Танкист - Валентин Александрович Егоров
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вот и сейчас, сидя на танковой башне, Прошка вслушивался в дыхание безлунной ночи. Он слышал шелест ветра и чувствовал, насколько этот ветерок приятен. Обдувая его лицо, ветерок снимал с кожи его лица августовскую жару белорусского жаркого дня. Он слышал, как где-то далеко-далеко от дороги пролаяла собака. Белорусские крестьяне большей частью, несмотря на голодные военные времена, подкармливали своих дворовых барбосов и прятали их от немцев, которые почему-то их невзлюбили и всегда отстреливали. Иногда ночь приносила зарева далеких пожаров или даже вспышки орудийных залпов. Это где-то там далеко от них окруженные и преследуемые противником красноармейские части вели бои и рвались к линии фронта, чтобы ее пересечь и воссоединиться со своими войсками. Но сегодня никаких таких зарев не было, сплошная тишина и чернота спокойствия окружала танк и его экипаж.
А иногда в этой ночной тиши Прошка слышал близкий или далекий колокольный перезвон. Прошка всегда считал себя верующим человеком, но никогда в церковь не ходил, поэтому плохо ориентировался в том, когда и какой празднуется православный праздник. Поэтому он не знал, по каким причинам звонит тот или иной колокол, но было так приятно в ночной тиши услышать умиротворенное звучание колокола. Он весь замирал и пытался хотя бы угадать, по какому поводу звучит этот колокол. Но иногда звучал не просто колокол, а тревожный набат. Правда, такое звучание колокола он слышал один только раз за все время движения КВ по оккупированной немцами советской земле.
Проснулся Михаил и сразу же принялся возиться со своим 78 мм орудием.
И словно в ответ на это его недовольное пробуждение где-то впереди по маршруту движения КВ бабахнул орудийный выстрел, горохом посыпалась пулеметная очередь. Пулемет он сразу узнал, стрелял пехотный пулемет Дегтярева, а вот выстрела из орудия Прошка не признал. Он был какой-то металлически молодым и звонкий, на слух не очень-то серьезный калибр. Но эти звуки встревожили Прошку, ведь стреляли впереди по курсу движения их КВ. Прошка закрыл глаза и попытался соотнести их маршрут следования и примерным местом прозвучавших выстрелов. Странно, но это ему легко удалось, в его мозгу вдруг всплыло название поселка городского типа Болбасово, который находился в пятнадцати километрах от Орши.
Планируя этот перегон, Прохор первоначально хотел сделать дневную остановку именно под этим поселком, особо не приближаясь к Орше. Но в Болбасово был военный аэродром, на котором до войны базировались два авиационных полка РККА, истребительный и разведывательный. Немцы тоже, наверняка, будут этот аэродром использовать под свои нужды, а это означает дополнительную и серьезную охрану авиабазы. После недолгих размышлений, Прошка отказался от этой своей первоначальной идеи и решил останавливаться под поселком Барань. Оттуда провести разведку Орши и уж после этого прорываться к фронту. Но орудийно-пулеметная стрельба, которая только что началась, шла под этим самым Болбасово. Он мгновенно и в мысленном диапазоне проконсультировался по этому вопросу с Мышенковым и Кувалдиным.
В момент принятия единогласного решения идти на Болбасово все трое телепатов внезапно услышали голос четвертого незнакомого телепата, который подтвердил правильность принимаемого ими решения. Затем тот же голос пояснил, что на аэродроме в Болбасово в подсобных целях использовалась большая группа военнопленных красноармейцев. Под влиянием агитации со стороны оршинских подпольщиков военнопленные подняли восстание и сейчас пытаются захватить военный аэродром. Красноармейцев много, но оружия у них практически нет, им удалось захватить одну 45 мм противотанковая пушка с десятью снарядами, пару пулеметов и десяток винтовок. Охраняет же аэродром батальон украинских полицейских и взвод солдат 221-й немецкой охранной дивизии. Они сдержали первый натиск восставших красноармейцев и сейчас ожидают подкрепления из Орши, чтобы с ними покончить.
Ни тем, ни другим пока не удается перебороть друг друга!
А на подавление восстания военнопленных уже выдвигается моторизованный батальон СС из оршинского гарнизона, который должен проследовать по дороге Орша – Болбасово и ударить красноармейцам в тыл. Если экипаж танка сумеет приостановить и задержать продвижение к аэродрому этого эсэсовского батальона, то он, Ренат Зиггатулин, вместе с Болеком возьмет командование красноармейцами на себя и уведет их в белорусские леса, где из красноармейцев создаст партизанский отряд.
Это был мгновенный обмен мыслями, но Сергей Мышенков все же успел поднять скорость движения танка до сорока пяти километров в час. Сейчас тяжелый КВ двигался с непозволительно большой для своего тоннажа скоростью, дорога Обольцы – Коханова – Червино, перемалывая ее за собой в мелкий щебень. Внутренне Прохор почему-то совсем не удивился подключением к их ментальному разговору Рената Зиггатулина, в принципе, он уже давно ожидал подобных действий с его стороны. Именно поэтому сегодня утром на берегу ручья решил Прохор решил не инициировать с Зиггатулиным разговора на эту тему, а предоставил Ренату полную свободу действий.
И вот оно свершилось, Ренат Зиггатулин, как и он, человек не из этого времени. Даже похоже на то, что он вообще не человек, а гуманоид вселенной, но разговор на эту тему им предстоит не сегодня, а много позже. Но до этого времени еще следует дожить. Поэтому сейчас, Прошка выкинул все мысли о возможном будущем из головы, высунулся из башни и, протянув руку, попрощался с Ренатом и Болеком, а Николаю Булыгину приказал, залезать в башню и занять боевой пост заряжающего. Перед этим он коснулся пальцами висков Николая, и на белый свет появился еще один телепат.
Они успели-таки вовремя выйти на пересечение двух дорог Обольцы – Червино и Орша – Болбасово. У них даже оказалось еще двадцать минут для того, чтобы осмотреться, подобрать удобную позицию для боя с эсэсовцами. К сожалению, на перекрестке не было высоких дорожных насыпей, была одна сплошная равнинная поверхность. Эта поверхность была покрытая неширокими лесополосами, кустарниками, в которых КВ, будучи более чем два метра ростом, не мог спрятаться, и небольшими рощами. Мышенкову все же удалось КВ загнать комою в одну
