Сержант Каро - Мкртич Саркисян

Пытаемся оторваться от неприятеля и держаться ближе к передовой линии, чтобы в удобный момент перейти фронт и соединиться с нашими. Уйдя с одного места, заметая следы, мы снова возвращаемся туда же, кружась по определенной линии. Это дело не легкое. Неприятель не наивен и не глуп. Он жесток, упорен и опытен и изо дня в день изматывает роту.

В первый же день мы устроили своеобразное заседание военного совета, который принял решение немедленно взорвать танки. Ни горючего, ни возможности продвигаться по лесу.

… Когда взрывались танки, танкисты стояли с опущенными головами, как перед свежими могилами родных людей.

Удивительное дело, у Оника совсем не плохое настроение. В минуты отчаяния, когда теряешь голову, не зная, что делать, не находя выхода из создавшегося положения, Оник даже утешает меня:

— Выше голову, не волнуйся, найдется выход, а если должны будем умереть, умрем, как мужчины.

Из-за кустов показывается Потапов. Его небритое лицо бледно и напряженно.

— Товарищ лейтенант, убили наших любимых учеников… бойцов наших…

— Как? Кто?..

— Тех бойцов, которых посылали за продуктами и для связи… У села их настиг карательный отряд, хотели взять живыми, ребята сопротивлялись и все пали…

Значит, погибла и эта надежда!..

Появился радостный Володя.

— Что случилось, Володя?

— Ребята нашли в лесу раненую лошадь…

— Ясно…

От сильного удара лопаты лошадь падает, и сверкают ножи.

Вечером ребята сыты и оживленны.

Голубой лунный свет опустился на деревья и поет вместе с бойцами.

Не подумай, что это другая,Это значит — сырая земля!

Лес молчит.

Зловещее это молчание. Оно вдруг нарушается, как погода в горах, когда черная тучка, величиной с кулак, со сказочной быстротой растет и закрывает небо, а гром и молния начинают грохотать в горах.

Враг знает, что мы здесь, в лесу. Враг не спит, враг следит за нами. Но почему он не переходит в наступление?

Изнуренные солдаты нашей роты, которых осталось уже меньше шести десятков, вряд ли будут в состоянии серьезно сопротивляться, и прежде всего из-за отсутствия боеприпасов. У нас восемь человек раненых, которых переносим или на спине, или на деревянных носилках.

Враг избегает решительного сражения. Осторожно обнюхивает наши следы, подстерегает неосторожных, хочет голодом и мучениями сломить наш дух. Но напрасно. Вот доносится до меня голос солдата, который рассказывает товар ищу что-то интересное. Я слышу только конец.

— Видно, я в своего дядю пошел. Как вспомню Валю, так с ума схожу. А ее письма остаются без ответа…

Кто знает, а вдруг послали ей похоронную: твой Ленька, мол, геройски пал в боях за Родину. Эх, Митя, чтобы выйти из этого окружения, я готов один идти против немцев. Только бы она знала, что я жив… Дальше я не слушал: боец подсказал, что мне надо сделать. Может, действительно прорваться и выйти из окружения? Я лихорадочно цепляюсь за эту мысль. Но не поведу ли я на смерть своих бойцов? А разве геройская смерть не лучше этого медленного умирания? Наши запаздывают, значит, на этом участке враг силен, значит, мы сами должны распорядиться своей судьбой — и медлить нельзя…

Пистолетный выстрел… И снова лес молчит.

— Что случилось?

Потапов бледный бежит ко мне.

— Ужасное несчастье. Командир первого взвода Лесков застрелился!..

Бегу с Потаповым на место происшествия.

Лесков лежит на боку, прижав голову к траве.

— В правый висок, — говорит Володя.

«Почему он застрелился, почему?..» Солдаты застыли у изголовья мертвого лейтенанта. Оторвавшись от ветки, лист, кружась в воздухе, падает на убитого и, испугавшись, скатывается на траву. Лес молчит.

В кармане Лескова вместе с партийным билетом и командирской книжкой, фотографиями жены и сына находим письмо.

«Дорогой Николай Васильевич!

Не удивляйтесь, что на ваше письмо отвечаю я, ваша соседка Софья. Аня, ваша и наша дорогая Аня, покинула этот мир год тому назад. Случилось это так. Когда немцы, будь они прокляты, вошли в наш город, солдат разместили по домам. Одну комнату в вашей квартире занял оберштурмбанфюрер со своим ординарцем. Аня не хотела оставаться дома, боялась и решила перейти к нам, но офицер не пустил. Короче говоря, однажды ночью пьяный офицер вошел к Ане. От ее криков и слез проснулся ваш Вася и, схватив топор, ворвался в комнату и на месте уложил немца. Заспанный ординарец, вбежав в комнату, убил из автомата мать и сына. Их даже не разрешили похоронить, несколько дней тела оставались на улице. После освобождения города мы узнали, что партизаны похитили трупы и похоронили в роще, недалеко от кладбища. Дорогой Николай Васильевич! Сначала я не хотела писать вам обо всем этом, не хотела причинять вам горя, но не смогла скрыть истины. Мужайтесь, мой дорогой, мы почти все потеряли наших близких и родных. Сражайтесь во имя всех нас и наших страданий.

Софья Нилина

Гор. О., 10/V-43 г.».

Значит, причиной самоубийства Лескова явилось это письмо… Но ведь он получил его перед тем, как рота попала в окружение. Почему жизнерадостный Лесков никому ничего не говорил о своем горе и никто не заметил его душевного состояния?

Лесков был всегда бодр и спокоен. Какой душевной силой надо обладать, чтобы так тщательно скрывать страшное горе, чтобы задушить такую боль?.. Но… самоубийство!..

Ветерок играет прядью волос, спадающей на чистый, высокий лоб. Неужели кончают самоубийством только трусы и малодушные?

Никто не решается говорить.

Потапов созывает партийное собрание, и пять человек уединяются под толстым деревом. Я хоть и комсомолец, но тоже приглашен. Надо дать политическую оценку этому явлению. Потапов начинает первым:

— Факт сам по себе носит политический характер. В тяжелые дни спасения Родины самоубийство равносильно измене, — начинает он, но не успевает кончить, как самый старый коммунист, Папаша, вскакивает с места:

— Это не измена Родине, это измена самому себе!.. Нельзя заходить так далеко! Почему не говорите того, о чем думаете? Вы же знаете его, знаете, какой это был храбрый человек. Давая политическую оценку, вы забываете об этом. Нехорошо так. Он был честным человеком и коммунистом. Предлагаю похоронить его с воинскими почестями. Надо видеть в человеке не только руки меткого стрелка, но и понять его сердце, по приказу которого он спустил курок. Имейте в виду, что этот факт может произвести на бойцов угнетающее впечатление.

Такого же мнения и Петухов. Заседание длится недолго.

Когда грозное молчание леса было нарушено оружейным залпом и узкая щель наполнилась землей, я посмотрел на Оника. Смертельная бледность, казалось, растворила в себе даже блеск его темных глаз. Со смертью ты не можешь примириться, Оник, да и не надо…

Лес молчит…

… Тропинка змеей обвивается вокруг горы, уткнув жаждущую голову в родник. Над каменным бассейном нависла зеленая борода моха. За родником шумит лес, а большое раскидистое дерево словно сторожит источник.

Лилит пьет воду.

— Почему молчишь?

Я молчу не от смущения… боюсь сказать что-нибудь глупое.

— Ты очень скучал?..

— Весь год получал двойки, — отвечаю я.

— Почему?

Камень с шумом падает в воду. Лилит обдает брызгами. Я смотрю наверх. Чуть выше, на скале, стоит самый большой хулиган нашего городка, Булди, и презрительно улыбается. Я поднимаюсь. Лилит берет меня за руку.

— Не надо, — говорит она.

— Пойдем, Лилит.

— Стой! — приказывает Булди. — Нечего тебе делать с этой девушкой, оставь ее и убирайся!..

Лилит прижимается ко мне. Булди подходит ближе.

— Убирайся, не то!.. — следует отвратительная ругань.

Кровь бросается мне в голову, я отрываюсь от Лилит, и звонкая пощечина украшает лицо хулигана.

Сильный, яростный удар в голову оглушает меня. Я падаю на землю, но крик Лилит приводит меня в себя. Несмотря на энергичную защиту, второй удар снова бросает меня наземь. Чувствую, что мне трудно будет бороться с ним, Булди сильный и опытный противник. Но я изо всех сил ударяю его в живот, и Булди мешком падает на землю.

Воспользовавшись этим, я беру с земли большой камень. Булди поднимается и, угрожающе опустив голову, как бык, подходит ко мне. Следует резкое движение головы, но я отворачиваюсь, держа камень над его головой…

Слышен глухой удар, и Булди медленно садится, закрыв руками голову. Между пальцев показывается кровь…

— Пойдем, Лилит!..

Когда мы на повороте оглянулись, наказанный хулиган промывал рану под струей родника. Лилит улыбается.

— Милый…