Страсти по Луне. Книга эссе, зарисовок и фантазий - Юрий Безелянский

Так писал петербургский поэт Александр Кушнер. И действительно, нам, русским, есть что поведать даже Колизею: у нас были свои нероны и калигулы, свои вожди и тираны, рекой лилась кровь, и всегда было больше зрелищ (если под ними подразумевать события), чем хлеба.

Муза странствий и туризма влечет нас дальше. Арка Константина. Собор Санта Мария Маджоре. Пантеон. Площадь Навона. Здесь возвышается церковь Св. Агнессы и грандиозный фонтан Четырех Рек, сложная скульптурная композиция Джованни Лоренцо Бернини. Фонтанов в Риме множество, и один оригинальнее и монументальнее другого. Но, пожалуй, главнейший – фонтан Треви (1730-1770). Фонтан является одновременно фасадом Палаццо Поли и питается водой античного водопровода. Фонтан Треви знают почти все по фильму Феллини «Сладкая жизнь». Но в реальности он, конечно, ярче, переливчатее и мощнее, чем на экране. Вокруг него великое множество народа, зачарованно глядящего на его струи.

Есть поверье, что если бросить монетку в фонтан Треви, то обязательно вернешься в Рим. То и дело летят в воду металлические кружочки.

– А если у меня нет? – спросила почтенная соотечественница.

– Тогда бросайте облигации государственного займа, – ответил я.

Площадь Испании с ее знаменитой лестницей (135 ступеней) – так же, как и фонтан Треви, излюбленное место для съемок кинематографистов. На ней сидят. Курят. Разговаривают. Целуются. «Ла дольче вита!» Сладкая жизнь в Риме!..

Если бы я был музыкантом, то к своим заметкам- эссе приложил бы ноты Джироламо Фрескобальди,

чтобы прозвучало какое-нибудь томяще сладкое каприччо в знак прощания с Италией. О ней я не рассказал и тысячной доли того, что мог бы: края книжных страниц, как секира, отсекают все детали и подробности. А ведь еще был Ватикан! Со своими бесчисленными музеями: Этрусским, Египетским, Кьярамонти, залом Рафаэля и т. п. Гид ведет группу по бесконечной анфиладе залов и все время приговаривает: «А сейчас будет Сикстина Капелла». Раздавленные красотой и усталостью, мы бредем из зала в зал, но Сикстинской Капеллы нет и нет, а когда она наконец возникла, то все рухнули на скамейки и, задрав головы, стали рассматривать потолки. Лицезрением их мы занимались ровно 20 минут и, конечно, не могли оценить все детали творений Микеланджело, Рафаэля, Перуджино, Боттичелли и других великих мастеров. Фреска Микеланджело «Страшный суд» вконец придавила рашен-туристов. Но может быть, нам предстоит наш российский «Страшный суд», который будет пострашнее?..

После Ватиканских дворцов – собор Св. Петра. И опять шедевр за шедевром. Давящая, избыточная суперкрасота. Ею нужно наслаждаться часами, сутками, месяцами, тянуть и пить по глотку… а так варварски, как мы это делаем, конечно, ужасно. Но нет лир. Нет выбора. Извечное российское состояние…

И что в итоге? Повторю вслед за Сашей Черным:

Нанес я все визитыВсем римским Аполлонам.У каждой АфродитыЯ дважды побывал…

Нет, увы, не у каждой. А выборочно. Не посетил и замок Св. Ангела. Лишь видел в ночном небе Рима вознесенного над замком Ангела. Гид Элизабет пообещала: «Потом мы посмотрим, что он делает…» Не посмотрели. Не хватило времени и сил.

Так что же делает парящий над Римом Ангел? Что делают и как вообще живут итальянцы в Италии? Чтобы получить ответ, надо снова паковать чемоданы, покупать тур и «аванти!» – вперед.

Бандите д’амороОпять на дорогах Италии:Порывисто дышит мотор…Кирилл ПомеранцевВступление пикколо

Считается, что итальянский язык более приспособлен и мелодичен для объяснений в любви. Это язык сердца. Отсюда все эти сладкозвучные «Санта-Лючии» и бельканистые ариозо из Россини, Пуччини, Верди и прочих итальянских маэстро. В чем истоки? Может быть, в нежно-голубом итальянском небе? В яркой растительности? В общей атмосфере какого-то праздника жизни, когда не хочется воевать, а хочется именно любить, хотя, конечно, в истории Италии были и войны, и кровь, и жестокость? Наводили страх и ужас императоры Нерон и Калигула. Коварствовали Медичи. Неистовствовал Савонарола. Но в противовес гениям зла творили Катулл, Петрарка, Овидий, Рафаэль, Боттичелли, Леонардо да Винчи, которые словом и кистью воспевали гармонию мира, красоту и любовь…

Не случайно именно в Италии возникла самая прекрасная легенда о любви – о любовном огне, охватившем юную Джульетту и прекрасного Ромео.

Джульетта обещала отцу, старому Капулетти:

Я постараюсь ласково смотреть,Но буду стрелы посылать из глазНе дальше, чем велит мне ваш приказ.

Но каждый знает, что вспыхнувшая любовь, как река в весеннем разливе, способна снести все преграды. Ее не останавливают ни приказы родителей, ни соб

ственная осторожность. Любовь – это стихия… И вот перед балконом Джульетты Ромео просит:

О, говори, мой светозарный ангел!

И ангел заговорил. Ответил пылким чувством на горячее признание влюбленного юноши. Что было дальше? Дальнейшее хрестоматийно известно: не вынеся испытаний на тернистом пути любви, Ромео отравился ядом. Джульетта, поцеловав возлюбленного в отравленные губы, заколола себя кинжалом. Подошедший стражник сухо констатировал: «Ромео мертвый, и Джульетта рядом». И финальная фраза старого герцога:

Нет повести печальнее на свете,Чем повесть о Ромео и Джульетте.

Обо всем этом нам поведал Шекспир. А роковая любовь разыгралась в небольшом итальянском городе Вероне. Но здесь требуется некоторое уточнение. Первый автор трагической истории Ромео и Джульетты – итальянец Маттео Банделло. Содержание его новеллы попалось на глаза английскому поэту Артуру Бруку, и он на эту душещипательную тему сочинил поэму. Именно на ее основе великий Шекспир (который, кстати, никогда не был в Италии) сотворил свою гениальную лирическую трагедию «Ромео и Джульетта». В 1597 году она появилась в печати с указанием на титуле, что трагедия шла много раз «под большие аплодисменты». Еще бы: вечно волнующая тема, что в Италии, что в Англии, что в России. А разве слова друга Ромео, Бенволио, не могли повторить в любом веке и в любой стране:

Увы! Зачем любовь,Что гак красива и нежна на вид,На деле так жестока и сурова?..

В XVII веке в Англии шекспировский том видели в библиотеке Оксфордского университета в числе тех книг, которые ради сохранности держали на цепи: страницы «Ромео и Джульетты», особенно сцена свидания на балконе, были зачитаны буквально до дыр.

Но что семнадцатый век! Возьмем двадцатый, который шествует путем своим железным, как выразился один русский поэт. Вроде бы сейчас не до сантимен-

тов, не до любовных вздохов и ахов. Ан нет! Любовь все та же, никак не меняется, все в тех же романтических одеждах ожидания, с пылкими словами и робкими касаниями…

Не забыта Верона. Не забыт балкон, на котором стояла Джульетта. Сюда, в сердцевину Италии, валом валят туристы, чтобы прикоснуться к вечной и негасимой любви. Кто не может приехать, тот пишет письма. Поклонники детективов пишут Шерлоку Холмсу, а влюбленные всех стран и народов адресуют письма Джульетте: ответь, помоги, посоветуй…

Проблему ответов на запросы решили просто, организовав «Club di Giulietta». Первым его секретарем в 1937 году стал синьор Солимани, скромный «портьере», охранявший дом Джульетты на Виа Капелло, 27. Затем его сменил местный историк и поэт Джино Бел- трами. Ныне секретарские функции исполняет женщина – Паола Селла. Она же врачует разбитые сердца влюбленных, скрупулезно отвечая на каждое письмо- SOS. Таким образом, «Клуб Джульетты» стал своего рода пунктом психотерапевтической помощи. Широким потоком идут письма из Америки, с Кубы, Ближнего Востока, из Китая и Гонконга. Более сдержанными оказались европейцы: лишь ручеек писем течет в Верону из Германии, Англии и Швейцарии.

Все хотят любви. Все жаждут взаимности. И все получают ответы из Вероны на бланке со штампом «La Segretaria di Giulietta». Говорят, что письма-ответы помогают обрести любовь. Старая истина: кто верит в чудеса, с тем чудеса и происходят. Как писал древнеримский поэт Гай Валерий Катулл:

Будем, Лесбия, жить, пока живы,И любить, пока любит душа;Старых сплетников ропот брезгливыйПусть не стоит для нас ни гроша…Дай лобзаний мне тысячу сразуИ к ним сотню и тысячу вновь,Сто еще, и к другому заказуВновь на столько же губки готовь…

Эти строки Катулл посвятил красавице Клодии. Он называл ее Лесбией, сблизив со знаменитой Сапфо. А написано это стихотворение еще до наступления нашей эры, до рождения Христа.