Суфии - Идрис Шах

Даже если умрет с голода в своем логове.

Отдайте свои тела голоду,

Но не просите у зла покровительства.

Способ передачи этого рассказа и контекст, которым он окружен, говорят суфию о том, что Саади предостерегает дервишей от увлечения любым другим привлекательным учением, кроме того, которому искатель следует, когда его суфийская преданность проходит период испытаний.

Настоящий суфий обладает определенными внутренними качествами, ценность которых не может уменьшиться под влиянием контактов с более низкими людьми. Саади удалось придать этой теме особую привлекательность в одном из своих отточенных нравоучительных рассказов, показывающих, в чем заключается настоящее достоинство:

Король с несколькими придворными охотился в дикой местности, когда внезапно резко похолодало. Он объявил, что ночь они проведут в лачуге крестьянина. Придворные стали его отговаривать, утверждая, что достоинство монарха пострадает, если он переночует в таком месте. Крестьянин же заметил:

«Достоинство его величества не пострадает от этого, зато, если я буду удостоен такой чести, мое достоинство значительно увеличится». За это крестьянин был награжден почетной одеждой.

Фаридуддин Аттар, Химик

Обезьяна увидела вишню сквозь прозрачное стекло бутылки и подумала, что сможет достать ее. Просунув руку в горлышко, она схватила вишню, и попыталась вытащить руку с зажатой в кулаке вишней, но как ни старалась, не смогла этого сделать. Вдруг появился охотник, который устроил эту ловушку. Обезьяна, с рукой, застрявшей в бутылке, не могла бежать, и была поймана. «По крайней мере, вишня – в моей руке», – подумала она.

В этот момент охотник ударил ее по локтю, обезьяний кулак разжался, и рука высвободилась из бутылки. Теперь охотник обладал и вишней, и бутылкой, и обезьяной.

Книга Аму-Дарьи

«Отказываться от чего-либо только потому, что другие неправильно использовали это, может быть верхом тщеславия. Суфийскую истину невозможно свести к правилам и уставам, формулам и ритуалам, но частично она присутствует во всех этих вещах».

Эти слова приписывают Фаридуддину Химику, великому посвященному и писателю, а также суфийскому организатору. Он умер более чем за сто лет до рождения Чосера, в произведениях которого можно найти ссылки на суфизм Аттара. Более чем через сто лет после его смерти был основан Орден подвязки, при этом обнаружилось такое разительное сходство с более ранним по времени орденом Аттара, что это вряд ли можно считать простым совпадением.

Фаридуддин родился в окрестностях любимого Хайямом Нишапура. Отец завещал ему аптеку, откуда и происходит его суфийский псевдоним «Аттар» – Химик. О жизни Аттара ходит огромное количество легенд. Некоторые из них связывают Аттара с чудесами, другие содержат его учения. Он написал для суфиев сто сорок работ, важнейшей из которых, несомненно, является «Парламент птиц» – предшественница «Пути паломника». Являясь одновременно произведением суфийской и персидской литературы, «Парламент» в сюжетном плане воспроизводит ранее разработанную в литературе тему духовных поисков и описывает прохождение через суфийские переживания. Смысл этого произведения раскрывается только после пробуждения ума.

Историю обращения Аттара, на которую ссылаются суфии, когда хотят подчеркнуть, что материальное должно быть уравновешенно метафизическим, приводит Даулат-Шах в своем классическом произведении «Воспоминания о поэтах». Ее воспринимают как аллегорию, а не как историческое описание. Как-то раз Аттар сидел в своей лавке, окруженный многочисленными и разнообразными товарами. Вдруг у дверей появился странствующий суфий и стал пристально смотреть на него полными слез глазами. Фаридуддин приказал ему уйти. «Мне это нетрудно, – сказал путешественник, – у меня ничего нет, кроме этой рубахи. А вот как уйдешь ты со своими дорогими товарами? Ты бы лучше озаботился своим собственным уходом и приготовился к пути!»

Это так подействовало на Аттара, что он бросил свою лавку и свое ремесло и удалился в суфийскую общину, где какое-то время провел в религиозном служении под руководством шейха Рухнуддина. Хотя большое значение придается его аскетическим практикам, сам он подчеркивал важность тела, и даже высказался по этому поводу так: «Тело не отличается от души, будучи ее частью, а вместе они – часть единого Целого». Его учения воплотились не только в поэтических произведениях, но и в традиционных ритуалах, которые суфии считают их составной частью. В этой сфере суфийская поэзия, учение и «работа» (амаль) совпадают, но речь об этом пойдет позже.

Аттар был одним из лучших знатоков биографий ранних исторических суфиев, его единственное прозаическое произведение «Воспоминания о друзьях» (или «Сказания о святых») посвящено их жизнеописанию. Во время своих путешествий в Мекку и другие места, уже после того, как он покинул круг Рухнуддина, он решил составить коллекцию этих биографических портретов.

Молодой Джалалуддин Руми посетил Аттара, когда тот был уже на склоне лет, и получил от него в подарок одну из его книг. Позднее, именно Руми сделал более известными в публичном пространстве аспекты суфийского знания, связанные с инициациями, которые разрабатывал Аттар. Он называл Аттара своей душой: «Аттар обошел семь городов любви, а мы прошлись только по одной улице».

Смерть Аттара, как и вся его жизнь, была воплощением его учения. Последний его поступок был специально спланирован им для того, чтобы заставить человека думать самостоятельно. Когда орды Чингисхана завоевали Персию в 1220 году и Аттар попал в плен, ему было уже сто десять лет. Один из монголов сказал: «Не убивайте этого старика, я выкуплю его за тысячу серебряных монет». Аттар посоветовал своему поработителю повременить, так как другой человек якобы даст за него еще больше. Чуть позже кто-то предложил за него всего лишь охапку сена. Аттар сказал: «Отдай меня за это сено, потому что большего я и не стою». За это взбешенный монгол убил его.

Как показали труды Гарсина де Тасси, романтические произведения Аттара на тему поисков очень напоминают «Роман о Розе» и, без