Любовь в облаках - Наталья Ручей

— Умница, — похвалил отец.

— Хорошая попытка, — похвалил Аодх и успокоил меня мимолетным поцелуем, прежде чем я успела расстроиться.

А потом пещеру накрыла тишина, прерываемая редкими возмущениями Керопа. Я переводила взгляд с отца, застывшего в ожидании, на Аодха. Они смотрели друг на друга, не мигая, молча, но думается мне, ожесточенно вели мысленный диалог. Вот так, у меня на глазах, и без моего участия! А я сиди и жди? Мучайся от любопытства?

— Это мужской разговор, — отвлекся на секунду Аодх, и снова все внимание отцу, а тот и не заступился!

Сидел и смотрел на него, сидел и смотрел. Ну ладно, я тогда… да я вот вам… ну я тогда хотя бы хвост свой порассматриваю! Перекрутилась ужом, повернула голову и обессилено уронила ее на колени Аодха. Это невыносимо! Это несправедливо, если на то пошло! Была у меня маленькая надежда, что чешуя серая, крылья облезлые, но хвост будет на зависть другим драконам, но снова не повезло! Чуть ниже спины, там, где раньше особенно интересно смотрелись джинсы, образовался клин, так иногда распарывают одежду для беременных, если нет средств на новую, и вот оттуда протянулся длинный хвост цвета песка с пеплом, причем в свободной пропорции и вперемешку. Нет, цветовая гамма соблюдена, и хвост идеально подчеркнет мое желтое лицо, но!

Где обещанный красивый дракон?

Где он?!

Драконья жизнь — сплошное разочарование, и если эти двое не перестанут отмалчиваться и притворяться, что им все нравится, я заору. Реально заору. И укушу Керопа. Не знаю, почему его хочется укусить, но укушу. Мне плохо! Я в бешенстве! Пожалуйста, прикончите меня до того, как я гляну на свой хвост еще раз, а то смерть от остановки сердца в таком возрасте — это как-то не по-драконьи!

— Ой, — выразила возмущение, когда меня бережно развернули в руках.

— Доди, — черные глаза заглянули в мои, — неужели для тебя красота так важна?

— Нет! — выпалила поспешно, а потом задумалась и призналась. — Да.

Аодх недоверчиво покачал головой, и мне самой было немного неудобно, но что есть, то есть.

— Отец твой красивый? — спросил Аодх.

— Конечно!

— В какой сущности?

Такое ощущение, что глаза отказали не Керопу.

— Во всех.

Аодх удовлетворенно кивнул.

— А я?

— Что ты?

— Красивый?

— Ну… — протянула я, стараясь не покраснеть и не выдать себя.

— В какой именно сущности?

— Да у тебя их столько… — начала я задумчиво и осеклась под его взглядом.

Ну, да, поймал, поймал!

Понятно, что Аодх пытался мне доказать: если кто-то нравится, ну или больше чем нравится, внешность не имеет значения. И с этим я полностью согласна. Но разве не кощунственно называть красивым безобразное, растить надежды, а потом бах! Я ведь не слепая! И у меня нет завышенного драконьего самомнения! Я вижу, что чешуя у меня рыбья, перья никчемные, а хвост тошнотворный. И мне с этим жить! А как с этим жить?!

— Дай себе время, — посоветовал Аодх.

— И тогда ты вспомнишь, что папа тебе никогда не лжет, — подключился отец.

— И поймешь, что есть еще один дракон, которому можно верить, — добавил Аодх.

А ведь и правда, ведь и правда, затеплилась надежда, я не прошла полного обращения, а значит, цвет хвоста может измениться, крылья вырасти, а чешуя, как у других зверей, вылинять! Но стоило бросить взгляд на драконов, которые никогда мне не лгут, чтобы понять по их старательно безразличным лицам — драконы и здесь выпендрились, драконы не линяют… чтоб их…

— А еще у нас чешуя не выпадает, — порадовал папа, и я поняла, что мой молниеносный план по собственному преображению рушится, потому что эти странные вкрапления грязно-серого в моем желтом хвосте пинцетом не напугаешь.

— Ничего, — Аодх сочувственно погладил меня по голове, — я тебе все-все расскажу о драконах. Я сделаю то, что не сделал тот, кто должен был подготовить тебя к этому счастливому моменту.

— Если бы ты не игрался два дня в задохлика, предварительно состроив из себя благородного, моей дочери еще лет тридцать не грозило махать хвостом, — огрызнулся отец. — И у нас с ней было бы еще около десяти тысяч девятьсот пятидесяти тихих вечеров, когда можно было бы обсудить все нюансы обращения и подготовить ее к тому, что она сейчас видит. По твоей милости, кстати.

— А успели бы? За семь тысяч шестьсот шестьдесят пять вечеров у вас даже не вышло подготовить ее к возможному похищению.

Я бы сказала, что мое летосчисление в днях сразило меня наповал, если бы и так не лежала.

— А это потому, мой дорогой и уже вряд ли из-за своего длинного языка, любимый зять, — оскалился папа, — что до недавнего времени Анидат был надежно закрыт от наглых драконьих морд. Можно подумать, мы с Доди только сидели и ждали, когда ты нарисуешься, чтобы потанцевать на балу! Поналетели, понимаешь ли, ногами махать!

Аодх не посчитал нужным повториться, что танцевать не мечтал, а, может, решил, что я знаю — и хватит. Быстрый поцелуй в макушку подтвердил, что ко мне опять возвращается логика и здравые рассуждения, и было так приятно и радостно, что и перед папой почти не стыдно.

— Как вы вообще пролетели через границу? — полюбопытствовал отец, испепеляя Аодха взглядом. — В горле не пересыхало? Крылья не вяли? Хвост не дергался? Глаза не отводило?

— Ааа, — протянул Аодх, — так это ваша работа? А я-то удивлялся: почему мне так не хочется лететь в Анидат? Почему просто выворачивает от желания отказаться? А ведь наоборот должно было притягивать. — Ласковый взгляд на меня. — У вас почти получилось, друзей я затащил в город практически за уши, через границу так вообще перебросил, а сам не повернул, видимо, подсознательно зная, кого встречу.

— Не верю я в такое подсознание, — проворчал отец. — Ты просто упертый, как…

— Как ты, папа, — подсказала я, а то все лежу да молчу.

— Не льсти ему! — возмутились драконы одновременно, и уставились друг на друга, рассматривая, присматриваясь. Видимо, сделали какие-то выводы, но ничего не сказали. Синхронно вздохнули и оставили скользкую тему.

— Так, ладно, — папа махнул лапой на авантюринового, — с ним остаешься или со мной летишь?

И я почти подскочила на руках Аодха. Я как-то не была готова, что отец улетит! А я… я что… совсем одна останусь?

— Доди, — послышался напряженный голос Аодха, и страхи так же быстро улетучились, как появились.

— А мы еще не поторговались! — выпалила поспешно, чтобы отец понял, как нужен мне, чтобы чуть-чуть еще задержался. — Я еще не перечислила все свои условия. А вдруг я соглашусь с ним лететь, а он решит, что теперь может во всем мной командовать, и я буду ему как коврик у ног? Или подумает, что об меня можно разбивать сковородки? Или что я буду терпеливо обжигать в огне руки лишь бы приготовить все по приказу? Или что буду развлекать его гостей, даже если он уйдет спать?