Утро новой эры(Черный день 3) - Алексей Доронин

   Данилов бросил ружье и побежал. Наверно, в экстремальных ситуациях простые люди сотни раз били мировые рекорды. Жаль, в такие моменты рядом не бывает арбитров с секундомером.

   Парень не заметил, как оказался на вершине металлической детской горки метра два высотой. Медведь налетел на нее, словно таран, та затряслась, но устояла - видно, ножки были глубоко вкопаны в землю. Небо перечеркнула вспышка первой в эту весну молнии, и в ее свете Александр увидел зверя снова, уже в паре метров от себя. Тот больше не ревел, но в его молчании было что-то страшное. Ран Саша не разглядел, но видел, как вздыбилась шерсть на загривке, и приоткрылась красная пасть. Повинуясь инстинкту, Данилов отпрянул назад. Когти проскребли по металлу рядом с его ногой. Сооружение снова затряслось.

   Парень не знал, хватит ли у твари ума забраться к нему, но подозревал, что следующего удара горка не выдержит. В руке у него уже был ТТ, подарок безымянного уголовника. Почти в упор Александр начал всаживать пулю за пулей в мохнатую морду. Первые два выстрела зверь словно бы не заметил, но после третьего вздрогнул и пошатнулся. Инерция начатого им движения заставила горку накрениться. Данилов прыгнул, и вовремя - иначе упал бы вместе с ней. Только коснувшись земли, парень отбежал в сторону. Никто за ним не гнался. Обернувшись, он увидел, что там, где стоял медведь, лежит неподвижная масса.

   *****

   Данилов не сразу решился приблизиться к огромной туше. Ему с трудом верилось, что он убил это. "Убедитесь, что зверь мертв" - первой строчкой написано в схеме разделки медведя из полезной книжки по выживанию в лесу, которую Саша нашел в одной из квартир. Видимо, что те, кто пренебрег этим правилом, никому уже не смогли рассказать об удачной охоте.

   На мгновение Саше показалось, что зверь шевельнулся, но потом он решил, что это конвульсии. Александр выждал минут пять, и только тогда приблизился к огромному телу, вокруг которого уже нельзя было ступить, не замочив ноги в крови.

   Он знал, что если бы промахнулся, сейчас эта тварь стояла бы над его окровавленным трупом. Парень осторожно подошел поближе. Один из прутьев, образовывавших "шведскую стенку" шатался. Данилов выломал его - двухметровый металлический шест и со всех сил ткнул зверя в окровавленную морду, стараясь попасть в глаз. Тот не шелохнулся. На бурой шерсти выступила большая красная капля. Мертв.

   Данилов уже понял, что завалить зверя - полдела. Надо было как-то освежевать и разделать тушу. Медведь - это ведь не крыса и не ворона.

   К этому времени на его счету было уже несколько "разобранных" собак, поэтому он считал, что поднаторел в этом деле. Но мишка - это все-таки не курица и даже не псина.

   Данилов догадывался, что работа это грязная, и пачкать свою штормовку не хотел. В доме он нашел кое-какое старье, в него и переоделся.

   Прежде всего, надо было слить кровь, с этим нельзя было тянуть, иначе мясо будет испорчено. Для этого, если верить схеме, надо погрузить нож в нижнюю часть шеи при входе в грудь. Данилов так и сделал, но кровь текла еле-еле. Тогда он сделал еще четыре прокола в разных местах и кровь, наконец-то, начала вытекать.

   Потом надо было надрезать и снять шкуру "ковром", сделав разрез от заднепроходного отверстия до подбородка и по внутренней стороне лап до когтей и вдоль хвоста.

   Раньше зрелище выпотрошенной туши заставило бы его вернуть свой завтрак, но теперь ему мешало другое. Запах крови был настолько манящий, что хотелось есть мясо сырым. В крайнем случае, отхватить кусок понежнее и изжарить тут же. Но Данилов заставил себя отогнать эти мысли. Если он наестся, то не сможет работать - а работы впереди было много.

   Сала под кожей не было, зато мясо выглядело съедобным, хоть и жестковатым. Видно, перед тем, как отойти ко сну в сумеречные месяцы последней осени, медведь неплохо попировал. Тогда, нагуливая жир, он явно не ограничивал себя вегетарианской диетой, подумал Саша. Однако спячка истощила этот запас подкожного сала почти до предела. Теперь его тело, казалось, состояло из одних костей и жил. Но Александр был непривередливым и имел крепкие зубы.

   Образ всплыл в памяти - яркий, объемный. Обуглившийся труп лося в сгоревшем лесу, который наполовину врос в почерневшую прокаленную землю. Сверху в мясе уже гнездились белые червячки, поэтому тогда Саша не рискнул к нему притронуться.

   Данилов не успел додумать эту мысль - снова громыхнуло, но уже далеко. Гроза пронеслась над этой частью города и уходила на север.

   Теперь удалить внутренности... Почти все из них представляют ценность, но Данилов не думал, что ему понадобится желчный пузырь, который раньше был ценным медицинским сырьем. Надо было быть осторожным, чтоб в брюшную полость не вытекло содержимое кишок или желчь.

   Уже через минуту Данилов понял, что своим ножом он мало что сделает, тот слишком туп. Минут пять он точил его, но и этого оказалось недостаточно. Парень сбегал за ножовкой и топором. Он торопился. Надо было поскорее разделать добычу и унести с открытого места. Запах крови мог привлечь хищников, а выстрелы - людей.

   Через десять минут работы ему стало жарко. Первым побуждением было сбросить фуфайку, но Данилов понимал, что простыть от этого - легче некуда. Обидно пережить такое, и умереть от пневмонии. Ведь если он заболеет, то к врачам, как в старой песне, обращаться точно не станет - нету их. Он сделал перекур и вернулся на импровизированную бойню.

   Через два с половиной часа шкура была снята и расстелена рядом, на ней он будет раскладывать части туши. Данилов даже не стал очищать ее от обрывков тканей, жира и пленок. В нескольких местах Саша ее сильно искромсал, да и не нужен ему был такой трофей, камина у него не было.

   Дальше началась тяжелая монотонная работа. Иногда он был готов проклясть все на свете, но за шесть часов, устав как галерный раб, он разделал тушу на два задних окорока, поясничную часть, две лопатки, грудную клетку - "колокол" - и шейную часть. Не обошлось без травм. Уже под конец Саша порезался пилой, распилив ноготь большого пальца вместе с подушечкой. Он немедленно обработал рану и забинтовал палец, с гангреной и трупным ядом шутки плохи.

   Закончив труд мясника, грязную одежду он выбросил.

   Только к вечеру, когда работа по разделке туши была закончена, Саша позволил себе перекусить сухарями из запаса. Он так устал, что съесть смог совсем немного.

   Почти семьдесят килограммов отборного мяса он нагрузил на сани. По свежему льду тащить их было не так уж сложно. Остальное, почти столько же в двух полиэтиленовых мешках - перетаскал в ближайший гараж, оказавшийся открытым, сверху постелил брезент и равномерно закидал лежавшим тут хламом. Он надеялся, что за сутки мясо не испортится, даже если снова придет оттепель. Затем Александр закидал мокрым снегом места, где был убит зверь, и где происходила разделка, и тщательно уничтожил следы крови там, где волок мясо через двор.

   Теперь обратно в Рассвет. В этот приметный дом на улице Авиаторов он вернется очень скоро.

   Во время всего перехода, занявшего времени вдвое больше, чем налегке, неприятная мысль не уходила у него из головы. Она не могла отбить аппетит, слюной он по-прежнему захлебывался, но беспокойство вызвала.

   Такое везенье бывает не часто. Его, может, не будет больше никогда. И мясо не будет лежать вечно. Александр понимал, что надо запасти его впрок, и не в качестве подкожного жира. Значит, нужно заниматься консервированием.

   Он знал три способа консервации, доступные в его условиях. Соление, вяление и копчение. Но последние два представлялись ему слишком сложными процессами. Солонина хоть и проигрывала по вкусовым достоинствам, была не в пример проще в приготовлении.

   Данилов прикинул, что в ближайшие три дня дел у него будет по горло.

   Чтобы засолить все, у него просто не хватит соли. А скоро весна. Внезапно его осенило. Погреб. Он послужит в качестве холодильника, если натаскать туда льда с озера. Тогда Саша будет обеспечен едой на долгие месяцы. Если повезет, то мясо сохранится почти до лета - настоящего, а не календарного. Но нет, не все так просто. Из опыта прошлой жизни он знал, что даже в морозильной камере мясо портится, ветреет. А в импровизированном леднике можно рассчитывать разве что месяца на три. Нехитрый подсчет показывал, что за девяносто дней столько мяса он не съест, все-таки не медведь. Значит, придется осваивать и другие способы заготовки.

   Добравшись без приключений до села, Данилов наскоро перекусил, поспал часов пять и двинулся за второй партией. И только когда вернулся с оставшимся мясом, позволил себе попировать. Пожарил медвежью лапу и большой кусок печени. Жесткое и сухое, будто уже провяленное, мясо пришлось ему по вкусу, а вот после печени стало плохо. Следующие полдня Александр лежал на спине, поглаживая округлившийся живот. Он съел немало, но сумел вовремя себя остановить. Все хорошо в меру, и после долгого недоедания не надо набивать брюхо. Сегодня он больше никуда не пойдет. И завтра тоже.