Танкист - Валентин Александрович Егоров
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Прошка тут же посоветовался со своим планшетником, и тот подтвердил факт того, что под белорусским Борисовым находятся два Стахава, Новое и Старое. От них до Нового Стахава было всего двадцать километров, но танку до Нового Стахава придется ползти чуть ли не в пределах города Борисова. На всякий пожарный случай, Прошка запросил планшетник, не имеется ли в Новом Стахава какого-либо арсенала-склада. Планшетник помедлил, а затем ответил, что он не имеет выхода на всемирную информсеть, поэтому не обладает достаточной информацией по этому вопросу. Но, если судить по имеющейся в его оперативной памяти информации, то в случае, если бы такой склал и существовал, то он мог бы располагаться примерно в таком месте, и планшетник выдал координаты этого места.
Где-то в районе трех часов они сумели-таки никем не замеченными подобраться к предполагаемому месту нахождения такого склада. В течение полутора часов экипаж облазил все возможные подступы к складу, но так ничего и не обнаружил. Далеко-далеко первыми солнечными лучами заискрилась линия горизонта. Болек все это время провел в какой-то тупой неподвижности, каждые пять минут повторяя:
– Я не узнаю этого места! Мои ноги здесь не ходили!
Когда поиски склада прекратили и все полезли на броню, чтобы отправляться дальше по маршруту, то он вдруг остановился, закрыл глаза и начал к чему-то прислушиваться. Борисов со своим гарнизоном находился слишком близко и слишком опасно, поэтому Прошка не выдержал и командирским тоном прокричал:
– Болек, на броню! Сейчас мы отправляемся в дальний путь!
Но в ответ Болек вдруг рванул в сторону и исчез в полусумраке рассвета. Люди на секунду замерли, никто не понял поведение туркмена-таджика, неужели он решил дезертировать. Но вскоре Болек вернулся и гораздо более спокойным голосом заявил:
– Я был прав и нашел свой склад, в котором простоял на посту два года моей срочной службы. Мои ноги узнали тропу и привели меня прямо к складу. Прошка, пойдем, я покажу тебе это место.
В начале войны, когда немцы подступали к Борисову, то они сильно бомбили окрестности города. Серия бомб взорвалась в лесу, уничтожила часовых и вскопала воронками дорогу к самому складу. У немцев еще руки пока до многих вещей не доходили, поэтому они еще не успели разыскать и раскопать этот склад арсенал. Одним словом, склад пока оставался целехоньким, нужно было только подобраться к нему ближе и каким-либо образом сорвать стальные двери. Сережка Мышенков сумел-таки свой КВ подогнать к самым стальным дверям и с третьей попытки сорвать их с петель. При первом же обследовании выяснилось, что склад доверху забит танковыми снарядами всех калибров, патронами к винтовкам и пулеметам, а также консервированными мясными продуктами питания.
После недолгих розысков нашли ящики с 76 мм бронебойными и фугасными снарядами, которыми пополнили боезапас в танке и несколько десятков ящиков бросили в прицеп. Нашли новые винтовочки СВТ40, но ни Андрей Васькин, ни Николай Булыгин не стали менять свои старые винтовки на новые. Только Ренат Зиггатулин долго подбирал себе новенькую снайперскую винтовку СВТ40 с великолепной оптикой. Пока шла погрузка снарядов и патронов к танковым пулеметам. Прошка все это время ломал голову над тем, что же делать с этим складом, оставлять его целым было нельзя, немцы рано или поздно его разыщут, но и минами рвать такое богатство, ему почему-то не хотелось, было жаль.
Вопрос решился очень просто, к Прошке подошел Николай Булыгин, стеснительно улыбаясь, он спросил:
– Товарищ командир, на какое время будем выставлять будильник?
– А что за будильник, Николай, и для чего его надо выставлять?
– Так склад же рвать будем! А будильником у нас, саперов, таймер взрывчатки называется. Поставишь на нем время, в это время склад и взлетит на воздух. Красиво тогда будет и грохот большой стоять будет!
– Так, ты у нас сапер, оказывается! Ну, замечательно, взрывай этот склад к чертовой матери! Только не забудь и себе немного взрывчатки с таймерами оставить. Может, и она нам пригодиться!
– Хорошо, я это уже сделал и в прицеп свое хозяйство аккуратненько сложил. Ну, так, в какое время склад взрывать будем?
Прошка подумал немного и сказал:
– Ставь на тринадцать часов. Пусть город этим взрывом налюбуется в обеденное время!
Николай Булыгин очень быстро вернулся обратно и тут же полез на броню танка. Прошка подождал, когда он устроится на своем месте десантника, внимательно осмотрелся, экипаж был в полном составе, а затем приказал:
– Трогай, Серега! Да будет нам сопутствовать удача и на этом перегоне. До фронта, парни, нам осталось преодолеть всего двести пятьдесят километров, а это соответственно три дня пути.
Только они вынырнули из небольшого лесного массива, где находился склад-арсенал, чтобы переехать поляну, и снова нырнуть в лес, в котором и лежала их дорога к фронту, как перед их глазами встала незабываемая картина. К этой поляне чуть ли не вплотную подходило хорошо мощеное шоссе Минск – Москва, по которому двигалось бесчисленное множества немецких грузовиков с пехотой и моторизованной пехотой в их кузовах, артиллерийские тягачи с различными пушками на прицепе, легкие танки и танкетки, а также бронемашины бокового охранения. Полк оберштурмбанфюрера СС Михеля Циннера выдвигался на позиции в Старое Стахава для перехвата и уничтожения вражеского тяжелого танка КВ.
В этот момент Прохор Ломакин до пояса торчал из люка своей командирской башенки, мысленно он ухватил готовность вступить в бой со всей этой вражьей силой со стороны Сережки Мышенкова и Мишки Кувалдина. Тогда он повернул голову в сторону своих десантников и Андрюшка Васькин ему прошептал дрожащими губами:
– Прошка, чего ждешь? Стреляй по этим гадам!
– Прикажи открыть огонь, Проша! – Просили, умоляли глаза Болека.
А Ренат Зиггатулин приник к снайперскому прицелу своей новой снайперской винтовки и сделал пять выстрелов. Стрелял он по бронированной штабной машине, которая следовала в центре колонны. Пять выстрелов и четыре трупа немецких офицеров, среди которых был и оберштурмбанфюрер СС Михель Циннер, а также одного стрелка водителя оказались в этой машине.
Из-за поднятого шума движения этой полковой автоколонной прозвучавших винтовочных выстрелов из винтовки не было слышно, только кюбельваген вдруг выкатился из общего строя движения колонны и с высокой насыпи сверзился к ее основанию. Увидев такое дело, Мишка напрямую обратился мыслью к Прошке
