Образ смерти - Робертс Нора

– Ева! – Мира поднялась из-за стола. Ева заглянула ей в глаза и почувствовала, как сжимается сердце. – Я не смогла дозвониться до Ариэль Гринфельд. Она работает кондитером в фирме «Ваш праздник». У них есть небольшой магазинчик в центре города. Я звонила по всем указанным телефонам, но она не отвечает. Я только что говорила с ее соседом: Гринфельд указала его телефон на экстренный случай. Он утверждает, что она не возвращалась в свою квартиру с тех пор, как ушла на работу утром.

– Дайте мне ее адрес.

Ева хотела было позвать Пибоди, но вовремя спохватилась. Она уже совершила ошибку с Фини, не стоит обижать и отталкивать от себя еще одного члена команды.

– Мы с Рорком это проверим. Если не последует особого распоряжения, всем членам команды выметаться к чертям собачьим домой к двадцати трем ноль-ноль. Вернуться на рабочее место к восьми ноль-ноль для первого брифинга. Если что-то – все, что угодно, – выяснится до этого часа, докладывать мне незамедлительно.

Пока они ехали к дому Ариэль Гринфельд, Ева бросила взгляд на Рорка. По его лицу ничего нельзя было понять, но она догадывалась, что он чувствует. Вину, тревогу, сомнения.

– Что такое «Ваш праздник»?

– Это фирма, которая занимается подготовкой и проведением праздничных мероприятий. У них есть и несколько специализированных магазинов, дорогих, эксклюзивных. Все, что нужно, под одной крышей. Тут тебе и праздничный гардероб, и цветы, и выпечка, и фирма обслуживания, и украшения, и организаторы вечеринок. Зачем бегать по магазинам в разных концах города, если можно поехать в одно место и найти практически все, что требуется? Если требуется нечто особенное, есть консультанты. Они найдут все, что нужно.

Ева подумала, что даже она могла бы пойти в такой магазин. Правда, для этого ей сначала надо было бы выпасть из окна, удариться головой о тротуар и серьезно повредить себе мозги. Но вслух она сказала:

– Удобно.

– Да, я тоже так подумал. Фирма процветает. Ариэль Гринфельд проработала там восемь месяцев.

– А сейчас она, возможно, трахается с каким-нибудь случайным знакомым, подобранным в баре.

Рорк повернул голову к Еве.

– Ты не хочешь, чтобы я позвонил ее начальству и выяснил, в котором часу она ушла с работы?

– Давай с этим подождем. Сперва проверим ее квартиру, поговорим с соседом. А знаешь, почему я отпускаю команду только через два часа? Может, это еще и не она. Вот мы, допустим, бросим на это все силы, а тем временем он возьмет кого-то другого. Давай сперва проясним ситуацию.

– Давай проясним. Как твоя головная боль?

– Прячется от таблетки. Я знаю, что она где-то там, затаилась, но теперь можно не обращать на нее внимания.

Когда они припарковались, Рорк накрыл ладонью ее руки.

– Где твои перчатки?

– Где-то. В другом месте.

Продолжая удерживать ее руки, Рорк открыл «бардачок» и вынул запасную пару перчаток, купленных совсем недавно, во время последнего похода по магазинам.

– Вот, надень эти. На улице холодно.

Ева с благодарностью натянула перчатки. Они прошли квартал до многоквартирного жилого дома.

– Ты так и не съел бутерброд, – напомнила Ева.

– Ты тоже.

– Я по крайней мере не выкладывала сотен долларов за жрачку, которая мне даже не досталась.

Рорк обнял ее за плечи.

– Не понимаю, как можно называть еду жрачкой. Даже аппетит отбивает.

Подойдя к дому, Ева не стала звонить в домофон. Вместо этого она воспользовалась своим универсальным полицейским ключом.

«Приличный дом», – отметила Ева. Для рабочих людей, но с крепким солидным доходом. Итак, жильцы с постоянным местом работы и хорошими постоянными доходами. Аккуратный вестибюль, стандартные камеры наблюдения, одинокий лифт.

– Четвертый этаж, – скомандовала Ева. – Она могла бы ходить на работу пешком, если любила прогулки. Или на метро. Можно сесть в метро и проехать пять кварталов, если погода паршивая или если она опаздывает. Она же выпечкой занимается? Кондитеры встают рано, не так ли? Когда открывается магазин?

– Пекарня открывается в семь тридцать, потом открывается кафе. Магазины работают с десяти до шести, по субботам – до восьми. Но ты права, работа пекарни наверняка начинается до открытия.

– Может, на пару часов… Если так, значит, ей приходилось быть там к шести… – Ева замолкла: лифт остановился на четвертом этаже. – Сосед в триста пятом номере.

Ева подошла к нужной двери и только собиралась позвонить, как дверь открылась сама. На пороге стоял молодой человек лет под тридцать с ежиком рыжих волос на голове. На нем был мешковатый свитер и старые джинсы, а на лице – выражение еле сдерживаемой паники.

– Привет. Я услышал, как лифт пришел. Вы из полиции?

– Лейтенант Даллас. – Ева показала жетон. – Эрик Пастер?

– Да, входите. Ари еще не вернулась домой. Я обзваниваю всех, кого могу, спрашиваю, не видел ли ее кто-нибудь.

– Когда вы видели ее в последний раз?

– Этим утром. Ранним утром. Она зашла ко мне, принесла пару булочек. Мы вчера пошли в ресторан Целой компанией. Ари вернулась домой до полуночи, ей на работу к шести утра. Она решила, что я буду маяться похмельем. И не ошиблась.

Он присел на подлокотник кресла. В комнате царил кавардак, типичный для мужчины, который провел большую часть дня в попытках избавиться от похмелья. Соевые чипсы, банки из-под прохладительных напитков, пузырек болеутоляющих таблеток, одеяло, пара подушек – все валялось вперемешку.

– Я сумел добраться только до кушетки, – продолжал Эрик. – Услышал, как она вошла, и застонал. Она меня попилила, но так, не слишком. Сказала: «Увидимся позже». Сказала, если я к тому времени не околею, она кое-что купит по дороге домой и приготовит мне ужин. С ней что-то случилось? По телефону мне ничего не захотели объяснить.

– У вас с ней что-то есть? С Ариэль?

– Да. Нет, не в том смысле, если вы меня понимаете. Мы с ней друзья. Помогаем друг другу.

– Она могла пойти куда-нибудь с кем-то другим? С кем-то, кто ей нравится?

– Есть пара парней… но ничего серьезного. Я им звонил. Черт, да я всех обзвонил – мыслимых и немыслимых. Всех, кого вспомнил. И потом, она бы мне сказала. – Голос у него слегка дрожал, и Ева поняла, что он пытается овладеть собой. – Если она говорит, что вернется и приготовит мне ужин, значит, так и будет. Я уже начал беспокоиться, когда вы подъехали.

– Когда она сегодня ушла с работы?

– Ммм… дайте мне минуту. В четыре? Да, мне кажется, в четыре. Сегодня у нее долгое воскресенье, значит, она работает до четырех. В такие дни она обычно возвращается прямо домой. Будь у нее короткое воскресенье, она могла бы пойти за покупками, или кто-то из нашей компании пригласил бы ее на ленч. Что-то в этом роде.

– Мы хотели бы осмотреть ее квартиру.

– Да, конечно. Она не станет возражать. Я достану ключ. Мы с ней обменялись ключами на всякий случай.

– Она ничего не говорила насчет свидания или встречи с кем-то? Может, деловой встречи?

– Нет. О боже, я не знаю. Когда она заглянула этим утром, я лежал, зарывшись головой в подушку, и молил бога о быстрой и легкой смерти. Я не слушал, что она мне говорила. – Он извлек из ящика связку ключей. – Не понимаю, почему она не отвечает по сотовому. Не понимаю, почему вы задаете все эти вопросы.

– Давайте осмотрим ее квартиру, – предложила Ева. – А уж там видно будет.

В квартире пахло печеньем, поняла Ева. Кухня была маленькая, но она была организована и оборудована женщиной, знавшей, чего она хочет.

– Некоторые женщины покупают серьги или туфли, – заметил Эрик. – А вот Ари западает на специи и емкости для выпечки. Знаете магазин «Пекарская дюжина» на Ганцворт-стрит, в районе старых скотобоен? Ей стоит только войти туда, и все, она уже поплыла.

– Осмотритесь в квартире. Может, чего-то не хватает? Чего-то, что было бы на месте, если бы она просто ушла на работу?

– Ой, я не знаю. По-моему, все на месте. Мне пойти проверить?