Под покровом тьмы - Джеймс Гриппандо

Гас пил кофе, отмахиваясь от облаков дыма.

— Уже использовал. Все кончилось очень интересной телепередачей о нанесенных жене побоях.

— А-а, угу. Видел. Тогда пошлите к черту этих подлых репортеров. Попробуйте платные объявления. Вы можете себе это позволить.

— Объявления?

— Угу. Напечатайте портрет жены и дайте большое объявление на третьей полосе газеты. Ну, знаете, где эти модные универмаги раз в две недели объявляют о ежегодной распродаже. Предложите награду за информацию, которая поможет вернуть ее. Бьюсь об заклад, это вызовет звонки, которые я смогу раскрутить.

— Не повредит.

— Вот, я тут принес кое-какие образцы. — Деке открыл портфель и рассыпал по столу бумаги. Затем смахнул упавший на них с сигары комок пепла.

Гас просмотрел образцы. Ничего особенно творческого, больше похоже на надписи о розыске, что шлепают на молочные пакеты; сам он никогда не обращал на них внимания.

Деке заметил:

— У меня в компьютере есть образец. Можем засунуть туда портрет вашей жены, информацию и успеть передать в газеты. Завтра это будет в вечерней «Тайме», в среду — в утреннем выпуске.

— Не следует ли мне сначала посоветоваться с ФБР?

— Зачем? Эти бюрократы запретят дергаться, а потом придут к тому же решению, что и мы, но только на три недели позже. Вот почему вы наняли меня, Гас. Чтобы делать то, что надо прямо сейчас.

Гас заколебался, а потом подумал: действительно, какого черта?

— Хорошо, договорились.

— Прекрасно. И конечно, мне понадобится небольшой аванс.

Гас вытащил чековую книжку:

— Сколько?

— Просто выпишите чек на «Сиэтл тайме», но не проставляйте сумму. Я впишу, сколько стоит объявление. И кстати, пока вы достали чековую книжку…

Гас бросил на детектива подозрительный взгляд.

— Ну-ну, не смотрите так на меня, — сказал Деке. — Я же говорил, что я универсальный частный сыщик. И люблю высказывать различные идеи. Может, эта идея немного своеобразная, но я знаю одного медиума…

— Медиума?

— Угу. Вдруг вашу жену способен отыскать человек, который берет ювелирное изделие или предмет одежды, улавливая какие-либо вибрации или что-то там такое? Конечно, это ненаучно, но полиция иногда использует экстрасенсов, так почему вам нельзя? Если вы действительно готовы на все, я хочу предложить и такой вариант.

— Я подумаю об этом. Сначала посмотрим, что нам дадут объявления.

— Конечно. Вам решать.

Гас отдал чек, потом начал рассматривать рассыпанные на столе объявления. Семнадцатилетняя девушка. Мальчик в детском саду. Еще несколько человек. Жены, сыновья, дочери. Просто имена и лица на бумаге, черно-белое наследие развалившихся семей.

— Хоть кто-то из этих людей нашелся? Деке нервно пожевал сигару:

— Угу, большинство из них.

— А сколько живыми?

— Немного, — ответил детектив спокойно и серьезно. Гас с отсутствующим видом откинулся на спинку стула.

Деке сказал:

— В этом бизнесе нет никаких гарантий, мистер Уитли.

— Я и сам знаю, — вздохнул Гас.

Они просидели почти до пяти. Потом вышли вместе и расстались лишь в холле гостиницы. Виктория взяла такси и поехала в аэропорт, пообещав Айзеку, что, возможно, внесет кое-какие изменения в портрет. Гоулд направился в бар, бормоча, что надеется найти там еще эти вкусные крекеры. Айзек пошел с Энди к ее машине.

Общение с Андервудом всегда доставляло Энди удовольствие. Конечно, с тех пор как его назначили помощником ответственного специального агента, она видела Айзека не так часто, как в те времена, когда он был ее прямым начальником. И чем больше они находились вместе, тем больше Энди понимала, что скучает не по начальнику, а по человеку.

Дождь прекратился, но мостовая еще оставалась мокрой. Только-только стемнело, и солнце исчезло, так по-настоящему и не появившись. Энди шла к машине по ярко освещенной дорожке под центральной линией уличных фонарей.

— Ну, так что с Гоулдом? — спросила она. Айзек шел рядом, засунув руки в карманы куртки.

— Я же говорил, что просто хотел получить еще одну точку зрения на проблему.

— Звучит нелепо.

— Знаю. И все же это так. У Гоулда больше опыта составления портретов, чем у всех, кого я знаю за пределами Квонтико. Он сущее наказание, но, по-моему, помог нам сфокусироваться.

— Я думала, может, ты привез его потому, что недоволен мной…

— Ничуть. — Они остановились возле машины Энди. — Я беспокоился о Виктории.

— О Виктории?

— Она слишком разбрасывается. Как и все профилеры ОПР.

— Должна признаться, составленный ею портрет произвел на меня не слишком сильное впечатление. Не такой точный, как я ожидала.

— Ты очень добра, Энди. Это ведь была заготовка-полуфабрикат, обычная чепуха насчет серийных убийц, какую спец вроде Виктории может отбарабанить даже во сне.

— Так ты привез Гоулда, чтобы помочь ей?

— Да нет же, черт побери. Я привез Гоулда, чтобы как следует встряхнуть ее.

— Она не станет слушать Гоулда.

— Ты не уловила главное. Она ни за что не допустит, чтобы Гоулд превзошел ее. Думаешь, ей хочется вернуться в Квонтико, признав, что дело раскусила не она, а отставной старпер вроде Гоулда? Могу побиться об заклад, отныне наш случай станет для Сантос первоочередным.

— Так Гоулд в деле или нет?

— Нет, — хмыкнул Айзек. — Он свою роль сыграл. Можешь расслабиться.

— Не могу сказать, что испытываю симпатию к старику, но мне его почти жаль. Ты использовал его.

— Да ладно, дед от души повеселился. Думаешь, он бы смахивал на тебя крошки, если бы рассчитывал на долгосрочные отношения?

— Тогда что сказать обо мне? Я же смахнула крошки обратно…

Оба засмеялись, облокотившись на ее машину. Смех затих, но взгляды агентов встретились, и Энди с Айзеком не отвели глаз. Улыбнулись друг другу, хотя все это не походило на обычные дурачества. Здесь было что-то серьезнее.

— Что? — спросила Энди.

— Ничего.

— Ну же, Айзек. К чему это ведет? О чем ты думаешь?

— Я… не знаю.

— Да ладно. Можешь сказать мне. Он нервно хихикнул.

— Что тебе сказать?

— Что дальше?

Вопрос получился довольно неопределенным. Он допускал самое широкое толкование: от «Каким будет мое следующее задание?» до «Что ты делаешь в субботу вечером?». Может быть, дело заключалось в разнице в возрасте. А может, просто в щепетильности Айзека из-за его новой высокой должности. В любом случае он выпалил:

— Телефонный звонок из Орегона изменил все это дело. Энди пришлось перестраиваться. Возвращаться обратно к работе.

— В каком смысле?

— Мы больше не должны лишь предоставлять поддержку и экспертные оценки местной полиции в ходе расследования убийства. Возможно, перед нами похищение за границу штата. Это седьмой разряд. Наша юрисдикция. Дело переходит к ФБР.

— Означает ли это, что ты передаешь его кому-то другому?

— Ты занималась тремя делами о похищении, считая ограбление первого федерального банка, которое превратилось в захват заложников. Во всех случаях ты проделала отличную работу. С какой стати мне передавать дело кому-то другому?

— Оно довольно серьезное.

— В высшей степени серьезное. И могло бы стать трамплином в карьере.

— Ух ты. Не знаю даже, что сказать.

— Ты хочешь им заниматься или нет?

— Конечно, хочу.

— Тогда оно твое. Но при одном условии.

— Каком?

— Не облажайся.

Это прозвучало грубо, однако Энди поняла, чтб Айзек имел в виду. Не важно, во что может когда-нибудь превратиться их дружба, — она обязана добиться успеха.

— Можешь не беспокоиться.

После встречи с сыщиком Гас поехал прямо домой. В безлунные вечера в квартале Магнолия бывало совершенно темно, особенно вдоль берега на западном краю, где неяркий свет звезд загораживали деревья. И хотя деревьев здесь было в избытке, при этом ни единой магнолии. Еще в девятнадцатом веке землемеры перепутали слова, и земляничное дерево (по-испански мадронья) превратилось в магнолию. Одно роскошное поместье за другим, украшенные земляничниками, дубами, вязами, огромными дугласовыми пихтами. Живые изгороди из вишни — пожалуйста. Даже заросли бамбука. Только не магнолии. «Все правильно», — подумал Гас. Роскошный обман, названный в честь того единственного, чего здесь нет.

Притормозив, Гас свернул к своему дому. Остановился у железных ворот. Два огромных фонаря горели на вершинах импозантных каменных колонн по обеим сторонам подъездной дорожки. Старинные ворота — настоящее произведение искусства. Если присмотреться повнимательнее, можно было различить в тонкой резьбе «С» первую букву фамилии первых владельцев. Этот участок всегда находился во владении одной и той же семьи. Гас с детства восхищался этим домом и считал его самым потрясающим из когда-либо построенных.

Он помнил вечер, когда впервые привез сюда Бет. Дом выглядел почти так же, как и сейчас, по крайней мере с этого места перед воротами. Вечер тоже был очень похожий — облачный и прохладный, в воздухе висела туманная дымка. Но в отношениях между супругами все как раз начинало меняться. Морган еще лежала в пеленках, а ее отец был энергичным молодым партнером в «Престон и Кулидж». Они возвращались домой с обеда в честь избрания Гаса в исполнительный комитет фирмы. Уитли был на правильном пути и быстро продвигался. Из ресторана он поехал через Магнолию и остановился перед воротами.