Том 3. Книга 1. Поэмы. Поэмы-сказки - Марина Цветаева

Серафим-Град

Но не слышит Егор. От круглыхЩек — весь цвет отошел Егорьев.На холмах крутобоких, смуглыхДивный град предстоит лазорев.

Не рабочьей рукою поднят,С изначального веку — сущий,Трудолюбием рук ГосподнихПрямо с облака нáземь спущен.

И стоят колокольни в звоне,И летят колокольни в зорях.И не вам, мятежи да войны,Дивный град сокрушить…

Вздохнул Егор: «Ох град мой, град!»Как с корнем вырывает взгляд,На сапожки глядит: как стёклы!Что за диво такó: просохло!

Вместо рек-морей — ручейки журчат,Ребятьём — на звон — вперегон спешат.

— Мы спешим, Егор, в Серафим-от-град!Поспешай, Егор, в Серафим-от-град!

Тут как ступит Егор шажочек:Невтерпеж — разуваться хочет!

А как дважды ступнул — мурава пошла рость,А как третий ступнул — виноград сладкий гроздь.

С три шажочка еще протопал —В воротáх уж стоит — как вкопан.

Взглянул — да как обмер!

Спроста, сгоряча — словно луч цветаст,Павлиний хвосток глазаст.Уж, знать, маляр малевать горазд:. . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

И лаком и златом,Не мазь — а ласканье!И все воротá-то —Глазками, глазками.

Уж с энтою вохрой — и кровь не спорь!Аж звоном звенит лазорь!

Чай, каждый мазочекОбдуман, обсмыслен,И в каждый глазочекУгодничек вписан.

Уж энтот маляр малевать храбрец:Аж криком кричит багрец!

Уж насожено — конца нет!Всех как есть пристроил!Все окошечки с жильцами,А одно пустое.

И, вздохнув, Егорий — волку:«Каб не вид наш серый,Хорошо б, браток, светелку —Ту занять-фатеру!»

А волчок ему погудкойЖалобной, завистной:«Всяку рвань-вписал-ублюдков,Я один не вписан!

И … хорош, . . . . . .хорош,И … хорош, — только я не гож!

Впущай, орет!Встречай, орет!Кто здесь ключарь,Орет, впущай!»

«Не то, орет, култышка,Всем божененкам — крышка!»

Как скважениночка в стекле,Тихонько ключ пропел в замке,Стена зашевелилась,Калиточка раскрылась.

В нее — седая борода,Должно что локоточка с дваНа свет глядит . . . . . . . .— Кто здесь, ворчит . . .?

Да взглянет как — калиткой хлоп!Да штоб тебя, ворчит, да штоб!Туда ж, ворчит, извольте ж:В штанах — а морда волчья!

— Да мы ж, ему Егор, от трех,От трех купцов . . .братьёв.А волк: «Делов по горло:За кувшинком приперли».

. . .ключарь: «Куды хитер!А звать-то как тебя?» — Егор.— А дальше как, для чести?— Никак: Егор — и весь тут.

Смекнул привратник: — Стало — тот!Ну, говорит, свободен вход.Кивоты покачнулись,Вороты распахнулись.

Шагнул Егор, а тот: «Нет, брось!Ты, говорит, входи, будь гость!А энтот пусть почахнет, —У нас, брат, не волчатник!»

— Ну што ж, ему Егор, как хошь!Как хошь, а без него не вхож!Особняком без кумуХошь в рай зови — наплюну!

. . .ключьми ключарь.— Ох ты . . .ворчит, бунтарь!Быть за тебя — проборке! —И — настежь — обе створки.

И — настежь распахнувши взгляд —Грядет Егорий в Град.

Шагнул — да как отпрянул!Река катит [кипит] огниста.Вал грозовой, багряный,Рев, гром, блеск, жар неистов.

Глядит: нечеловечьяРека, — ну пламем пламя!А по воде навстречуСолдат идет с крылами.

Да на Егорку: — Кто таков?— Я, говорит, от трех братьёв,Их паренечек присный,За кувшиночком прислан.

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . .Да вдруг как гаркнет: «Нá кра — уллл!»Вся хлябь стойком, вся рыбаВ реке хвостами дыбом.

На бережок ступнул на крайИ шпорами ……: — Смекай! Слушай команду.За твой за нрав за прóстыйПереведу без мóсту.

Как будем пламя посерёд,Такой уж вой пойдет и рев —Закаменей, как башня.Оглянешься — шабаш нам!

Теперь вторая будет стать:Воды ручищами не брать.У ней состав такой уж:Обмочишь — не отмоешь.

А третий мой, смекай, приказ:Какая б ужасть ни стряслась,Словцом — прошу покорно! —Не выругайся черным!

О бережок-притопнул-край,Коленочку согнул: «Седлай!». . . . . . . . . . . . . . . . . . . .Запамятуешь — . . . . . .!

Вал горбовой, верблюжий,Дых огневой, угарный.Сидит Егор на службеВерхом, а волк — на парне.

Так Троицей святой и прут:Солдат-крылат, Егор и плут,Среди волны багровой —Уродом трехголовым.

Сидит Егор — и сам не рад:Что за солдат такой крылат?Что за река ведьмиста?Что за вода пениста?

А волк-то вторит шепотком:«Добро б с хвостом, — а то с крылом!А где таки берутся?Что за страна нерусска?»

Все круче вал, все пуще вой,Уж полдороги за спиной.Вдруг как взревут, завóпят:— «Нe доверяй! Потопит!»

Молчит Егор, не дует в ус,Надвинул на глаза картуз.(Эх, завралась, бесовка!Еще и нет — усов-то!)

Как сквозь войну-идут-сквозь строй,Уж полпути прошли с верстой,Вновь рев тысячеустый:«Остерегись! Упустит!

Не по волнам шагаешь, — стой!»Сорокоустовой тоскойВся хлябь взмелась, не валомВал — пропадом-провалом!

А путь-то — в те поры — свершен.Уж до земли — аршин с вершком.Вдруг крик такой унылый:— Оборотись! Поми — и — луй!

Пилами пилют!Вилами колют!Иглами очиВыколоть хочут!

Как обернется простота!Чуть-што башки не сшиб с винта!Картуз с башки, черт-дьявол — с уст,Сам в воду, добывать картуз!

Тут бы и шах ему и мат,Каб не солдат-таков-крылатБез всякого усильяНе подхватил на крылья.

А тот, картуз [кулак] прижав к груди:«Куда сказал — туда веди!Нет для меня величья,Коль кто на помощь кличет».

Ворчит солдат: «Ишь, лоботряс!Все три статьи нарушил враз!Взглянь за твою за жалость,Что с картузом-то сталось!»

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . .Как позолоченный картуз!Блеск-пыл-жар-вар неистов!Вот так вода огниста!

Тут по плечу его капрал:«Ну . . . . ., — речет, — не врал!Кем звался — тот и есть ты,Из дела вышел с честью.

Кто на призыв молчит: спаси! —Тот к нам не со Святой Руси,

Кто черта не шумнет спроста —На той на шее нет креста.

Так, стало, русский ты кругом —Коль нá смерть прешь за картузом!

Идем, сокóл мой кроткий,В еройскую слободку!»

1921

Соколиная слободка[89]

Шагнул Егор. В лицо заряРазит — пожар малиновый.Обетовáнная земля —Слободка соколиная!

Мечи куют,Венцы куют,А то и калачи жуют,А то — страна-то pyccкa! —На кулаки дерутся.

— Ковалики-ковали,Работнички горячи,Широкие грудочки,Чего больно трудитесь?

— Мечи куем воинствуРусскому, львят нонешних,Правнукам, — зла туча-то! —Венцы куем мужеству.

— Дозволь разок!— Изволь, сынок! —Берет резовПудовый млат.

Удар в удар —Терпи, горяча!Сковал удалЧетыре луча —

Да как схватит сваво ребеночкаИз-под млата да на ладоночку!

Да дуть, да дутьИз всех из щек.— Хорош, гудут,Крестам кресток.

— Хорош кресток,Ему все враз.Чудён — чуток.С польцой, быть? — Ась?

Застыдился, дитя великое,Сам не знает, чего и выковал.

Пошел хваленВ обгляд, в обмер.— Куды чуден!Каких-от-вер?

Вместо Сына-то Богородична —С лысениночкой посередочке!

Бородой, ворчат, Николиной —Отродясь таких не ковывали!

Не обманешь глазка нашего —Отродясь таких не нашивали.

Один: морской!Другой: нет, стой!Да ты с трусцой,Орут, с польцой?

Не посланец ли, блать ты пинская,Царя польского, попа римского?

Затосковал,Проста душа!Не я ковал —Рука пошла!

Чай одной, сокола, семеечки!— А престол (сокола) имеется?

Кажи закон!Твори поклон!— В лесах крещен,В водах крещен…

То ли Савлова, то ли Павлова —Отвяжитеся, черти-дьяволы!

Громка глотка,Плоха шутка.Один: Вот как?Другой: ну-тко?. . . . . . . . . . . .. . . . . . . . . . . .. . . . . . . . . . . .Пропал Ёрка!. . . . . . . . . . . .Так бы малого и застукали,Каб не спутник ему заступою.

Сокола удáлые!Молота нержавые!Не могите малого —Его дело правое!

У конца надвышнего —<Небось> своя линия.Не могите пришлого:Его дело иное.

Зародил Бог ёлочку —Всотером не свалите!Вы на него с молотом —А он с наковаленкой!

Горячи в нем соки-то,На обиду скоренький!Вы на него с попиком,А он — с колоколенкой!

С дубком — он с дубравою!С катком — а он с прачешной!Кресток не по нраву вам?Часок поартачитесь.

То ж с злаком, то т с ягодой,Смекай, орлы-лебеди!Не тем плох, что пагубен,А тем плох, что невидаль.

Глазурь пообсохла ли?Глаза ль приспособились?Так не плюйте ж, соколы,Без стыда, без совести.

— Без ума-без разумаНа денек сей нынешний:Чай, сама сыра-земляНачалась с новиночки!

Концы <будто> равно-краткие?Посередке место гладкое?Сроки должные исполнятся,Место мастером заполнится.

. . . . . . . . . . . . . . .По его, Егорья, образу.И пойдет сия новиночкаПод его, Егорья, имечкомСветлить груди приосаненыВсему войску православному —

Степным в Туле, морским в Гатчине,Новобранщине — солдатчине,Эполетщине — бобёрщине,Всей пехотщине, поморщине,<Хлеборобщине, военщине,Что с армейской долей венчаны>

Пока Русь царям — лбом стукает.А цена честну кресту тому— Крупна ставка, страшна денежка —<Без заслуги> — не наденете.

Ничем, Русь страна Иванова,Окромя как только раноюЧестнóй, грудкой раззадоренной,Не добыть креста Егориева.

. . . . . . . .что лохмамиБашка, ладонь жёсткая —Вспомянуть неплохо бы,Орлы, Христа-Господа:

Босиком пожаловал,Босяки поверили.Возлюбите малого —Его дело велие.

Все леса вывешниватьЛозняком да вербою.Отпустить сердешного,Отпустить усердного

— На четыре стороныИбо на Руси у насПрестол — дело скорое.

Пекарики-пекаря,Миндалинки-сахара,Бумажные цветики,Чего, братцы, лепите?

Аль заспал яснó-краснó— Март — девятое число?Для . . . . .правнуковЗапасаем жаворонков!

Как трясти . . . . .мешкиОдна мýка без муки:О крюки задумаются,А мы им — с изюминкою!

— Изволь, знаком! —Берет резóвГуст-теста ком,

А волчок ему в бок как в’пьется!— Не хочу тваво хлебопекства!

Бокам припек,Костям изъян.Берет в ротокСинь-шерсти штан:

— С таковым пекачом страх-трепет!Бог те знает чего и слепишь!

Кустарики-кустари,. . . . . . . .штукари,Курчавые стружечки,Кому, братцы, служите?

— Как пожжет Москва домки —Во всем царстве ни доски!Временам тем пасынковымЗапасаем пасочницы.

Хошь пуст алтарь,А все а воскрес:— Дозволь, кустарь!— Бери, вострец.

А волчок на него с забранкой:— Не балуй, говорю, рубанком!

На то кустарь,Чтоб впредь, как встарь.В башке пошарь —А есть в ней царь?

От двух рук таковых искусства —Схоронись, говорю, под кустик!

Оконцы ясные,Перильцы — красные,Столбочки пряменьки,В два света храминка —

Кому дом таков казист?— Без гробов, указ, возить.Хороши и голенькие!А мы им — дубовенькие.

Все одно-погудка-гнет,Чего тёс переводить?Ни щепы, ни стружечки вам —А мы им — со служебками.

— Дозволь, отец!— Изволь, сынок!Берет вострец,А волк с’под ног:

Высокó, соколок, занесся!Кому стройка, а кому сноска!

Хошь волк-я-зверь,Вéсь век свой пеш —Сперва отмерь,Потом отрежь, —

Размахнись по сваму медведству —Ан и выйдет ладóнно место!

Ужо, Егор, и нас с тобойВозьмут, — кровцы прикапливай.Глядит Егор: печь красная.— Топи, топи, подтапливай!

Вокруг печи — треск-искриё,Внутри печи — шум-Ладога.Глядит Егор: куды страшно!— Топи, топи, подтапливай!

Ей . . . . ., дуб — прутиком,Не то что дом — слон вместится!Вокруг печи — люд крутится,Внутри печи — сплав бесится.

— Нет, жидок так, а эдак — густ!Эх, три беды раз в три года!Хоть взвод те в пасть — все глот твой пуст!— Топи, топи, подтапливай!

Да што дубы! Да што пуды!. . . . . . . .пасть шире лишь.Еще руды! еще нуды!— Топи-топи — подшвыривай!

Рудянку, крупку да с горшкомСотрет! Свяжись с нищухою!Вострó-железным посошком— Стоит мужик — сплав щупает.

. . . . . . . .чтоб первый сортЗвони! Доспевай, …… -варево!Нет, мягок так, а эдак…  — Черт!Топи-топи-подваливай!

Все не таков, все не таков…

Нет тебе адовых котлов,Плавильщики-литейщики!

Кровного поту котелок —Обед, навар — мозг с костью.— Из того сплаву, соколок?Колокола московские!

Как зарвется Москва-мать,Как начнут переливать— Не дошел и Тушинский —Колокола на пушечки.

Протрезвись, простой народ!Стань, колокол, пулемет!Пали в веру греческую!А мы . . . . .— вдесятеро!

Как пойдет своих сыновНагишом в собачий ровВалить: нужда комнатная!А мы сверху: вспомнится вам!

Обойдется Москва-мать,Да уж негде . . . . .взять.Мастерства заливчатого, —А мы вдруг — малиновками!

— Велик, знать, Бог!— И сын с ним, Дух.Стоит дубов,Вдруг чтой-то — бух!

В саму гущу-то, в саму жижу —Не то груша, не то булыжник?

Молчит артель,Язык отсох.Аль сон-на-хмель?Вдруг ктой-то: ох,

Братцы! Влас-Митрофан-да с Савкой!Пропал благовест! пропал сплав-то!

Ох, пот-наш-труд!Ох, звон-наш-сплав!Типун-те-лют!На глаз твой прав!

Да нацелившися, да всé враз:— Типун, дурень, тебе на лев глаз!

Тут чаще пульВ него артель:— Ох ты, сосуль —Орут-капель!

Кто ж эт’в . . . . .слезу ронит!Самовар ты аль рукомойник?

О . . . . .— наш-цех!Товар-наш-брак!Добро б с opеx,А то — с кулак!

Ох ты дуб-дубрецкий-балка!А дурище-то: «Мо — оскву жа — aлкo!»

— Врешь, каланча,Мочить не смей!Слеза, моча —Одна мокредь.

Видно, мать-то твоя волчица!. . . . . .— в котел мочиться!

Ох ты нахал,Орут, негож.Ревун напал —Да где ж, да кто ж —

В самы сливки-то, в самы пенки!— Ну и стал бы себе у стенки.

Хорош мужик!Где встал, там льет!Ай хряк? ай бык?Да скот и тот —

Чтобы место свое впредь ведал —Самого тебя — слезе следом!

Глубок котел,Сажен, быть, сто.Молчит осел.А волк — волк што?

Ничего себе носик черный.Только шерсть у него кверх корнем.

И в переруб— Умен — нишкни! —«Он, может — дуб,А вы так пни!

Да в такой-то слезе — врать буду? —Серебра почитай с три пуда.

А ну к’ старшой,Взгляни в горшок,Каков настой?Каков борщок?»

Что ж эт’, родные? что и эт’ с сплавом?А с сплавом — то, а с сплавом — так:

Чистое сéребро черпáкНесет — затрясся черпачок —Чистое серебро течет.Остолбенел:Столбняк — народКто — мак, кто — мел,А кого — в пот.

А волчище-то, хвосток трелью:— Ну а и при ём подмастерье!

И весь урон-то ваш-изъян,Что будет звон ваш серебрян,

Один: мать честна! другой: сон чист!

Под образа бТебя, слона!Ну и слеза,Орут, жирна!

А волчок, аблакат занозист:— Поглядел бы на наш колодец!

. . . . . . . . . . . . . . .. . . . . . . . . . . . . . .Вдруг ктой-то: . . . . .Да в ножки: бух!

Вались, родные, на всех хватит!Да все разом вдруг: про — ости, братец!

Что енерал на площади. . . . .— а кругом бухают,Проломанный картуз к груди,Стоит Егор, звон слухает.

1928