Неизведанные пути - Виталий Бодров

Вспомнив о ноже, верзила тут же потянулся к рукояти. И замер. В руке Лани уже сверкал метательный нож, глаза прищурены. Только шевельнись, сразу получишь несколько дюймов стали меж ребер. Или в глотку, как придется.

Неизвестный амбал, по видимому, это отлично понимал. Возможно, когда-то он уже попадал в такую ситуацию. Во всяком случае, на его лице сразу появилось выражение полного доверия к тому, что вот эта симпатичная девчонка, не колеблясь, отправит его к Творцу. А амбал, видимо, к Творцу отнюдь не торопился. Он нерешительно убрал руку подальше от ножа, оглянулся на оставшихся за столиком собутыльников. Один из них, пожилой щуплый господин с седой бородкой кивнул ему и, выйдя из-за стола, подошел к амбалу.

— Иди, Ралли, — сказал он. — Тут разговор серьезный, твои кулаки не понадобятся. Голова тоже, стены нам ломать ни к чему. А ты, подружка, ножик-то убери. Вижу, метать умеешь, да сейчас это не потребуется. Давайте сядем и поговорим, как умные люди.

Амбал послушно отошел, но за столик не сел, а вообще вышел из корчмы. Рубай заметно напрягся, Голова же остался невозмутим. Лани нехотя вернула клинок в широкий рукав платья.

— Можно и поговорить, — согласился Голова. — Как умные люди. А вот если один из них дурак, тогда что?

— Тогда кто-то белые тапочки нацепит, — хмыкнул старик. То есть, стариком его назвать было бы неправильно, несмотря на седину. Лани видела, что серые глаза его смотрят жестко и весело, в них то ли азарт игрока, то ли предвкушение схватки. — Будем надеяться, что среди нас таковых не найдется.

— Среди нас-то нет, — прогудел Рубай, но Голова не дал ему договорить.

— Рубай, — мягко сказал он. — Может быть, ты позволишь все-таки мне провести переговоры? Закажи-ка лучше… скажем, четыре бокала вина. Лани, ты не откажешься?

— Не откажусь, — не отказалась Лани. — Хотя вино с утра — моветон, ты не находишь?

— Правила нужны, чтобы их нарушать, — усмехнулся атаман. — Рубай, все понял?

— Сделаю, Голова, — прогудел тот и похромал к стойке.

— Голова, — задумчиво сказал местный. — Такое прозвище за так не дадут. Наслышан я о тебе, да и имя Рубай моих ушей уже достигало. Кривого Ляся помнишь?

— Помню, — спокойно ответил Голова. — Был у нас такой. Беспокойный тип, сказать по правде. В атаманы все метил. А нам зачем два атамана?

— Твоя правда, — легко согласился собеседник. — Он и до нас добрался. И тоже первым быть возжелал. Ну, не смешно ли? Уж если не дал Творец тебе ума, будь исполнителем, другие за тебя думать будут. Вон Ралли же командовать не рвется? Хоть и тупой, но соображение имеет. А Лясь — лезет. От меня он тоже ушел, свою шайку набрал. Отребье, конечно, но пару раз мне поперек дороги становились.

— Ты на жизнь мне жаловаться будешь, или у тебя дело есть? — спросил Голова.

Вернулся Рубай, сел на свое место, чуть развернув свой стул так, чтобы видеть одновременно и столик, за которым сидели еще двое спутников седого, и выход.

— Вот такой подход я люблю, — похвалил седой. — Сначала дело, потом девочки. А дело у меня простое. Что тебе в Тельоне надо, дружок? Одна Голова тут уже есть, моя, зачем нам две головы? Не влезай, убьет…

— Одна голова хорошо, а две — лучше, говорят, — спокойно ответил атаман. — Кстати, ты не представился, а я с незнакомцами не люблю говорить.

— Серый, — спохватился седой. — Прошу прощения, забылся.

— Серый, — задумчиво протянул атаман. — И я о тебе наслышан. Алмаза помнишь?

— Помню. Неплохой вор был. А ты его откуда знаешь, он же погиб давным-давно?

— Не так уж давно, как тебе кажется. Что-то у него там с синерясыми не заладилось, пришлось бежать в леса. Неделю назад белые тапочки примерил.

— Жаль, толковый был малый. Так что решать будем, Голова?

— На твое место не мечу. Однако жить как-то надо. Поработаем вместе, Серый? Готов пойти к тебе в подручные. Такими, как мы, не разбрасываются.

— Это еще доказать надо, Голова. Наслышан о тебе, спора нет, но в деле не видел. У нас тут свои примочки, это тебе не кистенем на дороге махать…

— Так ведь и я не всегда кистенем махал, — пожал плечами Голова. — Иногда и вору в разбойники подаваться приходится. Так что, на чем сойдемся?

Дверь в корчму распахнулась, вошел мужчина в черном куртке. Целеустремленно направился к Серому, махнув по пути рукой тем, что остались за столиком.

— Что скажешь, Олень? — спросил седой.

— Все нормально. Мы с Ралли…

— Что вы делали?! — непроизвольно вырвалось у Лани. Тот просил на нее быстрый взгляд, нагнулся к самому уху Серого и минуты две что-то докладывал шепотом. Как Лани не старалась, разобрать не смогла ни слова. Корчмарь принес заказанное вино, и девушка занялась дегустацией.

— Ладно, так и сделаем, — решил Серый и взмахом руки отпустил Оленя.

— А остановимся мы на следующем, — как ни в чем ни бывало, продолжил он. — Надо в деле вас посмотреть. Есть тут один домишко… Неплохо бы пощупать. И рыжья, и камешков можно взять легко. Наводку получишь один на один, как полагается…

— А на пиво? — поинтересовалась Лани.

Тот наградил ее пронзительным взглядом.

— Ты девочка еще молодая, — скрипучим голосом сказал седой. — Поэтому прощаю. На будущее учти, не вмешивайся, когда старшие говорят. Невежливо. В другой раз придется наказать. Для твоей же пользы, кстати. С длинными языками в нашем деле долго не живут. Кстати, и в любом другом тоже. Учти.

Он неторопливо пригубил вино, намочив седую бороду. Лани смущенно молчала.

— Хорошее вино, — похвалил Серый. — Здесь вообще неплохое местечко. Готовят неплохо, да и ушей лишних нет. Приличное местечко…

Голова тоже глотнул из бокала. Восхищенно поцокал языком.

— Да, вино прекрасное. Не то, что пиво…

— Леданское вообще дрянь, — пожал плечами Серый. — Я, конечно, патриот своей страны, как и положено всякому порядочному вору, но пиво у нас варить не умеют. Если ты такой уж любитель, рекомендую заглянуть в «Пятерку мечей». Там подают темное пельсинорское, да и из светлых сортов неплохой выбор.

— Непременно учту, — поблагодарил Голова. — Давненько я пельсинорского не пил.

Лани сделала небольшой глоток. Неглубокий бокал показал дно.

— Пойдите, погуляйте пока, — распорядился Серый. — Ты, девочка, Рубаю город покажи. Он же, бедолага, три дня на улицу не выходил.

Голова хмыкнул. Осведомленность главы воров маленького городка поражала. Впрочем, если вор не владеет информацией, плясать ему с пеньковой любовницей. И довольно скоро. Потому что плохой это вор, и своей шайки у него не будет. И вообще ничего не будет, кроме деревянной рубашки за казенный счет.

— Не обманывайся насчет Лани, Серый, — вступился Голова. — Половину моей шайки легьяр порвал. Так как ты думаешь, кто его уложил?

— Она? — седой с интересом посмотрел на Лани. — А с виду не скажешь. Легьяр, хм… Зверюга та еще. Сам не видел, но люди рассказывали, страшная тварь.

— Кабы не Лани, положил бы всех, котяра страшный, — подтвердил Рубай. Лани скромно молчала, загадочно улыбаясь.

— Ладно, погуляйте пока, — повторил Серый. — Мне с Головой поговорить надо.

Гуляли они долго. Лани успела три раза показать Рубаю немногочисленные достопримечательности, в том числе, те, где продавали всякие женские примочки типа одежды. Правда, Рубаю последние уникальные места не приглянулись отчего-то, он начал даже ворчать, что у него болит нога, он устал и где этот Голова, чтоб его Блин побрал. Этого Лани не понимала. Да перебей ей обе ноги, все равно приползет в этот чудесный магазин и купит… ну, например, вот эти замечательные духи. И вон тот желто-синий потрясающий платок. Какая жалость, что его не с чем надеть! Придется еще вон ту блузку прикупить. Вещь, конечно, не самая лучшая в магазине, но смотрится симпатично, а уж с платком…

— Зачем тебе это нужно? — недоумевал Голова. — У тебя вполне приличные шмотки

— Ты не понимаешь, — серьезно сказала Лани. — Вот я жила в деревне, кроме коз и трав ничего не видела. Костер тот, шайка ваша — они для меня стали началом новой жизни. И я не хочу возвращаться к прежнему. Хочу перемен! Самых разных, но непременно к лучшему. И в одежде — в первую очередь.

— Когда мне было столько лет, сколько тебе, — усмехнулся Рубай. — Мне тоже казалось, что любая перемена — к лучшему. Что Творец не делает…

— А сейчас? — глаза Лани горели любопытством.

— Я прошел свой пик, — улыбка разбойника была невеселой. — Для меня любая перемена — шаг вниз. А ты — на взлете. Лети, птица, лети…

Голова нашел их у «Писающего пса». Рубай как раз посетовал, что пес писает водой, а не пивом, хотя бы скверным леданским. Лани собиралась возразить, но тут как раз появился Голова. В руках он нес два немалого объема кувшина, причем наверняка с пивом. Бросив на Рубая быстрый взгляд, он протянул ему один из кувшином.