Второй шанс. Начало - Виктор Мишин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Дальше он спрашивал о будущем, про Хрущева, Брежнева, нынешних своих «прихлебателей». Я давал ответы по мере знаний и просто думая логически. Тот же Хрущев. Ведь все его потуги с сельским хозяйством, управлением страной или другими идеями происходили от отсутствия образования. Человек банально мало знал, залезая на трон. Они тогда думали только о власти, не подозревая, что страной управлять – это не кукурузу выращивать, а работать в поле – совсем не то же, что в кабинете сидеть и протоколы подписывать. И там, и там нужно думать головой.
– Товарищ Берия, – произнес Сталин, вскинув взгляд на Палыча, – а почему у нас товарищ Новиков имеет всего две, солдатские, незначительные награды?
– Товарищ Сталин, Сергей награжден в соответствии с заслугами.
– Но за последнюю его выходку, – Сталин хитро прищурил глаза, – его не стали награждать. Инициатива, кажется, исходила из вашего ведомства?
Я блин, готов был провалиться. Не стоило мне этого слышать.
– Разрешите, товарищ Сталин, – сказал я, увидев как Берия несколько потерялся.
– Говорите, товарищ Новиков.
– Дело в том, что я не заслуживаю большей награды, чем благожелательное отношение руководства, – произнес я, глядя на Берию, – я хотел бы просто служить народу. Меня и так, наградили, повысив в звании, я и его-то не заслужил. Поэтому считаю, что получил свое, и даже больше. Тем более что нарушил приказ своего непосредственного начальника.
– Слышали мы про ваше разгильдяйство. Но вы выполнили важную работу. Вы и майор Истомин пресекли работу вражеской диверсионной группы. Неизвестно, сколько они здесь натворили дел и еще могли натворить. Это должно быть оценено. Лаврентий, подготовь приказ о награждении.
Берия молча кивнул.
– Работайте, товарищ Новиков. И не надо стесняться своих заслуженных наград. Мы просто так не награждаем.
– Служу Советскому Союзу! – выговорил я.
– А вот вы указывали в ваших донесениях, что к сорок третьему году мы серьезно пересмотрели воинский устав. Ввели погоны, командиров снова стали звать – офицер, и многое другое. А кому не угодил ответ: Служу Советскому Союзу?
– Виноват, товарищ Сталин. Я не знаю.
– Просто, когда принимали устав, армия была рабоче-крестьянская и ответ должен был быть соответствующим. Служить надо не союзу, а – народу! Мы с товарищами подумаем, после того как отгоним немца от нашей столицы, может, и пересмотрим устав, частично. Но вот с погонами, думаю, торопиться не надо.
– Спасибо за доверие, товарищ Сталин, – бодро сказал я, – разрешите идти?
– Идите, Сергей Сергеевич, оправдывайте доверие народа, – произнес Сталин и хитро улыбнулся.
Я повернулся на каблуках и посмотрел на Берию.
– Подожди меня в машине, – сказал он.
Выйдя на улицу, удивился, ночь уже. Глянул на часы – ого. Разговор со Сталиным длился четыре часа. Увидев меня, парень, водитель Палыча, вылез из машины. Достал пачку папирос и предложил мне.
– Спасибо, у меня есть.
– Чего, подождать просили? – спросил он у меня.
– Ага. Только не знаю сколько.
Ждать пришлось около часа. Водитель Берии поделился бутербродами, сказал, что у него так часто бывает. Берия появился неожиданно. Открылась дверь, и он упал на сиденье.
– Проголодался, ну ничего, дома поешь, – Берия был доволен, глаза сверкали под пенсне, несмотря на темень.
– Так, Алевтина Игоревна спит, наверное, давно. Ночь на дворе.
– У нее и ночью найдешь, чем перекусить. Молодец, что не стал на меня ссылаться, когда про награды говорили. Иосиф Виссарионович и сам все прекрасно знает, просто хотел увидеть твою реакцию.
– И как, я не ляпнул лишнего?
– Ему понравилось, раз он приказал наградить. Вместе с Истоминым получишь. Заслужили.
– Ну, спасибо! Лаврентий Павлович, а как на фронте? Где сейчас фашисты?
– Недалеко. Все идет так, как ты и рассказывал. Даже в Туле все совпало. Но и отличия есть, в том, что мы сумели перебросить больше войск за то же время, немцы идут чуть медленнее и, думаю, потери у них больше, чем в твоем варианте. Мы дали шанс проявить себя командирам, которых ты указывал в своих отчетах. Они не преминули отличиться и сейчас задействованы на всех фронтах и воюют. Но и некоторые прежние остались, конечно. И хорошо воюют.
– Это радует. Вот и дом показался.
– Давай аккуратнее, в городе уже замечены начавшиеся беспорядки. Внимательней будь!
– Вас понял. Буду, – сказал я, вылезая из машины. Анатолий Круглов, мой охранник, уже стоял возле машины. – До свидания, Лаврентий Павлович.
– Завтра жду к двенадцати.
Я вылез, спросил у Толи, как дела.
– Да тихо все. Постреливали где-то час назад, Алевтина дергалась.
– Лаврентий Павлович говорил что-то о беспорядках.
– Во-во! Уроды, пользуются случаем. Милиция везде не успевает.
– Ну ничего, кого не пристрелят, те сами разбегутся. Пойдем, есть охота.
Глава 19
С утра дождь хреначил, что твой потоп, который всемирный. Да холодный-то какой, зараза. Да, уже ноябрь все-таки. Как же на фронте-то? Звиздец! После небольшого дождика в сентябре еле пролезали, а что сейчас?! Дорог-то нет вообще, даже направлений не видно.
С мрачным настроением, я завтракал. Зазвонил телефон.
– Опять у кого-то что-то не получается, – сказал я, ковыряясь в тарелке с яичницей. К телефону подошел Андрей. Он тоже здесь ночевал.
– Сергей, тебя! – крикнул он из прихожей.
– Да ладно, правда, что ли? – попытался пошутить я.
– С Лубянки звонят, – серьезно сказал он. Я быстро подошел к нему и взял трубку.
– Новиков.
– Сергей Сергеевич, Лаврентий Павлович приказал срочно прибыть в Мытищи.
– Понял, выезжаю, – я положил трубку. – По коням, пацаны!
Собрались быстро, блин, забыл награды отстегнуть. По фигу, ехать надо. Все равно под шинелью не видно. В Мытищи, значит, на полигон. Кубинка-то не доступна теперь. Под немчурой все. На полигон мы прибыли вовремя. Вся комиссия была в сборе. На КПП я показал удостоверение, и нас быстро пропустили. Вдалеке, примерно метрах в семистах, стоял танк. Тридцатьчетверка. Чего они задумали? На исходную, рыкнув мощным дизелем и выбросив в серое небо столбы черного дыма, выехала еще одна. Красавица. В зимнем камуфляже, а не привычного зеленого цвета. Замерла, вдруг – бах! Старая подопытная тридцатьчетверка, казалось, содрогнулась всем корпусом. Еще выстрел, еще. Пока танк обстреливал жертву, мы с парнями подошли ко всем присутствующим и смешались с толпой. В комиссии было человек семь, технари, какие-то гэбэшники и, видимо инженеры. Их интеллигентный вид бросался в глаза. Когда закончился обстрел подопытной, все пошли смотреть результат. Три попадания, все три борт насквозь. Я тоже посмотрел.
– А в лоб, как? – спросил я, когда вся толпа вернулась на рубеж. На меня обернулись.
– Давайте попробуем, – сказал один человек в кожаной куртке. – Васильев!
Танкист, сидевший на башне, кивнул и забрался внутрь. Снова рыкнул дизель. Машина сделала небольшой крюк и встала, нацелившись в лоб. Выстрел, слабо слышимый звон. Еще выстрел. Подойдя, увидели, один снаряд явно ушел в рикошет, второй попал под башню. И отколол кусок брони.
– Замечательно! – воскликнул кто-то. А чего тут замечательного? Я пока стоял не понимая.
– Товарищи, это была стрельба новыми видами снарядов, – произнес один из инженеров.
– Товарищ капитан, – обратился этот же человек к танкисту, – давайте последнюю новинку.
Капитаном назвали танкиста Васильева, тот кивнул и запрыгнул на броню. Прогрохотали ботинки, танкист скрылся в башне. Рыкнул мотор, лязгнули гусеницы.
– Вытаскивайте трофей! – приказал какой-то чин.
На поле выволокли трофейную тройку. Видимо, вытряхнули из нее мотор и все внутренности. Два тягача отцепили тросы и уехали в сторону. Тридцатьчетверка замерла метрах на шестистах. Выстрел – бабах! Ни хрена себе. У тройки башня упала метрах в трех. Видимо, боезапас не вытащили, вон как рвануло.
– Товарищи, это было действие нового снаряда. Пробивание на дистанции до семисот метров, сто двадцать миллиметров, гарантировано. С километра чуть меньше. Эффективность налицо.
Все кивали головами, трясли друг дружке руки. Что-то говорили.
– А калибр семьдесят шесть миллиметров? – спросил я.
Все опять уставились на меня, просто большинство из присутствующих не имело представления о том, кто я.
– А вы, простите, откуда будете? – спросил какой-то фрукт, одетый в кожаное пальто, с петлицами майора ГБ. Я достал удостоверение и протянул ему.
– Ясно. Товарищ Большаков, – обратился майор к человеку, делавшему доклад, – что там у вас с калибром?
– Совершенно верно. Пока экспериментально, только один. Затем будем расширять, – инженер развел руками.
– Отлично, а долго налаживать производство? – опять задал вопрос я.
– Да в принципе, уже выпускаем, просто сегодня наконец испытали, как следует. Если одобрят, то мы готовы.