Проверка на преданность - Кирилл Казанцев

Мальцев поперхнулся от такого кощунства. Быть такого не могло, чтобы и с этим следователем не провели предварительную работу и чтобы он не представлял истинного положения дел. Новый следователь мог не знать фамилий, коррупционных схем, но наверняка его предупредили, прежде чем он поехал на первый допрос, что Мальцев не должен называть никаких имен, никаких связей и контактов. Да без этого его к Мальцеву просто не допустили бы.

– Умоляю вас, – униженно попросил Мальцев, – скажите хоть что-нибудь о моей семье. Дайте возможность пообщаться с похитителями, если они хоть что-то требуют. Я квартиру продам, машину, душу дьяволу заложу, но спасу их!

– Душу дьяволу вы давно уже заложили, – со злорадством заявил следователь. – Ладно, уймитесь. Пока ничего не известно. Может, они сами куда-нибудь уехали, может, они по вашему совету вообще за границу сбежали с ранее наворованным. Одним словом, все, будет информация, я вас посвящу. А теперь начнем допрос…

Смысла в этом допросе Мальцев не видел. Возникло ощущение, что прошлый следователь забыл уточнить какие-то детали в версии предварительного сговора, и теперь новый следователь эти детали уточнял.

Потом его вернули в камеру, когда за окном стемнело, принесли ужин. А после него за Мальцевым неожиданно снова пришли. Его вывели из камеры и повели на второй этаж. Но теперь они прошли гораздо дальше того места, где располагалась камера допросов. Это было, насколько Мальцев помнил, крыло администрации изолятора. Может, все-таки… Что «все-таки», Мальцев сформулировать так и не смог. В голове было сплошное месиво из желаний, страха и нехороших предчувствий.

Моложавый капитан сидел в кресле не очень обширного кабинета. Форменная зеленая рубашка на груди расстегнута, обнажая волосатую широкую грудь, и сам он весь какой-то крепенький, здоровенький, сытенький.

– Садись, Мальцев, – разглядывая доставленного, предложил капитан. – Курить хочешь? Кури, – и он щелчком ударил по пачке «Золотой явы», которую наверняка держал для таких вот бедолаг.

Мальцев кивком поблагодарил и потянул сигарету из пачки. Спазм в горле мешал ответить хоть какими-то словами благодарности.

– Кури, кури, – повторил капитан. – Нам с тобой надо серьезно поговорить. Я бы тебе и выпить налил, понимаю, как алкоголь иногда способствует расслаблению и нормальному мировосприятию, но, извини, распорядком запрещено.

Мальцев снова кивнул и молча затянулся крепким, не очень ароматным табаком. Хоть какое-то человеческое отношение. Понимал ведь, что давно, тысячи лет назад, изобретена игра «в доброго следователя – злого следователя». Понимал, что это чистая психология, но за такие вот интонации готов был хоть сейчас написать, что он еще и киоск в прошлом году около вокзала ограбил, или любую другую ерунду, которую от него попросят, как понимал и то, что этот капитан явно следователем не был.

– Я – оперуполномоченный, капитан Будницкий, – сообщил хозяин кабинета тоном, будто говорил о погоде. – Вот и уполномочен провести с тобой беседу. Ничего, что я на «ты»?

Мальцев удивленно посмотрел на капитана и хотел было уже сказать, что привык к такому обращению, но в этом кабинете, как ему показалось, в ответах не нуждались. Вопросы были риторическими, советы имели только видимость советов.

– Это, между прочим, делается специально, Мальцев, – как-то нехотя продолжил капитан. – Ты человек интеллигентный, с положением, в начальстве ходил. Сколько у тебя в подчинении людей было в этой «Дирекции», человек восемьсот? А тут ты никто, пустое место, и любая шавка тебя может облаять и укусить. А знаешь, почему так все устроено? Наверняка догадался уже, ты же из умных. Для того, чтобы человека сломать, чтобы он быстро во всем сознался, всех выдал и все на себя взял. Это же очевидно, схема давно отработанная.

Мальцев хотел нахмуриться и своим видом показать, что он не такой, он не опустился до такого состояния, но что-то внутри мешало, не пускало. Он не смог даже хмуро свести брови в ответ на слова капитана. Инстинкт самосохранения, что ли.

– С твоим делом я знаком, – продолжал капитан. – Кое-кто мне кое-что объяснил, но это дополнительно. И в целом сложилась определенная картина, в центре которой – ты. Дурак дураком!

– Почему дурак? – одними губами спросил Мальцев.

– А потому, что умные в такие ситуации не попадают. Умные на свободе ходят, на дорогих машинах ездят, в ресторанах обедают и трахают не шлюх, а просто дорогих женщин, готовых за деньги стать любовницей и подругой любого «старпера». Такие, как ты, всегда страдают, а такие, как они, все решают. Они с моим начальством поговорили, а я приказ получил. Негласный, конечно, но в рамках оперативной разработки подследственного Мальцева Владимира Евгеньевича.

У Мальцева внутри похолодело. Вот и еще неприятности, вот и еще неизвестное, страшное, чуждое, тупое и беспощадное – система.

– Ты кури, Мальцев, кури, – благосклонно покивал капитан. – Кури и слушай. Тебе даже отвечать не надо. Пришел, покурил, послушал и ушел. Прямо курорт какой-то, согласись? – Он издал тихий смешок, довольный невольно вырвавшимся сравнением. – Но на этом курорте существуют свои правила для курортников. Многие из них ты уже усвоил, осталось последнее правило, которое почему-то в голову таким, как ты, приходит в последнюю очередь. А оно гласит, что ты ничего не можешь, а люди, тебя сюда засадившие, могут абсолютно все. И сделают все, чтобы добиться своего. Понял меня? Все сделают!

– Так меня сюда засадили? – нашелся Мальцев. – Я думал, что это случайность, что я просто подвернулся кому-то с этой дурацкой взяткой.

– Ты не понял, – устало улыбнулся капитан, – со взяткой там чушь какая-то, нелепость. Можно было и на свободе со всем разобраться. И разобрались бы, если бы не твоя глупость. Ты чего взялся угрожать, пугать? Вот изменение меры пресечения тебе и заменили на арест и содержание под стражей. Так тебе и этого мало, ты снова полез в бутылку, а в бутылке только один вход, он же и выход. Теперь получи другую неприятность, и думай, как себя вести. Просто так ведь ничего в этом мире не случается без ведома тех, кто этим миром правит. Понял меня, Мальцев?

Страшная догадка ударила в голову, как чугунная гиря. Оглушила, придавила к земле, заставила почувствовать свою беспомощность перед этой холодной неуправляемой тяжестью. Намек? Намек на то, что Катю с дочерью похитили не просто так, что это никакие не террористы, не экстремисты? Пятилетняя кнопка Иришка встала перед глазами в своем розовом платьице и таким же бантом в русых волосах.

– Кто похитил мою семью? – выдавил из себя Мальцев. – Они?

– Они? – удивился капитан. – Кого ты имеешь в виду? В определенном смысле это конечно, они, кто бы за этим ни стоял. Ведь похищением в одиночку не занимаются.

– Послушайте, – голос Мальцева зазвучал тверже, – это намек, да? Это предупреждение, связанное с моим делом?

– У тебя бред, – с сожалением покачал головой капитан. – Ты словно сам с собой разговариваешь. Но то, что ты стал задумываться в результате нашей беседы, это хорошо. Не усугубляй ситуации, она и так не очень. Думай о семье, а не о себе, я в переносном смысле, конечно.

Капитан еще минут пятнадцать распинался о том, что мы в ответе за своих близких, что наши поступки всегда отражаются на тех, кто за нас переживает, беспокоится, страдает и тому подобное. Мальцев уже нисколько не сомневался, что это все намеки, и намеки на одно и то же – на похищение Кати и Иры. Значит, и в такие игры у нас играют. А он думал, что это все фантазии режиссеров Голливуда. Значит, и у нас за денежки готовы на абсолютно любой поступок. И только теперь ему стал понятен истинный огромный смысл этого слова – абсолютно!

Антон шел на встречу с Боруцким и прикидывал в голове возможные варианты развития событий. Если Боруцкий принял версию, что Краюхина застрелил Антон, то все будет хорошо. Будет еще больше доверия, и он еще на шаг продвинется в глубь этой преступной среды. Нужны доказательства, как можно больше доказательств преступной деятельности, нужны связи, имена, должности.

Теперь, когда Антон выполнил серьезную «работу», Боруцкий может поручить ему еще что-то. Или все же будет настаивать на том, чтобы Антон «лег на дно»? Жаль, это пустая потеря времени. Некогда Антону прятаться, а доказывать, что он ничего и никого не боится, опасно, не поверит Боруцкий. Да и никто бы не поверил на его месте.

В кармане завибрировал собственный телефон Антона. Он вытащил аппарат, мельком оглянулся по сторонам и ответил. Это была Полина.

– Антон, ты уже идешь на встречу?

– Да, а что случилось?

– Твой Боруцкий сейчас сидит в машине возле здания городского суда. Тут Алексей Алексеевич прислал ребят с аппаратурой, и мы немного послушали с помощью направленного микрофона. Речь идет о тебе и о воздействии на какого-то человека, вроде он не очень послушен или угрожает кому-то. Возможно, что Боруцкий приготовил тебе какое-то новое задание.