Том 3. Книга 1. Поэмы. Поэмы-сказки - Марина Цветаева

Суббота

Как над той землей, где бабка черту маливалась,Разудалая одна — под полог сваливалась.Закатись, заря, вались, заря, на сон честной!Наше дело молодецкое окончено!

Должно, паренекСвоих pyк не берег,Своих рук не берег,Купцам кучу загреб.

Уж и лобУ него — пустой!И к прилавочку— Ступ — третёй.

«Hy што, купец.Как торг-дельцо?»Взглянул — и с губНейдет словцо:

Видит: купчик-то наш-кормилецВместо рук-то — веревку мылит!

Ты што ж это,Речет, сокóл?А тот в ответ:«Знать, день пришел».

А волчок, защелкáв, как бубен:«Кажну ночь тебе сниться будем!»

. . . . . . . . . . . .Не суйся, дед!И кредитку-достав-рублёвку:«Получай за свою веревку».

А сам на крюкГлядит-крючок.Тут вперебойЕму волчок:

«Не сосём твоих кровных жилок:Деревенский еще обмылок!»

Вспылил купец:«Ишь брат — повис!Ты на землеГремит, трудись.

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . .Ты и сам у меня червонный!

Тем мне и люб,Дурак, — что глуп!»А тот, в сердцах:«Вестимо — глуп.

Хошь хлыстом меня в очи хлёстай, —Не стерплю я ребячьей слёзки!»

Сижу это,Отец, с казной,Ан голосокВ дверях — сквозной,

Как комарик звенит над синью,Как сырая в печи осина.

Как трещинкаПоет в стекле…Гляжу это:Малец в тряпье,

Куполок-золотой-головка…— Одолжи, говорит, веревку!

— Ай свет тебе,Смеюсь, не люб?А тот в ответ:Хозяин лют.

Как в снежки-то играл с Колюшкой,Обронил на снегу полушку.

Как хрусталек —Звенит-ледыш:«Озолоти, звенит,Услышь!

А веревку не дашь — так в прорубь!»— Это што ж, говорю, за тóропь?

Коль уж такойМужик — в петлю,Так кто ж служитьПойдет царю?

Да как сыпать пошел в карманы!Оделяй, говорю, команду!

Как в решетоСквозя водой.«Отец, звенит,Карман худой!»

«А худой, говорю, так свистни!»Весь мешок тут ему и втиснул.

ОсоловелМалец — столбняк:А поминать,Лепечет, — как?

— Поминай, говорю, хошь зайца!Не моя звонкота — хозяйска!

Тут василькомКак вскроет взор:«Ай позабылМеня, Егор?

Как в цветах обещались, в листьях?»И уж нет никого — как высох!

Как голубокКрылами — плёск!«Ну, паренек(Купец) — сбылось!»

(А из кажной глазной лощинки,Что тычинки на свет — морщинки.)

«Как Русь стоит —Тебя искал.Одних лаптей,Чай — воз стоптал.

Уж не знал, растеряв силёнки,Уж с какой тебя ждать сторонки».

Стоит Егор,Картуз в горсти.— Озолоти! —Хрипит: — пусти!

А не то — запиши на плеши! —Без штанов удеру — как леший!

Тут по плечуЕго третёй:«Ну уж и нрав,Ворчит, крутой!Чтоб вся жизть ему по заказу!Подождем до другого разу!»

Воскресенье

(Отъезд)

Как над той землей, за тем за красным занавесом,Разудалая одна — со сна выламывалась!Выходи, заря, с ковшом, с шириной, с брагою,Провожай меня, орла, за сини зá горы!

Должно, паренекДо купцов не дорос,До купцов не дорос,Цельну кучу растрёс!

. . . . . . . . . . . . . . .. . . . . . . . . . . . . . .И с повозочки— Ступ — братья.

«Хорош возок», —Ему — старшой.— И — конь резóв! —Ему — второй.

А третей: . . . . . . . .— А по мне седочка не стоют!

— Смелей, сокóл! —Ему — старшой, —Как станет стволВ лесу — сплошной,Не сказавши дурного слова:«Вспомяни», говори, старшого!

— Смекай, ерой! —Ему — второй, —Как где гораСошлась с горой,

— Расступись, говори, хоромы!Поклонись, говори, второму!

— Смекай, огонь! —Ему — третёй: —Как станет коньШалить речной,

— Ошалел, скажи, дурень! Долу! —Не страми, говори, Николу!

Старшой одинТут держит речь:— Как весь товарСвой сбагришь с плеч —

Поспрошай у хромца-культяпкиСтаричка в островерхой шапке.

Поклон тебе, скажи, от трех,От трех купцов,Скажи, братьёв,

А я сам, говори, тот хлопчик,Что — живьем обдери — не взропщет!

На все дела,Ори, горазд!Он кувшинокТебе подаст,

Чиста сéребра — день аж Божий!Голубочек вверху посожен.

Ты отдаритьНе смей — казной.Тройной поклонКлади земной,

— Благодарствуй, . . . . . .От всея от Руси . . . . . .

Хошь тот кувшинИ прост на взгляд —Чтоб пуще глазТебе был свят,

Да сам не пытай — смотри-ка! —Что в нем там за богатство скрыто.

— Блюди закон!Ему — старшой.— Не льстись на жен!Ему — второй.

А третёй: — Не крушитесь, братцы!Выше прочих запишут в святцы!

— Взрастай, Егор!Ему — старшой.— Крепчай, Егор!Ему — второй.

А третёй, с ласкотой суровой:«Наклонись ко мне нá два слова!

Как уж в колыскеНам не спать,Так наша жизтьНе хочет вспять, —

Так уж знай, дурачок мой прóстый,Что третёму-то — в сердце врос ты!»

— Прощай, Егор!Ему — старшой.

— Прощай, Егор!Ему — второй.

А третёй-то — мороз, знать, тронул!Ни словца не сказать третёму.

Уж миновал проселочек,Привстал, оборочается:На бугорку три елочкиСедатые — качаются.Качаются — прощаются.

Старшая — как перстом грозит,Вторая — как поклон творит,Меньшая — как крестом хранит.

Серафим-Град

Но не слышит Егор. От круглыхЩек — весь цвет отошел Егорьев.На холмах крутобоких, смуглыхДивный град предстоит лазорев.

Не рабочьей рукою поднят,С изначального веку — сущий,Трудолюбием рук ГосподнихПрямо с облака нáземь спущен.

И стоят колокольни в звоне,И летят колокольни в зорях.И не вам, мятежи да войны,Дивный град сокрушить…

Вздохнул Егор: «Ох град мой, град!»Как с корнем вырывает взгляд,На сапожки глядит: как стёклы!Что за диво такó: просохло!

Вместо рек-морей — ручейки журчат,Ребятьём — на звон — вперегон спешат.

— Мы спешим, Егор, в Серафим-от-град!Поспешай, Егор, в Серафим-от-град!

Тут как ступит Егор шажочек:Невтерпеж — разуваться хочет!

А как дважды ступнул — мурава пошла рость,А как третий ступнул — виноград сладкий гроздь.

С три шажочка еще протопал —В воротáх уж стоит — как вкопан.

Взглянул — да как обмер!

Спроста, сгоряча — словно луч цветаст,Павлиний хвосток глазаст.Уж, знать, маляр малевать горазд:. . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

И лаком и златом,Не мазь — а ласканье!И все воротá-то —Глазками, глазками.

Уж с энтою вохрой — и кровь не спорь!Аж звоном звенит лазорь!

Чай, каждый мазочекОбдуман, обсмыслен,И в каждый глазочекУгодничек вписан.

Уж энтот маляр малевать храбрец:Аж криком кричит багрец!

Уж насожено — конца нет!Всех как есть пристроил!Все окошечки с жильцами,А одно пустое.

И, вздохнув, Егорий — волку:«Каб не вид наш серый,Хорошо б, браток, светелку —Ту занять-фатеру!»

А волчок ему погудкойЖалобной, завистной:«Всяку рвань-вписал-ублюдков,Я один не вписан!

И … хорош, . . . . . .хорош,И … хорош, — только я не гож!

Впущай, орет!Встречай, орет!Кто здесь ключарь,Орет, впущай!»

«Не то, орет, култышка,Всем божененкам — крышка!»

Как скважениночка в стекле,Тихонько ключ пропел в замке,Стена зашевелилась,Калиточка раскрылась.

В нее — седая борода,Должно что локоточка с дваНа свет глядит . . . . . . . .— Кто здесь, ворчит . . .?

Да взглянет как — калиткой хлоп!Да штоб тебя, ворчит, да штоб!Туда ж, ворчит, извольте ж:В штанах — а морда волчья!

— Да мы ж, ему Егор, от трех,От трех купцов . . .братьёв.А волк: «Делов по горло:За кувшинком приперли».

. . .ключарь: «Куды хитер!А звать-то как тебя?» — Егор.— А дальше как, для чести?— Никак: Егор — и весь тут.

Смекнул привратник: — Стало — тот!Ну, говорит, свободен вход.Кивоты покачнулись,Вороты распахнулись.

Шагнул Егор, а тот: «Нет, брось!Ты, говорит, входи, будь гость!А энтот пусть почахнет, —У нас, брат, не волчатник!»

— Ну што ж, ему Егор, как хошь!Как хошь, а без него не вхож!Особняком без кумуХошь в рай зови — наплюну!

. . .ключьми ключарь.— Ох ты . . .ворчит, бунтарь!Быть за тебя — проборке! —И — настежь — обе створки.

И — настежь распахнувши взгляд —Грядет Егорий в Град.

Шагнул — да как отпрянул!Река катит [кипит] огниста.Вал грозовой, багряный,Рев, гром, блеск, жар неистов.

Глядит: нечеловечьяРека, — ну пламем пламя!А по воде навстречуСолдат идет с крылами.

Да на Егорку: — Кто таков?— Я, говорит, от трех братьёв,Их паренечек присный,За кувшиночком прислан.

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . .Да вдруг как гаркнет: «Нá кра — уллл!»Вся хлябь стойком, вся рыбаВ реке хвостами дыбом.

На бережок ступнул на крайИ шпорами ……: — Смекай! Слушай команду.За твой за нрав за прóстыйПереведу без мóсту.

Как будем пламя посерёд,Такой уж вой пойдет и рев —Закаменей, как башня.Оглянешься — шабаш нам!

Теперь вторая будет стать:Воды ручищами не брать.У ней состав такой уж:Обмочишь — не отмоешь.

А третий мой, смекай, приказ:Какая б ужасть ни стряслась,Словцом — прошу покорно! —Не выругайся черным!

О бережок-притопнул-край,Коленочку согнул: «Седлай!». . . . . . . . . . . . . . . . . . . .Запамятуешь — . . . . . .!

Вал горбовой, верблюжий,Дых огневой, угарный.Сидит Егор на службеВерхом, а волк — на парне.

Так Троицей святой и прут:Солдат-крылат, Егор и плут,Среди волны багровой —Уродом трехголовым.

Сидит Егор — и сам не рад:Что за солдат такой крылат?Что за река ведьмиста?Что за вода пениста?

А волк-то вторит шепотком:«Добро б с хвостом, — а то с крылом!А где таки берутся?Что за страна нерусска?»

Все круче вал, все пуще вой,Уж полдороги за спиной.Вдруг как взревут, завóпят:— «Нe доверяй! Потопит!»

Молчит Егор, не дует в ус,Надвинул на глаза картуз.(Эх, завралась, бесовка!Еще и нет — усов-то!)

Как сквозь войну-идут-сквозь строй,Уж полпути прошли с верстой,Вновь рев тысячеустый:«Остерегись! Упустит!

Не по волнам шагаешь, — стой!»Сорокоустовой тоскойВся хлябь взмелась, не валомВал — пропадом-провалом!

А путь-то — в те поры — свершен.Уж до земли — аршин с вершком.Вдруг крик такой унылый:— Оборотись! Поми — и — луй!

Пилами пилют!Вилами колют!Иглами очиВыколоть хочут!

Как обернется простота!Чуть-што башки не сшиб с винта!Картуз с башки, черт-дьявол — с уст,Сам в воду, добывать картуз!

Тут бы и шах ему и мат,Каб не солдат-таков-крылатБез всякого усильяНе подхватил на крылья.

А тот, картуз [кулак] прижав к груди:«Куда сказал — туда веди!Нет для меня величья,Коль кто на помощь кличет».

Ворчит солдат: «Ишь, лоботряс!Все три статьи нарушил враз!Взглянь за твою за жалость,Что с картузом-то сталось!»

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . .Как позолоченный картуз!Блеск-пыл-жар-вар неистов!Вот так вода огниста!

Тут по плечу его капрал:«Ну . . . . ., — речет, — не врал!Кем звался — тот и есть ты,Из дела вышел с честью.

Кто на призыв молчит: спаси! —Тот к нам не со Святой Руси,

Кто черта не шумнет спроста —На той на шее нет креста.

Так, стало, русский ты кругом —Коль нá смерть прешь за картузом!

Идем, сокóл мой кроткий,В еройскую слободку!»

1921