1941. «Сталинские соколы» против Люфтваффе - Дмитрий Хазанов

Не вызвали оптимизма результаты проверки боеготовности частей 1корпуса ПВО, проведенной по указанию нового начальника ГУ ПВО генерала Н.Н. Воронова его заместителем генералом А.А. Осиповым в последних числах июня. Отметив недочеты в истребительной авиации 6-го иак (затруднены быстрые вылеты истребителей по боевой тревоге, не выполнены воздушные стрельбы на самолетах МиГ-3 и ЛаГГ-3, ненадежна связь авиачастей с КП корпуса, слаба маскировка аэродромов и отсутствуют средства их восстановления при бомбардировках неприятеля), он более подробно остановился на недостатках зенитно-артиллерийских частей по материалам инспекции в 193, 251 и 329-м зенап:

«1. Оперативно-боевые документы штабами не отработаны (боевые приказы по тылу, распоряжения по разведке и связи отсутствуют), командиры полков и дивизионов на своих КП не имеют рабочей карты с нанесенными на ней всеми средствами своего сектора.

2. Журналы боевых действий ведутся небрежно, а в некоторых дивизионах даже не начаты.

3. Взаимодействие всех средств артиллерийско-зенитной обороны, дислоцированных в данном секторе, отсутствует.

4. Заградительный огонь в штабах полков и дивизионов не продуман.

5. Наблюдательные пункты во всех штабах полков выставлены на удалении не более 6 км от передовых батарей, что не обеспечивает открытие огня на границе поражаемого пространства.

6. Оповещение о полетах своей авиации штабом корпуса и штабами полков и дивизионов организовано небрежно…» [16].

Всего в документе насчитывалось 17 пунктов, относившихся к недочетам зенитно-артиллерийских частей. Не в лучшем положении оказались воины пулеметного полка, которых набрали преимущественно за счет приписного состава. Выяснилось, что расчеты не слажены, командиры отделений не натренированы, а силуэтов германских самолетов, не говоря уже об их основных летных данных, личный состав не знает. По мнению генерала А.А. Осипова, особенно плохо были готовы прожектористы 329-го зенап — у них не имелось даже оборудованных в инженерном отношении позиций. Развертывание частей аэростатов заграждения происходило недопустимо медленно; на 29 июня из 47 аэростатных отделений только 12 были готовы к подъему в воздух.

Истребитель Як-1 в ночном небе Москвы

«Считаю, что подобное безобразное состояние ПВО Москвы вызвано в первую очередь отсутствием конкретного руководства и помощи со стороны командования и штаба корпуса, а также тем, что командный состав частей еще продолжает работать методами мирного времени, не перестроил своей работы, не проникся той большой ответственностью, которая лежит на нем по обороне Москвы, не понимает, что началась война, требующая от всех инициативы и находчивости» [17], — отметил в заключение Осипов. Надо сказать, что жесткие интонации документа и выданные вскоре указания еще сильнее обострили и без того непростые взаимоотношения генерала А.А. Осипова с командиром 1-го корпуса ПВО генералом Д.А. Журавлевым и командующим Московской зоной ПВО генералом М.С. Громадиным.

Обратимся теперь к докладу полковника Н.А. Кобяшова от 1 июля 1941 г. (Он в это время исполнял обязанности начальника штаба 6-го авиакорпуса, а после утверждения на этой должности полковника И.И. Комарова стал его заместителем.) В нем отмечалось, что из 494 летчиков корпуса подготовлены к боевой работе 417, в том числе ночью — 88, из них на истребителях новых типов — восемь… Всего восемь! В этом же докладе говорилось о ненадежности связи, неготовности большинства аэродромов к работе в темное время суток…

За несколько дней войны Москва значительно изменилась, стала строже и суровее. К.Ф. Телегин, работавший до этого в центральном аппарате НКВД, в ночь на 3 июля получил назначение на должность члена Военного совета МВО и прибыл в город после длительного отсутствия. Ему утренняя столица запомнилась такой:

Лейтенант А.А. Липилин сбил 27 июля над Москвой вражеский разведчик Ju88 на высоте 8000 м

«Строгий, по-военному подтянутый город, объявленный на угрожаемом положении с воздуха. Редкие, куда-то спешащие гражданские пешеходы, больше легковых и грузовых автомашин, отдельные колонны автомобилей с красноармейцами и артиллерией на прицепе, проходящие на высокой скорости по улице Горького к Ленинградскому и Волоколамскому шоссе. В воротах и у подъездов жилых домов стоят группами и в одиночку дружинники местной противовоздушной обороны в положенном снаряжении. Часто встречаются военные и милицейские патрули. На бульварах, в парках, на стадионах, на крыше гостиницы “Москва”, на зданиях у площадей Пушкина и Маяковского настороженно устремлены в тревожное небо стволы зенитных орудий и пулеметов, готовые к действию прожекторы и медленно спускавшиеся к земле огромные серебристые аэростаты заграждения, закончившие свою боевую вахту в небе Москвы. Раскрыты заклеенные крест-накрест белыми полосками окна квартир, убрана светомаскировка, и отдыхающие москвичи наслаждаются прохладой июльского утра. Уже многие витрины магазинов упрятаны за толстыми деревянными щитами, за мешками с песком. Убираются яркие цвета, Москва начинает одеваться в маскировочный цвет» [18].

Столица готовилась к отражению возможного налета вражеской авиации. Государственный Комитет Обороны (ГКО) 9 июля 1941 г. принял постановление N 73 «О противовоздушной обороне Москвы». Согласно ему полки зенитной артиллерии полностью укомплектовывались личным составом и материальной частью, а также 1-му корпусу ПВО передавались шесть новых полков. Подписавший постановление И.В. Сталин потребовал довести суммарное количество артиллерийских орудий среднего калибра до 800 штук, истребительную авиацию ПВО до 11 полков с общим числом 1003 самолета. Для усиления ПВО Москвы начали формироваться также два новых прожекторных полка, доукомплектовывались до штата полки аэростатов заграждения, передавались радиостанции и имущество телеграфной связи, строились дополнительные аэродромы [19]. В развитие постановления через несколько дней в столице появились специальные части по восстановлению дорог, вокзалов, электростанций.

Борьбе с разведчиками люфтваффе способствовало наведение порядка и дисциплины в различных службах ПВО. Когда 9 июля командующий войсками МВО генерал П.А. Артемьев проверял готовность эскадрильи 27-го иап, базировавшейся на Центральном аэродроме, то он остался неудовлетворен результатами. Все 15 истребителей оказались расставлены между сотней транспортных ТБ-3 (Г-2), «Дугласов» (ПС-84) и самолетов других типов. Маскировка практически не соблюдалась, а для подготовки к взлету дежурного звена ушло 20 мин. Нашлись и другие недостатки. Командир авиакорпуса полковник И.Д. Климов тут же приказал за два дня «навести должный порядок, требуемый войной, а нерадивых командиров наказывать, вплоть до предания суду военного трибунала» [20]. Впоследствии эта фраза будет часто повторяться в боевых приказах.

С учетом первого опыта была разработана и 10 июля утверждена командующим ВВС Красной Армии генералом П.Ф. Жигаревым и помощником командующего войсками МВО по ПВО генералом М.С. Громадиным «Инструкция истребительной авиации ПВО г. Москвы». Согласно этому документу, подъем истребительной авиации в воздух осуществлялся в зависимости от количества обнаруженных самолетов противника. Командир должен был стремиться обеспечить полуторное превосходство в численности. При массированном налете неприятеля необходимо было иметь резерв (не менее четверти наличных сил), чтобы отразить возможное нападение во время заправки основной группы машин. Летчикам категорически запрещалось вести воздушный бой до полной выработки горючего, а севшие самолеты должны были немедленно заправляться наземными службами, рассредоточиваться и маскироваться.

Истребитель И-16 потерпел аварию при вынужденной посадке

Инструкция определяла взаимодействие всех средств ПВО в светлое и темное время суток. Так, днем «атака большой группы самолетов противника одиночным истребителем не должна являться препятствием для открытия огня зенитной артиллерии». Истребителям давалось право атаковать любую цель, даже если ее обстреливали зенитки. В то же время в зонах подъема аэростатов заграждения истребители не могли летать ниже 4500 м при любой видимости, здесь не допускалось ведение огня зенитной артиллерией. Ночью зенитная артиллерия и истребители должны действовать в разных зонах, атакуя и ведя сопроводительный огонь по освещенным целям. Планировалось, что зенитки будут вести заградительный огонь по звуку моторов неприятельских самолетов. Зенитным прожектористам при сопровождении вражеских самолетов предписывалось создавать в небе перекрестие лучей при помощи трех-четырех прожекторов, не допуская освещения своих истребителей. Предполагалось, что для «обеспечения маневра истребительной авиации в своих зонах ожидания и для наведения ее на противника должны применяться светящиеся стрелы целеуказания» [21]. Несмотря на несовершенство отдельных положений, впоследствии Инструкция сыграла важную роль в организации защиты Москвы с воздуха. Особенностью истребительной авиации ПВО можно считать то, что авиаторам нельзя было заранее поставить конкретную задачу. Очень важна и предварительная подготовка каждого вылета. От летчика требовались незамедлительный старт, знание района патрулирования, быстрый выход в любую заданную точку без карты, распознавание условных сигналов, четкое взаимодействие с зенитной артиллерией и хорошая ночная подготовка.