Княжья воля (СИ) - "Константин"

Возле первого стапеля вальяжно уперев руки в бока стоит князь Рогволд, подле него Минай, Змеебой и несколько незнакомцев. Глыба отдает команду на время прекратить работу, что-то объясняет гостям.

Высокая комиссия… Мне там не место, для обзорной экскурсии хватит Ольдара с Сологубом.

— Мы уж думали ты не появишься, — лениво роняет Мороз, опираясь плечом на немого, безответного Сильвестра.

— Кто это с князем?

— Ночью из Турова прибыл брат Рогволда. Пожелал осмотреть лодии, — поясняет Жила.

Вовремя я. Лучшего случая невозможно представить.

Князь Тур это вон тот черноволосый, плотный малый с кудрявой бородой. Плечами пошире Рогволда, зато на полголовы ниже. Среди сопровождающих туровского гостя замечаю осанистую, плечистую фигуру с распущенной гривой седых волос. Седовласу лет шестьдесят или больше, лицо у него широкое и плоское как медное блюдо для жареного гуся, а сочетание белой шевелюры и желтых, круглых глаз делает облик бывалого служаки схожим с полярной совой. Нос вот только подкачал — не крючковатый и клювоподобный, а прямой и длинный как у породистого грека. Жидкая, белесая борода клином сходится к пупку. К широкому поясу приторочены сразу два топора и длинный нож. Воевода, наверное, какой-нибудь или боярин…

Рогволд приглашает всех следовать за Ольдаром и обойти каждый корабль. У Миная по правую руку рослый громила нетипичной наружности. Продолговатый череп ошкурен до блеска, с голого затылка ниже плеч свисает туго переплетенная черными лентами русая коса, в бороде сразу две косицы. Штаны и безрукавка из кожи, загорелый бицепс как два моих… Должно быть это и есть Старлуг, цепной пес боярина Миная…

— Измельчал нынче урман.

К моему дикому удивлению эти слова с нотками разочарования в скрипучем голосе изрек похожий на сову спутник князя Тура. Разглядывая Минаева наемника, я упустил седого из виду, а он уже в метре от меня…

— С чего ты взял? — с интересом вступаю в диалог. — Гляди какие у него руки, корабельный канат порвет, не вспотеет.

— В прежние времена лицо этого херсира покрывала бы сплошная вязь оберегов, а у Старлугссона кожа чистая как у девицы.

— Хм, и о чем это нам говорит?

Старик кривит бледные губы в неприязненной гримасе.

— Северные воины постепенно теряют веру в своих богов, поклоняются злату поболее Одина с Фрейром и Тором. Они готовы за плату служить любому хозяину, будь то наши князья или христианские владыки. Собственная мошна для них гораздо важнее благосклонности исконных богов. Урманы давно уже не те, как и даны…

Окидываю взглядом прикид деда и прихожу к выводу, что уж у него-то с оберегами все в полном порядке, даже порты исшиты узорами.

— Ты ведь из Турова?

— Я — Велг. Присматриваю за своим князем.

— Издалека присматриваешь?

— В этом деле мне глаза не нужны, — говорит и зажмуривает желтые омуты, показывая как именно он "видит".

М-да-а… любопытный старикашка…

— Не любишь христиан, значит?

— Не люблю, — отвечает, испуганно разлепив веки, будто его разбудили. — Но здесь их нет, а вот в Царьграде полным-полно. Там, скажу я тебе, христианин на христианке лежит, новых христиан мастерят денно и нощно… Но ничего, наши боги еще себя покажут. Думается мне, придет заморской вере скоро конец, разгневается Перун, обрушит на всех поклонников мертвого бога по небесной стреле, когда молиться некому станет, то и вера сгинет… Год остался, может два…

Не стал я старика на этот счет жестоко разочаровывать, а спросил доводилось ли ему бывать в Царьграде?

— За малым не дошел, — говорит, оглаживая блеклую бороду узловатыми пальцами.

— Один шел?

— Почему — один? С войском Великого князя Игоря.

Ух ты, оказывается батя Святослава хаживал лупить ромеев! Силен…

— И почему же не дошло до Царьграда войско князя Игоря?

— Сгорело.

— Целое войско?

— Да, почти целое. Из всех лодий вернулась едва ли четвертая часть. Я часто вспоминаю тот день и хотя случилось это довольно давно, помню все в мельчайших подробностях.

— Расскажешь? — спрашиваю, подступая ближе, но вижу в глазах сильное нежелание. — Расскажи, Велг, я ведь все равно не отстану.

Кашлянув в ладонь, Велг медленно кивает.

— Князь Игорь собрал огромное войско. Из устья Днепра вышло почти две сотни лодий набитых воинами как шишки семечками. Помимо киевлян с нами шли черниговцы, смоляне, изборцы, уличи, древляне и новгородцы. Остерегаясь штормов, двигались вдоль побережья пока из душного марева не появились каменные башни и крепостные зубцы главного ромейского гнезда. Было нестерпимо жарко, спокойное море под лучами солнца казалось густым и тяжелым как масло. Лодии на веслах втянулись в бухту, воины надели брони и приготовились к высадке. От берега нам навстречу двинулись лодки ромеев. Быстрые, помельче княжеских, с малым количеством людей на борту. Те из варягов, кому уже приходилось драться на воде потирали руки в ожидании легкой победы. Ударили веслами, ускорили ход, полетели на ромеев в сшибку. В бой они не вступили, кидая редкие стрелы, спрятались за шестерку больших, неповоротливых кораблей. У этих здоровых на носу находилось что-то наподобие рогов из которых даны и урманы пьют свой жидкий эль, только намного толще и длиннее. Стали они с нами сближаться, а сблизившись, далеко выплевывать из своих рогов жидкое пламя, которое невозможно потушить. В тесноте строя загорелось сразу несколько десятков лодий, страшно кричали объятые огнем люди, ища спасения прыгали в полыхающую воду да там и пропадали. Даже вода в тот день горела!

— Как же тебе удалось уцелеть?

— Когда князь Игорь велел уходить в море, оставалось едва ли четвертая часть лодий. Ромеи долго преследовали нас на своих быстрых лодках, на ходу осыпали стрелами и камнями. Парус болтается тряпкой, весла от натуги того гляди переломятся… Я в жизни так не греб, готов был жилы порвать только бы больше не встречаться со страшными огнеплюющими ромейскими лодками…

Велг на выдохе замолкает, мне же лезет на ум мысль о том каким невезучим парнем был приснопамятный князь. То хитрые греки его полководческие потуги передовыми технологиями напрочь задавят, то обидчивые древляне напополам разорвут…

— Скажи, Велг, зачем Великий князь пошел на Царьград?

— А зачем ходят? Взять на копье, забрать добычу товаром и златом и наложить ежегодную дань.

Ясно, грабить отправился, ничего нового.

— Думаешь, могло получиться?

— У Олега Вещего получилось. Давно.

Вот тебе и ромеи. От Олега огребли и к следующему нападению неплохо подготовились. Сразу видно — цивилизация. Каменные крепости, готовый прообраз огнемета… Обладание подобным оружием ставит военную тактику на недосягаемый уровень. Не удивлюсь, если и сам прибор и технология изготовления "неугасимого пламени" строго засекречены. И это, в общем-то, правильно. В моем времени "ядерные" страны тоже не горят желанием поделиться супероружием с многочисленными африканскими племенами. Себе дороже…

Скорлупа секретности иностранного изобретения мне на один зуб. Что там может быть секретного? Сильногорючую жидкость я знаю только одну. Ясно, что нефть у ромеев не чистая, видимо, какая-то смесь навроде напалма. В составе смеси кроме нефти обязательно должно быть масло для поднятия градуса и увеличения длительности горения. Пропорции легко подбираются опытным путем. Что еще? Сера? Селитра? Не знаю. Может быть. А может и не быть… Чем "плевать"? Нужен какой-то насос, чтобы создать выталкивающее давление. Окованный, хорошо просмоленный бочонок, клапан из куска плотной кожи, поршень… Можно еще попробовать кузнечные меха… Подающую трубу склеить из бересты или кожи… с кузнецом побазарить на предмет выковать подобие раструба…

— Эй, десятник!

Окрик Рогволда выпнул из головы все конструктивные мысли. Занятый обдумыванием рассказа я не заметил как высочайшая комиссия, завершив полный круг по лодейному двору, собралась на выход.

— Слышал ты устраиваешь пир…