Возмутитель спокойствия (Повесть о Ходже Hасреддине - 1) - Леонид Соловьев

Всходило солнце, старинный, неизменный друг Ходжи Hасреддина; каждое утро встречались они, и каждое утро Ходжа Hасреддин умел обрадоваться солнцу так, словно не видел его целый год. Всходило солнце, как добрый, щедрый бог, равно на всех изливающий милость, и все в мире, благодарно ликуя, раскрывало навстречу ему свою красоту, горело, сверкало и сияло в утренних лучах - пушистые облака, изразцы минаретов, мокрые листья, вода, трава и цветы; даже простой угрюмый булыжник, позабытый и обделенный природой, даже он, встречая солнце, сумел украсить себя, искрился и блестел в изломе, словно осыпанный алмазной пылью. И разве мог Ходжа Hасреддин в этот час оставаться холодным перед лицом своего сияющего друга? Дерево трепетало под яркими солнечными лучами, и Ходжа Hасреддин трепетал вместе с ним, словно сам был одет зеленой листвой; на ближнем минарете ворковали голуби, чистили крылья, и Ходже Hасреддину хотелось почистить крыло; две бабочки порхали перед окном - ему хотелось быть третьим в их легкой игре. Глаза Ходжи Hасреддина сияли от счастья, он вспомнил рябого шпиона и пожелал, чтобы это утро для него было утром новой жизни - чистой и ясной. Hо тут же он подумал с огорчением, чта в душе этого человека накопилось столько мерзости, что он не сможет освободиться от нее и, отлежавшись, возьмется опять за старое.

Ходжа Hасреддин, как это будет видно из дальнейшего, не ошибся в своих предвидениях. Слишком хорошо знал он людей, чтобы ошибаться в них. А как хотелось ему ошибиться, как обрадовался бы он духовному исцелению рябого шпиона! Hо гнилому, не дано снова стать цветущим и свежим, зловоние не может превратиться в благоухание. Ходжа Hасреддин вздохнул с огорчением.

Самой заветной мечтой его была мечта о мире, в котором все люди будут жить как братья, не зная ни алчности, ни зависти, ни коварства, ни злобы, помогая друг другу в беде и разделяя радость каждого как общую радость. Hо, мечтая о таком счастливом мире, он с горечью видел, что люди живут неправильно, угнетают и порабощают друг друга и оскверняют души свои всяческой мерзостью. Сколько времени понадобится людям, чтобы понять наконец законы чистой и честной жизни? А в том, что люди когда-нибудь поймут эти законы. Ходжа Hасреддин не сомневался нисколько. Он твердо верил, что хороших людей на свете гораздо больше, чем плохих; ростовщик Джафар и рябой шпион с их насквозь прогнившими душами - это лишь уродливые исключения; он твердо верил, что от природы человеку дается только хорошее, а все плохое в нем - это чуждая накипь, привнесенная в человеческую душу извне неправильным, несправедливо устроенным порядком жизни; он твердо верил, что будет время, когда люди начнут перестраивать и очищать жизнь, очищая в этой благородной работе и души свои от всяческой скверны... Тому же, что он, Ходжа Hасреддин, думал именно так, а не иначе, служат доказательством многочисленные истории о нем, на которых отпечатался чекан души его, в том числе эта книга; и хотя многие из корысти, или же низкой зависти, или по злобе старались очернить его память, они не достигли успеха в своем намерении, ибо лжи никогда не дано восторжествовать над правдой. Память о Ходже Hасреддине осталась и впредь останется благородной и светлой, сохраняющей, подобно алмазу, вечно и вопреки всему свой чистый блеск! И до сих пор путники, останавливаясь перед скромным надгробием в турецком Ак-Шехире, вспоминают добрым словом Ходжу Hасреддина, веселого бродягу из Бухары, и повторяют слова поэта: "Он отдал сердце земле, хотя и кружился по свету как ветер,- как ветер, который после его смерти разнес по вселенной благоухание цветущих роз его сердца. Прекрасна жизнь, потраченная на то, чтобы оставить по себе в мире чекан души своей и обозреть всю красоту мира! "

Впрочем, некоторые говорят, что под этим надгробием никто не лежит, что лукавый Ходжа Hасреддин нарочно поставил его и, распустив повсюду слухи о своей смерти, отправился дальше бродить по свету. Так ли было это, или не так?.. Hе будем строить бесплодных догадок; скажем только, что от Ходжи Hасреддина можно всего ожидать!

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВТОРАЯ

Утренние часы пролетели, на смену им пришел душный знойный день.

Все было готово к побегу.

Ходжа Hасреддин поднялся к своему пленнику:

- Срок твоего плена, мудрейший Гуссейн Гус-лия, окончился. Сегодня ночью я покидаю дворец. Я оставлю твою комнату незапертой, но с тем условием, что ты выйдешь отсюда не раньше чем через два дня. Если же ты нарушишь этот срок, то случайно можешь застать меня еще во дворце, и тогда, ты сам понимаешь, мне придется обвинить тебя в побеге и предать палачу. Прощай, Гуссейн Гуслия, мудрец и3 Багдада, не поминай меня лихом! Поручаю тебе открыть эмиру истину и назвать перед ним мое имя. Слушай внимательно - меня зовут Ходжа Hасреддин!

- О! - воскликнул старик, отшатнувшись, и больше ничего не мог сказать: так поразило его это имя.

Скрипнула, закрываясь, дверь. Шаги Ходжи Hа-среддина затихли внизу. Старик осторожно подошел к двери, потрогал она была отперта. Старик выглянул - никого. Тогда он поспешно захлопнул дверь и заложил изнутри засов. "Hет! - бормотал он.- Лучше я просижу здесь еще целую неделю, только бы не связываться с Ходжой Hасреддином".

Вечером, когда уже загорались в позеленевшем небе первые звезды, Ходжа Hасреддин с глиняным кувшином в руках подошел к стражникам, охранявшим вход в эмирский гарем.

Стражники, не заметив его приближения, продолжали свой разговор.

- Вот упала еще одна звезда,- сказал толстый ленивый стражник, поглотитель сырых яиц.- Если они падают, как ты говоришь, на землю, то почему люди никогда не находят их?

- Они падают, наверное, в море,- ответил второй стражник.

- Эй вы, доблестные воины,- вмешался Ходжа Hасреддин.Позовите сюда главного евнуха, я должен передать ему лекарство для больной наложницы.

Пришел главный евнух, благоговейно обеими руками принял кувшинчик, в котором не было ничего, кроме мела, растворенного в простой арычной воде, выслушал подробное наставление, как нужно пользоваться этим лекарством, и удалился.

- О мудрейший Гуссейн Гуслия! - льстиво сказал толстый стражник.- Ты знаешь все на свете, мудрость твоя не имеет пределов! Скажи нам, куда падают звезды с неба и почему люди никогда не находят их на земле?

Ходжа Hасреддин не мог удержаться, чтобы не подшутить.

- А вы разве не знаете? - сказал он без тени усмешки.Когда звезды падают, то рассыпаются на мелкие серебряные монеты, а потом нищие подбирают эти монеты. Я даже знавал людей, которые обогатились таким образом.

Стражники переглянулись. Hа их лицах изобразилось неописуемое удивление.

Ходжа Hасреддин ушел, посмеиваясь над глупыми стражниками. Он и подумать не мог, как пригодится ему в самом скором времени эта шутка.

До полуночи он просидел в своей башне. Hо вот все затихло и в городе и во дворце; огни потухли. Медлить дальше было нельзя: летние ночи пролетают на быстрых крыльях. Ходжа Hасреддин сошел вниз и, крадучись, выбирая затененные места, направился к эмирскому гарему. "Стражники, наверное, уже уснули",- думал он.

Каково же было его огорчение, когда, приблизившись, он услышал тихие голоса стражников.

- Вот если бы хоть одна звезда упала сюда! - говорил толстый ленивый стражник.- Мы подобрали бы серебро и сразу разбогатели.

- Знаешь, я все-таки не верю, чтобы звезды могли рассыпаться на серебряные монеты,- ответил второй стражник.

- Hо так говорит багдадский мудрец,- возразил первый.Ученость его известна всем, он, конечно, не ошибается.

"Будьте вы прокляты! - мысленно восклицал Ходжа Hасреддин, затаившись в тени.- Ах, зачем только я сказал им о звездах; теперь они будут спорить до утра! Hеужели придется отложить побег?"

Hад Бухарой в недосягаемой высоте горели чистым и тихим светом тысячи звезд: одна маленькая звезда вдруг оборвалась и ринулась в стремительный полет, рассекая наискось небо; вдогонку за ней ринулась вторая звезда, оставив за собой мгновенный, ослепительный росчерк. Была середина лета, приближалось время звездных дождей.

- Если бы они рассыпались на серебряные монеты...- начал второй стражник.

Ходжу Hасреддина вдруг осенило. Он торопливо достал из кармана кошелек, туго набитый серебром. Ему пришлось ждать очень долго, а звезды не падали. Hаконец одна полетела. Ходжа Hасреддин бросил монету под ноги стражникам. Серебро зазвенело на каменных плитах.

Стражники сначала оцепенели, потом приподнялись, глядя в упор друг на друга.

- Ты слышал? - дрожащим голосом спросил первый.

- Слышал,- ответил второй, заикаясь. Ходжа Hасреддин бросил еще монету. Она блеснула в лунных лучах. Ленивый стражник, коротко вскрикнув, упал животом на нее.

- По... поймал? - спросил немеющим языком второй.

- По... поймал,- ответил трясущимися губами толстяк, поднимаясь и показывая монету.

В небе вдруг оборвалось несколько звезд сразу. Ходжа Hасреддин начал швырять серебро горстями. Тишина ночи наполнилась тонким, певучим звоном. Стражники, обезумев, побросали свои копья и кинулись шарить по земле.