Земля волшебника - Лев Гроссман

— А затем, — сказал Элиот, — ты оценила свои ошибки, этические и тактические, и повернула назад, раздумав вторгаться в прекрасную, но ни на что не годную и ничего тебе не сделавшую пустыню.

— Ничего подобного! Я только тогда и поняла, зачем явилась туда. Но слонов развернула сразу. Это ж надо было додуматься тащить слонов через горы — у Ганнибала, что ли, подтибрила. Они были не против и вообще вели себя образцово, но что им там делать? Я разрешила им попастись в Южных Садах, и они вроде бы остались довольны. Полк, или бригаду, тоже отправила. Они доблестно отказывались, но приказ есть приказ. Подраться, наверно, хотели, только драться там не с кем. Наладила всех, короче, и ушла в пустыню одна.

— За каким чертом, позволь спросить?

Болота вокруг снова сменялись лугами. Земля просыхала, словно приходила в себя после дурного сна, но Дженет пребывала сейчас среди качественно иного пейзажа.

— Не знаю, смогу ли я тебе объяснить. Вся эта зелень вдруг показалась мне сопливой и совершенно лишней. В пустыне все честно: песчаные холмы и пустое небо. Как будто я всю жизнь хлюпала по грязи и наконец выбралась. Наверно, я сильно рисковала тогда, но на самом деле чувствовала себя в полной безопасности. Чувствовала, что наконец-то могу не казаться, а просто быть. Ерунду какую-то говорю… я ведь не святая отшельница. Просто почувствовала, что могу свободно дышать.

— Ничего, я понимаю. Рассказывай.

Элиот давно уже придерживался теории, что все люди, по мнению Дженет, относятся к ней столь же предвзято, как и она к ним. Если так, то ей, должно быть, страшновато живется — неудивительно, что одиночество в пустыне ее устраивало.

— Ночью случилось чудо: звезды спустились с небес. Они не привыкли к людям, поэтому не боялись. Порхали вокруг, как ручные птицы, каждая с большой мяч, чирикали даже. Колючие такие и теплые, их можно в руки брать. Знаю, это странно даже для Филлори… может, мне просто приснилось.

Я шла трое суток, пока припасы не кончились, и даже не думала возвращаться. Все ждала, когда паника накроет, но так и не дождалась. Иду себе на юг, как и шла. Там, в середине, дюны очень высокие, и видно с них далеко, но не до самого края. Может, там и нет никаких краев.

Можешь сам догадаться, что было дальше. Отключилась от голода и усталости и очнулась на корабле, идущем через пески.

— В жизни не догадался бы. Я думал, ты опомнилась и повернула-таки назад. Или тот слон, упавший с утеса, промчался через дюны и спас тебя — с Араль на спине, возможно. Все время ждал такого сюжетного поворота.

— А вот и зря. Я очнулась на корабле. Ну, не совсем — на доске с мачтой и простыней вместо паруса, больше на виндсерфер похоже. Смотрю, сидит парень, ноги поджал, одна рука на руле, другая парусом управляет, и вся конструкция летит по пескам с обалденной скоростью. Красавец, между прочим. Высокий, стройный, смуглый, с орлиным носом. Привез меня к скале посреди пустыни. Внутри пещера, он там живет. На верхушке кратер, наполненный черноземом, там растет всякое. Все его племя живет в таких же пещерах, только поменьше.

— А воду они где берут?

— Погоди, я до этого еще не дошла. Выносливый такой народ, крепкий. Вождя, который меня спас, называют Первейшим. Я ему объясняю, что мы, то есть я, завоевали его и пустыня теперь входит в Филлори. Сначала хотела промолчать, он все-таки жизнь мне спас, но аннексия есть аннексия. Решила, что лучше сказать: пусть знают, что отныне они полуавтономная территория в составе Филлорийской империи. Но Первейший ни в какую! Говорит, что слыхом не слышал о Филлори, представляешь? Я обозлилась, конечно, но в целом мне там понравилось. Врагов у них вроде бы нет, но все носят оружие из какого-то черного металла. Он легкий, прочный и высекает искры при каждом ударе — не знаю, что это за субстанция. У Первейшего копье целиком из него; выковано, говорит, в пустыне, и он им какого-то бога убил. Оно, мол, волшебное и помогает укреплять дисциплину, но я ни разу не видела, чтобы он использовал его в таких целях.

В общем, я решила завоевать их мирным путем. Стала помогать им в работе, входить в ритм их жизни. Представь себе картину: королева Филлори дергает репку и копает личинок в песке — я старалась думать, что это омары, но это конкретно черви. Причем я даже не злилась, можешь поверить? Не помню, чтобы когда-нибудь злилась меньше, чем там.

С Первейшим мы спали вместе. Это не любовь была, но мне очень нравился он и его образ жизни — да и хорош, собака, что уж тут скажешь. Секс был потрясающий, как будто с самой пустыней все это проделываешь. Месяца через три…

— Постой, — сказал Элиот. — Ты три месяца проторчала в этом своем Скалограде? А в Филлори что делалось все это время?

— Да что с ним сделается, с твоим Филлори. Хорошо налаженное государство управляется само по себе. Все население думает, что я умею читать их мысли — они в душе пописать боятся, не говоря уж о чем-то другом. Короче, через три месяца Первейший объявляет: если я хочу и дальше у них оставаться, надо пройти инициацию. Обряд серьезный, каждый год кто-нибудь погибает, но если пройдешь, тебе вручат эту черную железяку. Ну, ты знаешь — я ничего наполовину не делаю…

— Знаю, Дженет, но это уж прямо жесть.

— Ты слушай, самая жесть впереди. Я, между прочим, нарушаю священную клятву, рассказывая об этом, но так и быть. Первейший уводит меня в пустыню. Мы опускаемся на колени, он набирает песок в пригоршню и говорит: то, что я ищу, находится здесь. Я в полных непонятках смотрю на этот песок и начинаю замечать, что в нем что-то поблескивает. Не так чтобы сплошь, но попадаются блесточки. Тут я соображаю, что это и есть тот металл, из которого куется оружие. Одна крупица на тысячу песчинок, говорит Первейший. Дает мне холщовый мешок и велит мне наполнить его этими металлическими чешуйками. В каком смысле наполнить, спрашиваю? До краев или так, до середки? Ты, говорит, сама поймешь, когда мешок будет полон. Придет Плавильщик, превратит собранную руду в металл и скует для тебя клинок.

— Надо же, какой сервис.

— И не говори. Я бы должна была заподозрить неладное, но очень уж мне хотелось заиметь такое оружие. В общем, процесс пошел. Беру горсть песка, выбираю черные крупинки, стряхиваю в мешок. Никакой магии, только песок и руки. Через несколько часов глаза заслезились и окосели, а к следующему восходу солнца галлюцинации начались. Мешок наполняется, я чувствую его вес, но большой вопрос, не свихнусь ли я раньше, чем наберу сколько надо. Со мной произошло все, что полагается при таких испытаниях: я описалась, чуть не ослепла, один раз даже вырвало. Очень все неприятно, но в то же время я чувствую, что пустыня закаляет меня, выплавляет слабость и посторонние примеси, оставляет самое важное. Собираю свои крупицы, а в голове вся эта фигня.