Наблюдатель - Александра Лисина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я глянул на безучастно висящую на моей руке мелочь и снова скривился.
Ну да. Мало мне было одной зубастой и вечно все жрущей Пакости, так теперь еще и эта прицепилась.
– Это меняет дело, – разгладилась недовольная складочка на лбу несса Катерса. – Лесс Саррато, будьте добры в самое ближайшее время посетить нашего штатного целителя. Если он сообщит, что зверь действительно подвергся необратимым изменениям, мы немедленно его уничтожим.
– А если нет? – насторожился я.
– Тогда вам придется озаботиться проблемой его доставки в ближайшую лабораторию, а на время пребывания здесь взять на себя обязанности по его содержанию. Позволить нурру находиться в форте без должного присмотра я не могу, уничтожить столь ценный материал мне не позволяют инструкции, а никого иного нурр к себе больше не подпустит. Вам выделят для этих целей отдельное помещение. А теперь прошу меня простить. Мастер Ноос, проводите господина мага на верхний уровень.
* * *Спустя еще половину рина я зашел в выделенную мне комендантом комнату на минус первом этаже и, закрыв на засов тяжелую, больше похожую на вход в бункер металлическую дверь, с чувством выругался.
Мои вещи какая-то добрая душа уже успела положить у стены. Но за их сохранность я как раз не волновался – мало найдется идиотов, рискнувших бы без спроса залезть в мешок мастера-артефактора. Так что, пока я гулял в шекковом лесу, ни одной монетки оттуда не пропало. И ни один дурак не позарился на спрятанные там артефакты. А взяться за лямки один из местных рабочих осмелился лишь после того, как я озвучил свое пожелание и снял с мешка защитные чары.
Не без раздражения оглядев выделенное мне помещение, я на пару мгновений задержал взгляд на грубовато сколоченной кровати, стоящем у дальней стены столе и одиноком стуле, зачем-то поставленном посредине комнаты.
Ну что сказать?
Скромно. По-военному лаконично. Не роскошные максовские апартаменты, конечно, зато тепло, сухо и есть все для непритязательного путешественника. Постельное белье на кровати тоже имелось и даже было чистым. На стоящем рядом столе какой-то неизвестный благодетель успел поставить миску холодной каши, бросил в нее толстый ломоть хлеба и даже принес глиняную кружку с таким же холодным питьем. Но меня это не порадовало. И даже виднеющаяся сбоку крохотная дверка в персональный (вот уж где настоящая роскошь!) санузел, где стояла большая бочка с водой, плотно закрытое ведро и висело на стене старое зеркало, не смогла усмирить поднявшееся в моей душе раздражение.
Подумать только…
Нурра. Еще одна. И снова повисла на мою шею!
Подняв руку, на которой пиявкой болталась несносная кошка, я с неудовольствием подметил открывшиеся глаза и рыкнул:
– Что?! Отцепись уже, сволочь!
Нурра, хоть и успела проснуться, даже не пошевелилась.
И вот как, спрашивается, я теперь должен есть, спать, мыться, переодеваться, если на руке (замечу, на правой руке) висело это чешуйчатое недоразумение? Даже в сортир нормально не сходить, не говоря о том, что с такой обузой в лесу делать будет нечего. Разве что треснуть ее по наглой морде? Дак не поймет ведь – мелкая совсем. И палец отгрызть не вариант – тут же к соседнему прицепится. Так что надо было придумывать другой выход из ситуации.
Выручил меня, как ни странно, хвост.
Сообразив, что мы остались одни, хвостяра в очередной раз испортил мои штаны и, изогнувшись буквой «зю», склонился над выпучившей глаза нуррой. Я, спохватившись, проверил помещение на предмет неучтенных заклинаний. А Изя какое-то время покачался над нуррой, словно изучая, а затем проворно обвился вокруг ее туловища, легонько сдавил. И тут – о чудо! – вынужденная поглубже вдохнуть кошка разинула пасть, благодаря чему я и высвободил свой обслюнявленный палец.
– Вот так ее и держи, – попросил я, скидывая грязную одежду на пол. – А то ишь… пиявка мелкая… только повод дай, как всю руку откусит и не подавится.
Пока я рылся в мешке в поисках чистого белья, Изя действительно держал мелкую на расстоянии, а та круглыми от удивлениями глазами таращилась то на него, то на меня. Наверное, недоумевала, как могла сослепу принять за хозяина какого-то голозадого двуногого с подозрительно знакомым хвостом. По-моему, пока я копался в вещах, она даже принюхалась, озадаченно дергая тощим хвостиком. Но когда я повернулся и мы встретились взглядами, эта малявка тут же разинула пасть и хрипло, каким-то простуженным голосом мявкнула.
Звук получился настолько неприятным, что я поморщился, а малявка вякнула снова. После чего оскалила треугольные зубки и так же хрипло, чуть ли не со скрежетом, затянула долгое и требовательное: «Мяа-а-а!»
Вот же принесла нелегкая на мою голову!
Но прежде чем я оскалился и рыкнул на нее в ответ, меня изнутри толкнул Ули.
– А, ну да, – запоздало сообразил я. – Ты ж, наверное, голодная. Но сырого мяса у меня нет. Жареное и вяленое тебе вряд ли подойдет. А молока, я думаю, тут днем с огнем не сыскать.
К счастью, и тут Изя оказался на высоте. Ловко извернувшись, он посадил котенка прямо на стол, после чего как-то по-особенному напрягся и, поразительно глубоко засунув нос в требовательно разинутую кошачью пасть, отрыгнул туда какую-то неопознаваемую темно-бурую массу. Тем самым уподобившись длинноклювым аистам, пихающим птенцам добычу прямо в глотку.
Фу. Гадость какая.
Однако малявке, как ни странно, понравилось. Проглотив первую порцию бурды, она довольно причмокнула, издала еще один требовательный мяв, после чего разинула пасть как можно шире в ожидании кормежки.
Я аж извелся весь от нетерпения, дожидаясь, пока хвостяра накормит малявку и та угомонится. А когда осоловевшая от сытости нурра свернулась клубком, велел опустить ее на пол (нечего грязь мне в тарелку трясти) и с облегченным вздохом ушел мыться, стираться и приводить себя в порядок. Рассвет уже не за горами, а до полудня нужно было перехватить хотя бы пару ринов нормального сна, не говоря уж о том, что скудный ужин совершенно точно не мог удовлетворить мои потребности в пище.
Вернувшись и добросовестно очистив тарелку, я завалился спать, предварительно связавшись с Ули и убедившись, что оставшиеся снаружи улишши чувствуют себя прекрасно. Переданные ими картинки бегло просмотрел. Кое-что для себя отметил. Но после целой ночи беготни сильно вникать не стал и даже не протестовал, когда Изя аккуратно подобрал с пола уснувшую нурру и тихонько подложил мне ее под руку.
Плевать.
Если она не будет храпеть, кусаться и гадить мне в тапки, я ее,
