истории о том, как шалит мастер Питер, что я подумала: ему наверняка пришлась бы по вкусу книга, где герои – такие же озорники, как он сам. У меня никогда не было детских книг, но я знала, что они существуют, что их достаточно много и что они очень красивые. Поэтому я отправилась в ближайший книжный магазин, где обычно спускала все карманные деньги, полученные на Рождество и в день рождения, и где папа недавно купил мне полное собрание сочинений Шекспира. Хозяин магазина, мистер Гэллоуэй, сразу подошел ко мне, и я попросила его помочь. Заранее потирая руки, он заверил меня, что у него есть чудесные книги для малышей, изданные как раз «Кингом и компанией». Так я познакомилась с Алисой-Упрямицей, которая играла со спичками и сгорела дотла; с Гаспаром-Капризулей, который три дня отказывался есть суп, а на четвертый превратился в скелет и умер; с Ирмой-Грубиянкой, которая лупила няню и окончила жизнь на помойной куче; а еще с Бобби-Егозой, который так раскачивался на стуле, что, свалившись с него, раскроил череп о паркет. Все эти истории излагались в стихах и сопровождались цветными картинками: