В оковах льда - Карен Монинг
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Он ловит лист бумаги, прежде чем тот слетает со стола.
— Какие-то проблемы.
Как он это делает? Задает вопросы так, что они не звучат, как вопросы? Я пыталась повторить, и это вам не семки щелкать. Голосовые связки требуют повышения интонации в конце фразы. Я пытаюсь перепрограммировать себя. Не потому, что планирую начать ему подражать (по крайней мере, не при нем), а потому, что думаю, это неплохой способ себя испытать, перестроить привычки. Повысить пределы самоконтроля.
Мои волосы облаком развиваются вокруг головы, лезут в глаза. Я обеими руками раздраженно отбрасываю их назад, мне очень хочется ништячно зависнуть с Танцором и пожевать вяленого мясца.
— Да! Похоже, я просто не имею права на личную жизнь!Похоже, у меня, просто не может быть никаких планов на вещи, противоречащие твоему дурацкому правилу — каждый вечер являться на работу ровно к восьми! Никто не работает каждую ночь подряд! Почему бы мне не получить пару свободных ночей, чтобы делать все, что мне вздумается. Я так чертовски много прошу?
— У тебя намечалось свидание.
И снова этот полувопрос, но услышав слово «свидание» и сопоставив его с Танцором, я выдавливаю единственное, что приходит мне в голову:
— А?
Риодан встает, нависая надо мной. Я живу в мире людей, которые в основном выше меня, но Джо говорит, я еще подросту. Я часто измеряю свой рост. Не хватало еще навсегда остаться коротышкой метр с кепкой[37] ростом.
— Ты сказала: планы. Ты не сказала, какие именно.
— Тебя это никаким боком не касается.
— Меня касается все.
— Но не моя личная жизнь. Потому она и называется личной.
— Значит, это твой маленький дружок.
— Не говори о нем. Забудь о нем. И вообще он не маленький. Кончай его так называть. Вот увидишь, он тебя еще и перерастет.
— Сейчас не время играть в куличики и возиться с неуклюжим ребенком, который и понятия не имеет, как пользоваться собственным членом.
Он только что заставил меня подумать о члене Танцора. Мысль настолько некомфортная, что я начинаю перескакивать с ноги на ногу.
— А кто тут говорит о члене? Я просто хочу вечером посмотреть кино!
— И какое же.
— На кой хрен тебе это надо знать?
Он бросает на меня взгляд.
— Крик четыре. Доволен?
— Так себе.
— Танцор сказал, что хорошее, — бурчу я сердито. Неужели его уже все посмотрели, кроме меня?
— Чего и следовало от него ожидать.
— У тебя какие-то претензии к Танцору?
— Да. Он причина твоего сегодняшнего дерьмового настроения, и мне приходится с этим мириться. Следовательно, или мне нужно исправить твое настроение или избавиться от Танцора.
Моя рука тянется к рукоятке меча.
— Даже и думать не смей отнимать у меня что-то мое.
— Не вынуждай меня.
Он обнажает клыки. Я качаю головой и присвистываю:
— Чувак, да что ты за чудо-юдо такое?
Он долго смотрит на меня в упор, и что-то мелькает в его глазах. Что-то, что я должна понять, но просто не могу разобраться. В тесном, замкнутом пространстве офиса ощущается сильный порыв ветра — сильнее, чем, как правило, удается генерировать мне, и до меня доходит, что это исходящие от него вибрации — он тоже создает ветер. Я выхожу из себя. Могу я хоть что-нибудь сделать, что не под силу ему? Посмотрев сквозь стеклянный пол, я вижу, что все под нами движется, словно в замедленной съемке. Мы оба — в режиме стоп-кадра. Я даже не поняла, в какой момент перешла в турбо режим.
Он замедляется первым.
Мне требуется больше времени, чтобы придти в себя, учитывая, как я завелась. Когда мне удается, наконец, успокоиться, я подтягиваю к себе кресло, плюхаюсь в него и закидываю ноги на подлокотник. Вся моя поза так и вопит на всех известных человечеству языках о воинственности. Язык жестов — мой родной язык.
Риодан — как океан. Он то, что он есть. И он не изменится. Бессмысленно бороться с приливом. Или с отливом. Вода просто прибывает. И уносит тебя с собой. Он держит меня в короткой узде и не собирается никуда отпускать.
— Итак, что у нас запланировано на сегодня? Босс. — В последнее слово я вкладываю все свое презрение.
И снова этот взгляд. Для меня он — всегда загадка. Иногда мне удается читать его как открытую книгу, а иной раз все, что я вижу на его лице — пара глаз, нос и рот.
Я закатываю глаза:
— Что?
— Так, кое-что пришло в голову. И я собирался поделиться с тобой. — Затем, как ни в чем не бывало, возвращается к своим бумажкам, упорно меня игнорируя. — Можешь идти.
Я выпрямляюсь:
— Че правда что ли? Ты серьезно?
— Выметайся из моего офиса, детка. Иди и смотри свое кино.
Я мгновенно оказываюсь у двери и открываю ее.
— Не подходи к обледеневшим местам. Я слышал, это может оказаться смертельным.
Замерев на пороге, я снова прихожу в бешенство. Всего на одну сраную миллисекундочку, до того как он открыл рот и растоптал ее, я испытала счастье.
— Тебе обязательно надо было так делать. Ты можешь обойтись своими силами или нет? Думаешь, единственное, что можно сделать с жарой — это вызвать дождь. Некоторые люди считают, что жарой надо наслаждаться, пока есть возможность, чувак, потому что дождь всегда пойдет снова.
— Мудрый человек ставит свое выживание превыше наслаждения. Глупец же умирает от удовольствия.
Ко мне взывали «скитлс», мясо и Танцор. Я разрываю упаковку батончика, перескакивая с ноги на ногу.
— А что, если у твоего мудрого человека никогда не остается времени и возможностей для удовольствий? — Мною еще столько всего не пережито. Иной раз мне хочется быть только той, какой я являюсь сейчас. Четырнадцатилетней и беззаботной.
— Может, мудрый человек понимает: быть живым — это самое величайшее удовольствие.
— Появилось еще несколько обледеневших мест с прошлой ночи? — Мне стоило держать свой рот на замке. Не надо было спрашивать. Ответственность ложится на мои плечи, словно груз прожитых лет, когда он кивает.
А затем сыплет соль на рану:
— Но вдруг тебе повезет, и, пока ты будешь смотреть свой фильм с твоим маленьким дружком, ничего и не произойдет. Светлая сторона в том, что, если что и случится, ты все равно не узнаешь об этом.
Что в переводе — смерть моя будет мгновенной. Светлая сторона, моя ты задница. Риодан точно знает, на какие мои кнопки надо давить.
Закатив глаза, я закрываю дверь и плюхаюсь обратно на место. Позже буду четырнадцатилетней. Может, в следующем году. Когда мне будет пятнадцать.
Не поднимая головы, он повторяет:
— Я сказал, выметывайся отсюда, детка.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});