Нисхождение - Патриция Хайсмит

— В арабском заведении.

— И… ты хотела бы познакомиться с Иенсеном или побыть со мною вдвоем?

Ина улыбнулась. Она опиралась на один локоть. У нее начал слегка округляться второй подбородок, и Ингхэм нашел это очаровательным.

— Я ничего не имею против знакомства с Иенсеном.

Ингхэм оставил отель одурманенный счастьем и окрыленный успехом. И он не мог забыть о награде — в чем бы она ни выражалась, — доставшейся ему от жюри литературной премии О'Генри.

Глава 18

Когда Ингхэм вернулся в пять тридцать пополудни, Иенсена дома не оказалось. Он либо в «Кафе де ла Плаж», либо гуляет по пляжу, решил Ингхэм. Он немного прибрался у себя в комнате, подмел пол и вышел из дому с двойной целью — отыскать Иенсена и купить немного цветов. Цветы в вазе, даже если ваза — всего лишь стакан, будут смотреться весьма красиво, подумал Ингхэм, упрекнув себя за то, что не догадался поставить цветы к приезду Ины в ее номере. Но откуда было знать, что все обернется таким замечательным образом, как это оказалось на деле?

Ингхэм уже собирался пойти в кафе, когда увидел медленно возвращавшегося со стороны пляжа Иенсена, босиком, с каким-то предметом в руках, поначалу показавшимся Ингхэму ребенком. Это был длинный темный предмет, который он нес обхватив руками с обеих сторон. Иенсен передвигался с трудом, худой и светловолосый, похожий на изможденного викинга с потерпевшего крушение корабля. Ингхэм разглядел, что длинный предмет был большим куском дерева.

— Эй! — окликнул Ингхэм Иенсена, приближаясь к нему.

Иенсен слегка приподнял голову и кивнул в ответ. Его рот был открыт от прилагаемых им усилий.

— Что это?

— Бревно, — ответил Иенсен. — Возможно, для скульптуры. Я еще не знаю. — Поймав ртом воздух, он опустил бревно на землю. — Оно плавало в воде.

У Ингхэма мелькнуло желание предложить Иенсену помочь дотащить бревно, но он был в чистой рубашке, и ему хотелось купить цветы.

— Не так уж часто удается найти такой замечательный кусок дерева. Мне пришлось лезть из-за него в воду. — Штанины джинсов Иенсена были мокрыми.

— Я пригласил сегодня на ужин свою подругу. Надеюсь, ты присоединишься к нам, а?

— Ладно. Конечно же. Мне следует одеться поприличней?

— Да нет. Я думаю, мы пойдем к Мелику. Ты не знаешь, где можно раздобыть немного цветов? Несколько срезанных стебельков?

— Можешь попытать счастья на базаре. Или у парнишки, торгующего жасмином возле «Кафе де ла Плаж». — Иенсен улыбнулся.

Ингхэм погрозил ему кулаком.

— Я вернусь через несколько минут, — пообещал он и повернул налево, в надежде отыскать торговца цветами, который имел обыкновение сидеть на тротуаре неподалеку от хаммаметского банка. Ингхэму не удалось найти цветов, и минут через десять он бросил эту затею. Отломав несколько хвойных веток с сосны на пляже, он поставил их дома в стакан с водой. Они смотрелись разительно северными. В очередной раз Ингхэм убрал со стола пишущую машинку и пачку бумаги на пол. Затем, сняв с себя рубашку и брюки, бросился на кровать и заснул.

Он проснулся, ощущая себя еще более счастливым, чем когда покидал «Ла Реп», хотя и слегка с затуманенной головой. Он принял душ из ведра во дворе, однако не рассчитал, и ему не хватило воды, чтобы смыть все мыло. Ему в голову пришла революционная идея — использовать сразу два ведра, поскольку одно ведро зачастую оказывалось переполненным. Хотя вряд ли напора в кране хватило бы на второе ведро, но он всегда мог принести еще одно, наполнив его из крана на кухне.

Ингхэм сходил к Мелику и заказал столик на девять часов. Затем поехал за Иной. Она ждала его в вестибюле отеля, сидела на диване и курила сигарету. На ней было розовое платье без рукавов с большим цветком, приколотым сбоку у выреза.

— Я не поздно? — спросил Ингхэм.

— Нет. Я просто разглядывала людей. — Она поднялась.

— Ты хорошо поспала?

— И поплавала, и поспала. Пляж просто божественный!

— Я забыл сказать тебе, что ты можешь пользоваться здесь полупансионом. Если хочешь, можешь заказать у них ленч или ужин.

— Я пока не хочу быть привязанной к отелю. Ингхэм остановил машину у привычного места, рядом с рестораном Мелика, и попросил Ину немного подождать. Взбежав вверх по ступеням террасы, он попросил принести ему немного льда. Затем вернулся к Ине с подносом льда, запер машину, и они пошли по узкому переулку.

Ина оглядывалась по сторонам, восхищаясь всем вокруг. И арабы, попадавшиеся им по пути или торчащие в дверных проемах своих домов, в свою очередь тоже смотрели на нее во все глаза и широко улыбались.

Ингхэм остановился возле своих дверей, точно таких же, как и в других домах, если не считать, что его была заперта, а большинство из них — распахнуты настежь.

— Должна сказать, что все это выглядит как настоящий Маккой! — восхитилась Ина.

Ингхэм был рад, что дверь в туалет оказалась закрытой.

— Вот тут я работаю. А также сплю, — произнес Ингхэм, пропуская Ину вперед себя в комнату.

— Неужели? — В голосе Ины звучало удивление.

— Возможно, слегка в стиле Робинзона Крузо, но мне и вправду ничего больше не надо. — В голове у него мелькнула мысль усадить ее на самое удобное место — на свою кровать. Он теперь обзавелся ярко-красной подушкой, на которую можно было опереться спиной, но при этом пришлось бы вытянуться во всю длину на кровати, поскольку она была довольно широкой.

Ина захотела посмотреть его кухню.

— Достаточно чисто, — улыбнувшись, похвалила она, и Ингхэм обрадовался, что его старания не пропали даром. — Полагаю, это стоит совсем дешево.

— Два доллара в день, — ответил Ингхэм, занятый сейчас льдом.

— А туалет?

— Хм… тут имеется что-то вроде этого. Во дворе. Мне приходится там мыться. — Кусок льда упал в раковину, и он тут же слегка порезал большой палец о металлический край подноса. — Скотч с водой? У меня есть содовая.

— Вода вполне подойдет. Чьи это картины?

— О, эти — Андерса. Тебе они нравятся?

— Мне нравится абстрактная композиция. Но арабский мальчишка — не очень.

— Я не говорил ему, что ты увлекаешься живописью. — Ингхэм улыбнулся, радуясь, что у Ины и Иенсена найдется о чем поговорить. — Вот, дорогая.

Она взяла свой стакан и уселась на его дверь-кровать.

— О, — произнесла она, слегка подпрыгнув и потрогав кровать рукой. — Не больно-то пружинит.

— Арабы не жалуют кровати. Они спят прямо на полу, на матрасах.

На Ине были бледно-зеленые серьги. Ее волосы стали короче. Слегка завиваясь, они свободно спадали на плечи.

— Странные люди. Они немного пугают меня. Кстати, здесь во время войны случались какие-либо инциденты? Или после нее?

— Совсем немного. Несколько перевернутых машин в Тунисе, выбитые окна библиотеки Американской информационной службы прямо в центре города. Я не…

В дверном проеме появился Иенсен. Он постучал по косяку. На нем были светло-зеленые брюки и чистая белая рубашка.

— Андерс Иенсен. Мисс Паллант. Ина.

— Здравствуйте, — улыбаясь, произнесла Ина, разглядывая Иенсена и не протягивая ему руки.

Иенсен галантно поклонился:

— Здравствуйте, мисс… Ина. — Он выглядел слегка смущенным, вежливым подростком лет шестнадцати.

— Приготовить тебе выпивку? — спросил Ингхэм, направляясь на кухню.

Ингхэм слышал, как Ина спросила:

— Вы здесь уже давно?

Ингхэм принес Иенсену его порцию, налитую почти до краев.

Они поговорили немного о картинах Иенсена. Иенсен был доволен, что она их заметила и что ей так понравилась оранжевая композиция. Ина почему-то не стала упоминать о своем брате. Иенсен рассказал, что в данный момент работает над песчаным пейзажем, вдохновленный их путешествием в Габес, в настоящую пустыню.

— Мы спали под открытым небом, прямо на песке, — рассказывал Иенсен. — Там не было бури, как на моей картине, но ее можно представить себе как наяву — кругом один вздыбленный песок.

Беседа протекала довольно приятно. Острый глаз Ины не упускал ничего, подумал Ингхэм. Белые кожаные туфли Иенсена, с дырочками на верхней части, его тонкие руки (под одним из ногтей осталась желтая краска), его нервное, одухотворенное лицо, мгновенно менявшее выражение с комичного на трагичное. Лоб Ины начал блестеть от пота. Ингхэм надеялся, что на террасе у Мелика будет тянуть с моря. Она выудила мошку из своей второй порции скотча, в которой больше не было льда.

— Здешние насекомые настоящие алкоголики, — сказал Иенсен, и Ина весело рассмеялась.

У Мелика они конечно же ели кускус. Ина нашла ресторан очаровательным. Канарейка в клетке заливалась вовсю. Нежно и на этот раз не очень громко звучала флейта, с моря дул легкий ветерок.

— А женщинам разрешается приходить сюда? — тихо спросила Ина, и Ингхэм рассмеялся. — У них такие нелепые законы. Где же тогда женщины?