ЗНАК ОГНЯ. Сага сумеречных долин - Роберт Говард

С визгом, как обезумевший, Отман бросился к дверям. Гордон дождался, пока пальцы шейха коснулись засовов, а затем — хладнокровно и без сожаления — нажал на курок. Пуля прошила тело шейха насквозь. Развернувшись, он стал сползать по двери, в ужасе глядя на Гордона и не переставая жалобно взывать о помощи. Этот крик Гордон оборвал второй пулей, раздробившей череп правителя Шализара и разбрызгавшей по бронзовой двери его окровавленные мозги.

Глава восьмая

ЗАГНАННЫЕ ВОЛКИ

Гордон холодным взглядом оглядел свою жертву, желая удостовериться в том, что шейх действительно мертв. За дверью творилось что-то невообразимое, к тому же из сада Аль-Борака нетерпеливо окликали курды, желавшие узнать, все ли с ним в порядке, и жаждавшие поучаствовать в столь желанном деле. Прикрикнув на них и призвав к терпению, Гордон освободил девушку, перерезав веревки, и, схватив с дивана шелковое покрывало, наскоро укрыл ее тело. Азиза жалобно всхлипывала, обхватив его шею руками. Ее близкое к истерике состояние было вызвано самыми противоречивыми чувствами — от еще не прошедшего страха до благодарности и облегчения.

— Сагиб, я знала, что ты придешь сюда и спасешь меня! — причитала Азиза. — Я верила, что ты не позволишь им пытать меня! Мне говорили, что ты погиб, но я верила, я знала, что они не смогут тебя убить!

Взяв девушку на руки, Гордон поднес ее к окну и передал курдам, опустившим ее на землю. Она вскрикнула, увидев их бородатые, заляпанные кровью и грязью лица, но одно строгое слово Гордона успокоило ее.

Сам Гордон, спрыгнув с балкона в сад, был встречен вопросом своих спутников:

— Что теперь делать, Аль-Борак? Куда идти? Курды еще более рьяно рвались в бой, почуяв кровь и став свидетелями чужой схватки. Их воодушевлению немало способствовало и восхищение Гордоном. Такие лидеры, такие командиры, как Аль-Борак, умели выводить свои армии из самых безнадежных окружений, вытаскивать их из-под носа у самой смерти, а затем одерживали с ними самые славные и самые невероятные победы.

— Теперь назад, в туннель, где остался Юсуф.

Все вместе они помчались через сад, уже не стремясь соблюдать тишину. Гордон нес девушку на плече — легко, словно ребенка. Они не пробежали и сорока футов, как за их спинами во дворце раздались громовые удары чем-то тяжелым о металлические листы. Это слуги и стражники выбивали каменными скамейками двери тронного зала. Одновременно навстречу бегущим выскочил из кустов оставленный у входа в сад курд. Парень зажимал ладонью порез на правом предплечье и ругался на чем свет стоит:

— Там у дверей два отделения арабских псов, — задыхаясь, выпалил он. — Кто-то услышал, как мы схватились с суданцами, и побежал в казармы шакалов Махмуда ибн Ахмеда. Я успел ткнуть одного из них мечом в брюхо и захлопнуть дверь. Но выбить ее — займет у них не более нескольких минут.

В подтверждение его слов тяжелые удары стали доноситься и со стороны входа в райский сад.

— Азиза, есть из этого сада выход, который ведет не во дворец? — спросил Гордон.

— Там, сагиб, — сказала Азиза и, соскользнув с его плеча, бросилась бежать к северной стене, едва не скрывшись из виду до того, как мужчины последовали за нею. На беду, они отчетливо слышали, как трещат под ударами сыновей аравийских пустынь позолоченные двери. При каждом ударе Азиза болезненно вздрагивала, словно он наносился непосредственно по ее слабому, хрупкому телу. Подбежав к стене, она, не раздумывая, стала рвать руками прочные лианы и колючие побеги кустарника, которые, как оказалось, скрывали потайную дверь.

В револьвере Гордона оставалось еще два патрона. Один он израсходовал на то, чтобы выстрелом сбить старый висячий замок. Беглецы ворвались во второй, меньший по размерам сад, освещенный масляными лампами на столбах, как раз в тот момент, когда позолоченные «врата в рай» рухнули под ударами тарана и в райский сад хлынула толпа стражников и вооруженных придворных.

В центре сада, в который только что ворвались беглецы, высилась подобная минарету башня, которую Гордон заметил еще тогда, когда впервые попал во дворец.

— В башню! — скомандовал он, запирая дверь в сад на кинжальное лезвие, рассчитывая таким образом выиграть несколько секунд, которые потребуются преследователям, чтобы сломать его. — Нужно проникнуть туда и запереться внутри!

— Шейх часто удалялся в этот минарет, чтобы наблюдать в телескоп за небом или окрестными горами, — сообщил Гордону один из курдов. — Он никого туда не пускал, кроме Багилы, но говорят, что там хранится часть дворцового арсенала — винтовки и патроны. На нижнем этаже постоянно находятся пять арабов-стражников. Пост этот — один из самых спокойных, поэтому по ночам они наверняка спят.

Поворачивать назад было поздно. Преследователи уже добежали до стены, и, судя по грохоту, доносившемуся со всех сторон, оставались считанные минуты до того, как во все ворота сада при башне хлынут десятки преследователей. По приказу Гордона его люди бросились со всех ног к башне. Дверь у ее основания распахнулась, и на пороге появились пятеро заспанных арабов, явно недовольных поднявшимся шумом, о причинах которого им, разумеется, не было известно абсолютно ничего. Стражники лениво зевали, оглядываясь вокруг, и вдруг заметили приближающуюся к ним группу людей со сверкающими в свете ламп глазами и блестящими клинками в руках. Сон еще не выветрился из голов стражников, поэтому они среагировали на нападение ровно на секунду позже, чем следовало.

Одного из арабов Гордон застрелил в упор, второму раскроил череп рукоятью револьвера — в тот самый миг, когда он пронзил палашом сердце одного из курдов. Оставшихся трех защитников башни нападающие смели в одно мгновение, дав выход древней племенной вражде, помноженной на ярость боя. В общем, через мгновение все пятеро часовых лежали у подножия башни в лужах крови.

Воинственные крики за стеной сада слились в радостный шквал, когда дверь, запертая на кинжал, не выдержала наконец напора и рухнула под градом ударов. В дверном проеме мгновенно показались разъяренные лица дюжины подчиненных Махмуда ибн Ахмеда. Они так жаждали догнать ускользающую добычу, что в пылу погони на мгновение задержали друг друга в тесном проходе. Воспользовавшись этим замешательством, Гордон схватил винтовку, выпавшую из рук одного из охранявших башню арабов, и разрядил весь магазин в плотную массу человеческих тел, забившую узкую дверь. На расстоянии менее ста метров такая стрельба была для него не более чем детским упражнением на меткость. Еще мгновение назад дверной проем представлял собой сплошную стену из рвущихся вперед тел и оскаленных лиц; сейчас он превратился в груду брызжущих кровью тел — мертвых и живых, но более всего желающих убраться со столь опасного и хорошо простреливаемого места.