Абиссинец (СИ) - Подшивалов Анатолий Анатольевич

На выстрел прискакала пара казаков, поскольку дом был рядом и с крыши нас уже было видно. На крыше всегда дежурил пулеметный расчет, один четырехлинейный пулемет был направлен на ворота, второй в противоположную сторону, в сад: в случае нападения дежурный расчет выбирал наиболее опасную сторону и стрелял, ожидая прибытия по тревоге второго, отдыхающего расчета.

В доме уже со вчерашнего дня гостил Мэконнын, расу были предоставлены лучшие гостевые апартаменты со своей ванной комнатой, где он сейчас и находился. Я попросил пожилую горничную приготовить ванну и мне. Стрельцов временно переселился к казакам в помещение для слуг, типа флигеля, обычно гостевые апартаменты занимали мои офицеры, но рас бы не понял, если бы я к нему подселил подъесаула, при всем к нему уважении. Потом мы пошли в столовую ужинать и Мэконнын сказал, что теперь он меня понимает, почему я остался недоволен его дворцом.

— Александр, этот дом хоть и небольшой (ага, на два десятка комнат), но очень удобный. Обязательно заведу у себя в Хараре такую ванну, только еще больше.

— Отец, мне он тоже нравится, теперь у меня есть, куда привезти Мариам, она ведь привыкла к европейской жизни, а дом спланирован как раз по-европейски и парк с деревьями и цветами уже вырос, она ведь любит всякие цветы.

Рас спросил про побег, ему об этом рассказали казаки, которые были в конвое, конкретно — Стрельцов. Я ответил, что после этого стало ясно, что доверять пленным морякам нельзя и отправил их сюда на работы.

Мэконнынпроинформировал, что завтра нас ждет Негус с докладом о состоянии кораблей и главным вопросом будет — как удержать побережье и порт? Рассказал ему, как я это представляю и рас обещал помочь отстоять мое мнение перед Негусом, тем более, что многое он сам видел своими глазами, а Менелик все же послал его с целью не просто прокатится на паровозе, а убедиться, что я, мягко говоря, не сочиняю.

Сказал, что мы захватили кассира с деньгами итальянского банка и, по словам кассира, часть этих денег принадлежит вкладчикам банка в Асмэре. Мне бы хотелось отдать людям их сбережения, но как выяснилось, все документы банка кассир сжег, прежде чем бежать (то есть он соврал, что убежал сразу после входа в город моих войск). Отсюда можно было сделать вывод, что он пытался скрыться с деньгами, но до порта он не добрался — там уже были мои люди и решил сдаться. Я хочу повесить объявление на дверях банка — пусть те, у кого есть договор с банком и доказательства, что они не забрали свои деньги из банка, придут ко мне и я отдам их вклад. Не хочу начинать свое правление с того, чтобы меня обвинили в воровстве денег у моих подданных. А беглый кассир уже строит дорогу вместе с остальными пленными. Я привез с собой эти деньги (Мэконнын сказал, что видел человека с чемоданом и то, как казаки ходили с ним откапывать спрятанный мешок) и завтра хочу рассказать об этом Менелику. Скажет Негус отдать деньги ему — пересчитаем и пусть мне выдадут бумагу, сколько я сдал денег. Скажет, чтобы я сам управлялся с делами банка, повесив объявление — буду отдавать деньги в обмен на договоры с расписками о получении.

Еще спросил, как быть с питанием пленных — запасы еды у меня подходят к концу, а я обещал свежее мясо и фрукты, если пленные будут хорошо и быстро строить дорогу.

— Да, сын, ты прав, их надо кормить, а работают они хорошо: ушли уже так далеко, что не приходят в Асмэру, и на лошади за день едва доберешься. Только паровоз к ним ходит и подвозит им рельсы, воду и еду. Скажи с воему управляющему, мои ашкеры поделятся мясом и будут заказывать вдвое больше — их геразмач получил мой приказ и деньги на продукты

— Отец, а что Ильг, собирается он закупать новые рельсы, через два месяца мой рельсовый запас закончится и что тогда они делать будут?

— Александр, наверно, пока Ильг с Менеликом все думают и думают, давай построим дорогу до Харара и дальше до Аруси, а там пусть Ильг делает свой участок до Аддис-Абебы хоть десять лет[10]. Деньги у меня есть, но как их перевести французам — не повезешь же им тонну золота.

— Ты можешь отдать мне здесь золотом, а я переведу деньги с моего счета из России. Твой участок будет от форта Мэкеле до Харара, а потом мне еще надо проложить сотню километров пути до русского поселка на Аваше. Вообще-то надо дотянуть ветку до золотых приисков — там и мои и твои рядом. Хочу поставить паровую машину, чтобы улучшить работу механических грохотов и увеличить выход золота — вот закончится война и поедем посмотреть, что там мои рудознатцы накопали.

Утром встал и пошел к мэру узнать о новостях. Мэр сразу рассказал, что горожане видели среди пленных оборванного кассира банка. Рассказал, что он сдался нам с полупустым чемоданом, припрятав часть денег, но когда я пригрозил расстрелом за вранье, нашлась припрятанная недостача. Как подчиненный Негуса я расскажу об этом случае и, если он не сочтет всю сумму военным трофеем, то попробую раздать вклады тем, кто сохранил договоры и чековые книжки с указанием выданных сумм или аналогичные документы, но с условием, что после подписания мира эти люди останутся у меня в Тигре и станут подданными Негуса. Ведь те, кто уедет, могут получить деньги и в Италии и банк знает движение их средств, а я — нет, так как бухгалтерские книги беглый кассир сжег, то есть даже договор для меня ничего не значит, разве что чековая книжка у того кто станет подданным Эфиопии — ее я могу обменять на лиры в ассигнациях.

Еще упомянул о ночном инциденте, мэр обещал разобраться, поскольку он велел охранять мой особняк еще и местной полиции. Зная, что после него я всегда иду на телеграф, мэр сразу же, как меня увидел, послал за телеграфистом. На местном телеграфе ничего не было и я попросил запросить Массауа, приходило ли что-то для меня. Оказывается, у них лежит и ждет меня шифрованная телеграмма из Петербурга и я попросил передать ее в Асмэру. Пока телеграфист принимал четырехзначные цифры, опять вернулся в дом мэра, где неспешно попил кофе и расспросил о житье-бытье. Меня интересовало, как Асмэра раньше жила финансово — сколько денег отправляла в метрополию и сколько собирала налогов и иных платежей с населения, например при продаже скота суданцами. Таможня вроде как была в порту и куда они посылали деньги — в Асмэру или в Италию. Выяснилось, что в бывшей Эритрее был профицит, то есть из метрополии она денег не получала, наоборот, отправляя больше половины собранного в метрополию. Всяких налогов было довольно много и я попросил составить мне докладную записку на французском со списком выплат — с кого и сколько, чтобы не требовать с населения большего, чем было до меня.

Побеседовав с мэром и забрав шифровку, отправился к себе в особняк. Оказывается, Черноморская эскадра должна быть уже в Средиземном море, на пути в Грецию. Италия согласилась на переговоры, но потребовала участия Германии в качестве посредника. Вот так новость, нужны нам эти страны Центрального блока[11], и еще, если Италия к ним присоединится, тогда Первая мировая будет выглядеть чуть иначе. Тем более, что сейчас политический расклад изменился и короля Италии потащит в объятия Вильгельма II. Король Умберто считает, что Франция, Британия[12] и Россия на стороне эфиопов, особенно сейчас, судя по статьям в свежей прессе. Только Германия никак не осудила Италию за разгром русского госпиталя, вот поэтому кайзера и выбрали в арбитры.

На приеме у Негуса рассказал то, что мы видели в Массауа, в том числе опробование 10-дюймового орудия крейсера. Однако, весь флот представляет собой неподвижные железные лохани с пушками. На всех кораблях, кроме миноносца и транспорта, машины перед сдачей повреждены, поэтому сейчас даже запустить их без ремонта нельзя. Орудия боеспособны, но из них некому стрелять. Экипажи отказались служить Негусу, более того нам пришлось подавить бунт и попытку массового побега, застрелив более сотни моряков, которые убили охрану и завладели их оружием. Предлагаю организовать оборону берега за пределами досягаемости орудий вражеской эскадры, то есть в 10 километрах от берега. Устроить земляные укрепления, но для этого нам нужны бревна, также бревна понадобятся для строительства трех мостов на железнодорожном пути и для телеграфных столбов.