Великие завоевания варваров - Питер Хизер

Как и в случае с уходом римлян из Декуматских полей на западе, сведения об оставлении ими Дакии весьма ограниченны. Но и письменные источники, и монетные клады указывают на то, что по большей части грабители, нападавшие на Рим в III веке, огибали ее границы и проникали непосредственно на Балканский полуостров – или же пересекали Черное море и входили в Малую Азию, не трогая саму провинцию. Вывод войск из этого региона опять-таки скорее просто стратегический маневр, чем боязнь разгрома. Возможно, Аврелиан планировал несколько уменьшить границы империи. Дакия – выступающий далеко вперед участок к северу от Дуная, который нужно было защищать с трех сторон. Освободив ее, Рим мог значительно сократить свою границу – на 800 километров.

К тому же это успешно отвлекло внимание германских налетчиков – теперь у них появился спорный трофей, и они на время оставили империю в покое. В IV веке историк Евтропий отмечает, что Дакия «теперь» (в 369 году) поделена между таифалами, виктуалами и тервингами. Политика Аврелиана, умело сочетавшая в себе военные победы и своевременный уход войск, разрядила обстановку, однако пройдет еще целое поколение до того, как в приграничных регионах близ Дуная наконец вновь воцарится мир[123]. Что же до Рейна, то дальнейшие кампании тетрархов и Константина вынудили готов и другие германские племена вернуться к прежнему статусу полуклиентов империи, в котором мы их застали в предыдущей главе.

Однако кто эти готы, принявшие такое заметное участие в событиях III века, и что именно скрывается за волнениями на восточноевропейских границах Римской империи, продлившимися два-три поколения?

Не приходится сомневаться в том, что внезапное господство готов знаменовало собой настоящую революцию в самой природе угрозы, с которой столкнулась Римская империя на границе, проходящей по нижнему течению Дуная. В I и II веках Рим преимущественно имел дело в этом регионе с ираноязычными сарматами и осевшими там носителями дакийского языка. К IV веку племя, называвшееся готы, стало главной целью римских военных и дипломатических кампаний. Готские тервинги, как мы уже видели в главе 2, стали главным клиентом империи за Дунаем в его нижнем течении, и, как показывают события, которые мы только что обрисовали, период военных походов германцев продемонстрировал опасность силы, угрожавшей Риму вдоль не только наземных, но и морских границ. В I и II веках варвары не вторгались на территорию империи через Дакию, Черное море или пролив Дарданеллы – и тем более их нападения не принимали такого размаха.

Традиционным ответом на эти замечания всегда было предположение, что миграция германцев была ключевым элементом этой внезапной революции в стратегии. Готы не появлялись на северном побережье Черного моря в I и II веках, когда единственными племенами, обитавшими в здесь, были сарматы и даки. Единственные готы, о которых нам что-то известно, в то время жили в северной части Польши. И что получается? На старт, внимание – марш мигрировать? Не совсем. Не так давно Майкл Куликовски оспорил эту точку зрения, сказав, что традиционное представление о развитии племен к северу от Черного моря – «текстуальная фантазия». Этот термин взят из жаргона археологов (хотя сам Куликовски к их числу не принадлежит) и используется для обозначения ситуации, когда интерпретация археологических свидетельств искажается, чтобы подогнать их под имеющиеся письменные исторические источники. В данном случае среди прочих не слишком надежных исторических материалов, касающихся III века, представлена история готов, написанная в VI столетии Иорданом, в которой рассказывается о миграции готов на побережье Черного моря под руководством некоего короля Филимера. Куликовски утверждает, что этот рассказ не просто неправдоподобен, но к тому же слишком сильно влияет на истолкование историками и археологами материальных свидетельств. По его мнению, без этого источника прочие археологические и исторические материалы никого бы не заставили говорить о миграции. На самом деле за проблемами Рима в III веке и за господством готов в IV-M стоит вовсе не миграция, но социально-политическая реорганизация уже обитающего в регионе населения – приблизительно такая же, как та, в результате которой появились новые германские союзы на западе империи[124]. Прав ли он?

Два довода в его заключении весьма убедительны. Во-первых, нет ни малейшего сомнения в том, что социально-экономическая и политическая реорганизация – развитие – были важным элементом в истории германцев. Готские тервинги IV века обладали сложной конфедеративной политической системой, развитой структурой социальной иерархии и экономическим профилем, направленным как на производство, так и на обмен, которые выходили далеко за рамки германских обществ I века. Их политическая система была основана на наследовании власти и была достаточно прочна, чтобы пережить серьезные поражения и развить вполне последовательную стратегию по преодолению их самых серьезных последствий. Во-вторых, Куликовски совершенно верно полагает, что на Иордана полагаться не стоит. Иордан писал об этих событиях три века спустя, и можно доказать, что он воспроизвел лишь анахроническую картину готского мира IV века, но об этом подробнее чуть дальше[125]. Если он мог так ошибиться, описывая историю готов IV века, это не может не поставить под сомнение сведения, сообщаемые им о событиях III столетия, даже несмотря на то, что у нас слишком мало источников того периода, чтобы систематически проверять истинность его утверждений. Даже учитывая эти доводы, однако, остается достаточно убедительных доказательств того, что миграция германцев с севера на юг сыграла очень важную роль в стратегической революции III века.

Прежде всего нужно подчеркнуть, что перемена в природе сил, которые противостояли Риму в приграничных землях близ нижнего течения Дуная, заключалась не только в названии племен. В первых двух веках н. э. восточные предгорья Карпат – современные Молдавия и Валахия – были заняты несколькими дакийскими племенами, которые так и не оказались под властью римлян, когда Траян завоевал Трансильванию. В III веке они создали политическое образование новой ступени и стали известны как одна народность – карпы. Крупное племя сарматов, известное как роксоланы, жило к северу от Черного моря, и они вместе с языгами лишили германоязычных бастарнов господства в этом регионе в начале I века н. э. Языги в конечном счете перебрались на равнину Альфёльд (часть современной Венгрии к западу от Карпат), а роксоланы остались на востоке, получив власть над древнегреческими городами Понта, которые еще сохраняли определенную независимость в III веке. И сарматы, и даки стали в некоторой степени клиентами Рима, покорившись империи после завоевания Траяном трансильванской Дакии, несмотря на то что официально они в империю не вошли. Внезапное господство появившихся здесь готов и других германоязычных племен, таким образом, вызвало значительный сдвиг культур. А в том, что новые хозяева этих земель, готы, говорили на одном из германских языков, нет никаких сомнений. Перевод Готской Библии был выполнен для одной из их групп Ульфилой, потомком римских пленников, захваченных готами в Малой Азии, и его принадлежность к семье германских языков неоспорима. Появление готов, таким образом, привело к серьезным изменениям в характере и идентичности сил, сформировавшихся на северо-восточной границе Римской империи[126].

Разумеется, не впервые германоязычные захватчики стали господствующим народом в этом регионе. Бастарны, вытесненные сарматами в начале 1-го тысячелетия, также были германцами. Так что теоретически можно было бы объяснить доминирование готов во всем Северном Причерноморье в III веке возрождением тех племен, которые были покорены в I веке. Однако довольно многочисленные археологические остатки заставляют нас предположить, что, напротив, важнейшую роль в происходящем сыграла иммиграция новых германоязычных народов.

В период дакийского и сарматского господства племена, известные как готы – или, возможно, «готоны» или «гутоны», – населяли земли далеко отсюда к северо-западу, у Балтики. Тацит помещает их там в конце I века н. э., как и Птолемей в середине II века, причем последний поселил их там среди нескольких других народностей, обитавших близ устья реки Вислы. Несмотря на различные транслитерации на греческий и латинский языки, у филологов нет сомнений, что это название одного и того же народа, который внезапно сменил свой основной ареал обитания и в III веке с севера Польши двинулся к Черному морю. И так в этот период поступило не одно племя. Готы получили почетное центральное место в наших источниках и научных дискуссиях, однако в этом процессе участвовали и другие германские племена. Мы уже упоминали о герулах, к тому же источники конца III – начала IV века говорят о присутствии вблизи и непосредственно в регионе Карпатских гор германоязычных гепидов, вандалов, таифалов и ругов. Руги, как и готы, занимали во времена Тацита часть побережья Балтийского моря, а наиболее вероятное место обитания вандалов в тот период – север и центр Польши, к югу от готов и ругов. Появление вандалов и ругов в Карпатском регионе вместе с готами может говорить только о намеренном и масштабном переселении – они все двинулись на юго-восток от Польши по направлению к Понту. Тацит о герулах не упоминает, однако в IV и V веках вторая группа герулов проживала далеко отсюда к северо-западу, так что, возможно, наши герулы оказались на Дунае в ходе миграции. Гепиды и таифалы, как и герулы, впервые упоминаются в конце III века, и мы вернемся к роли этих «новых» германоязычных племен далее.