Девственность, (не)дорого (СИ) - Анкай Виктория

Пауза слегка затянулась, а я не могла найти в себе силы продолжить рассказ без какой-либо реакции собеседника. Желательно, нормальной реакции…

— Ну ты… молодец, справилась, — Юра изрёк это с какой-то философской неловкостью, явно не зная, что нужно говорить в подобном случае. — А потом?

Выдохнула. С тоской проводила глазами третий перекресток, как назло только что включивший зелёный сигнал светофора и не давший мне лишней минуты…

— А потом я четыре года жила спокойно. Точнее, как спокойно… — я грустно усмехнулась, всё-таки позволив себе пожалеть себя любимую. — Двое детей и коммунальная квартира — это нифига не спокойно на самом деле. Но… Да, справилась, — я повыше задрала подбородок, убеждая себя саму в том, что так оно и есть. — А потом просто случилось то, что рано или поздно должно было случиться — у меня появились отношения. Вроде даже нормальные… Ну как мне казалось. Он у нас водителем работал. Развёлся с женой, стал бухать… А мне его знаешь как жалко было? — я глубоко вздохнула, пытаясь погасить собственное оправдательное красноречие. — Хороший же мужик! И работал хорошо… — я опустила голову. — Ну и закрутилось… Через полгода забеременела. Думала, хоть этот если не женится, то ответственность разделит… А он к жене вернулся. Нет, я догадывалась, что так и будет, конечно, но… — я затараторила скороговоркой, торопясь выплюнуть слова, до сих пор причиняющие боль. — У них большая семья — родственники, дети, внуки уже на подходе были даже… Короче, не срослось, — я совсем сгорбилась, кляня себя за то, что конец прекрасного вечера безнадежно испорчен моими соплями. — Я всё понимаю, правда! Но было… обидно…

Мне не просто было обидно. Я тогда, как последняя дура, верила в то, что эти полгода, что я возилась с Глебом, таскала его по больницам, оплачивала лечение, грудью защищала на работе чтобы не уволили, была рядом в любой жопе, терпела его пьяные страдания по жене и закрывала глаза на то, что он по ночам писал ей душераздирающие сообщения, что всё это окажется важнее, чем двадцать пять лет брака и уже имеющиеся дети… Идиотка клиническая. На алименты даже подавать не стала — смысл лезть в чужую семью? Люди только помирились, зачем лишний раз портить им жизнь…

— Догадываюсь, — Юра на секунду отвёл взгляд от дороги и глянул на меня. Не вовремя, надо сказать, глянул — я как раз пыталась пальцами растереть слёзы под глазами, не повредив остатки макияжа. — И тоже без алиментов оставил?

— Ну-у-у… Он выкупил мне вторую комнату в нашей квартире, и на этом мы договорились. Алименты — это ведь жена сразу узнает…

— Ну да, — Юрий Евгеньевич кивнул то ли с осуждением, то ли с пониманием. — Он так и работает у вас там?

— Глеб? У нас, но в другом здании, мы не видимся. А может, и уволился уже… Не знаю…

— А сына-то как назвала? — Юра явно решил сменить напоследок тему, сворачивая в мой двор.

— Илья, — я гордо выпятила грудь. — Так моего деда звали, а он был хорошим человеком! Всегда знала, что если рожу сына, то так назову…

Юрий Евгеньевич добродушно усмехнулся, высматривая свободное место на забитой машинами придомовой дорожке. Вывернул руль, затормозил…

— На чай напрашиваться не буду, у тебя там дети…

— И соседи, — я вздохнула. — Можно, конечно, зайти тихо, но… Мне неловко, Юрий Евгеньевич, правда. Нет, свою кухню я бы Вам с удовольствием показала! Она классная… — я невольно расплылась в довольной мечтательной улыбке. — Но всё остальное… Руки не доходят никак, сам понимаешь, Юр… — я виновато опустила голову, хватаясь за ручку дверцы.

— Да не оправдывайся, Ксень, — Юра заглушил машину, убрал ладони с руля. — Давай просто покурим, и побежишь уже… — он достал пачку и протянул мне. — Кстати, а с кухней-то как вышло? — его хитрая улыбка явно давала понять, что этот ответ на этот вопрос ему правда интересен.

— Да как-как, — я сделала глубокую затяжку, подбираясь и поглядывая в окно на свои окна. — Тогда же, лет пять назад, я выбила в личное пользование общее помещение. Сделала там кухню. Но она была… В очень плохом состоянии. А я… — я посмотрела в лобовое стекло, намереваясь защищать принятое мною решение насчёт кредита потом и кровью. — Я никогда толком не жила в нормальных условиях, понимаешь? Ну точнее жила, пока училась — у родителей большая хорошая квартира, у всех нас, у детей, были свои комнаты… А потом меня понесло чёрт-те куда. Захотелось взрослой самостоятельной жизни без чьей-либо помощи… — я докурила сигарету одним глубоким вдохом. — Ну и не вывезла. Родители поначалу предлагали помощь, а я отказывалась, верила в свои силы. А потом и предлагать перестали, знали, что откажусь… А теперь они пенсионеры, куча внуков помимо моих детей, так что теперь поздно сожалеть о чём-либо, — я закусила губу, поражаясь тому, как я снова из примитивного вопроса влезла в длительные объяснения. — Так вот, к чему это я! Мне просто хотелось нормальную кухню, Юр. И такой выгодный кредит банк предлагал… Я опять поверила в себя и в свои силы, да. И опять не вывезла, — я усмехнулась. — Дальше ты знаешь. Кстати, идея с девственностью пришла в голову не мне, а подруге… Она у меня совсем отчаянная, благо что замужем, а то и не таких дел бы наворотила, — я рассмеялась, с любовью вспоминая Люську. — Но не говори мне о том, что кухню надо продать! Нет, нет и нет. Благодаря тебе… и твоим заботливым друзьям, — я с сарказмом изобразила кавычки, — я уже погасила большую часть кредита. И если снова найду вторую работу, то всё будет хорошо! Так что… — я развела руками, давая понять, что тема исчерпана.

— Ясно, — Юра нажал кнопку, приоткрывая окно, ибо кондиционер явно не справлялся с плавающим по салону дымом. — А ты, оказывается, оптимистка у нас, Ксюш… — он совсем по-доброму улыбнулся, неторопливо докуривая свою сигарету.

— Да, неисправимая, — кивнула, снова со вздохом поглядывая на свои окна. — Но и нытик тот ещё на самом деле…

— Я заметил, — Юра беззлобно рассмеялся. — Ты первая пациентка в моём кресле, которая рыдала от того, что решила восстановить девственность. Тяжёлый случай…

— Да не рыдала я! — я в возмущении распахнула глаза. — Так, всплакнула немного…

— Ну да, именно это я и хотел сказать, — Юра согласно махнул рукой. — Ладно, беги, Ксюш… Созвонимся…

— Пока! — я от души улыбнулась этому несносному доктору, задержала взгляд на его уставшем лице на несколько секунд, любуясь им как мужчиной…

Выскочила из машины. Послала ему воздушный поцелуй через стекло, побежала к подъезду…

*22*

Всё не так. Вот абсолютно всё! Если ещё добавить сюда отсутствие секса в течение последних двух недель — то просто треш какой-то…

В очередной раз со злостью вдавила пальцем сенсорную кнопку на своей драгоценной индукционной панели — никакого результата. Чайник тоже не работает, как и посудомойка… За ночь ничего не изменилось — эта ветка проводки так и не ожила. Что ж, и в этот раз любимый мною способ "само как-нибудь рассосётся" снова дал сбой. А так хотелось надеяться…

Свет горел исправно. Так же работали все споты, розетки над столом, стиральная машинка… А самая основная линия электричества — нет. Наверное, если бы я не пребывала в своей чёртовой эйфории, когда электрик в своё время объяснял мне про пробки и разделители, я сейчас могла бы потыкать нужные переключатели, и всё бы снова вернулось на круги своя… Но я мало того, что не слушала его, я напрочь забыла все его наставления и указания не перегружать чрезмерно этот участок. И как теперь, спрашивается, готовить и детей кормить?! Ну чайник ещё можно перенести в другое место, без посудомойки я тоже обойдусь, но плита и духовка…

Тихо зарычала, утирая яростные бессильные слёзы под глазами, плюхнулась на табуретку. Закрыла лицо руками…

Блядь! Вот просто нет другого слова!

Господи, как же мы все зависим от благ цивилизации. И чем больше этой самой цивилизации вокруг, тем сильнее эта чёртова зависимость…