Чудовище без красавицы - Дарья Донцова

Лицо Дины постепенно теряло настороженность, я продолжала:

– У нас с мужем тоже очень большие апартаменты, восемь комнат, но все как-то традиционно, без стиля… Муж человек консервативный, бывший инженер, привык жить просто, и переубедить его невозможно. Я хотела купить элегантную кровать, знаете, такую, с радиоприемником… Нет, уперся лбом: мне и на обычной хорошо. Решила приобрести стильное кресло с массажером… Слыхали небось. Здоровская штука, включаешь моторчик, а оно начинает тебе спинку массировать. Опять не разрешил! Кое-как согласился на комнатный фонтанчик! Ах, очень красиво! Вода журчит, подсветка, а посередине сидит птичка, ненастоящая, конечно, и поет…

– Поет? – спросила вконец изумленная глупостью гостьи хозяйка. – Как поет?

– Замечательно, – воодушевленно подхватила я. – Соловей! Тра-ля-ля, тра-ля-ля… Понятно, что от электричества работает! А еще у меня повсюду бронзовые фигуры, коллекция! Две у входа, кошки, одна в гостиной, слоник, и несколько в спальне, такие красивые! Где же ваш бассейн? Жутко хочется посмотреть!

В глазах Дины загорелись веселые огоньки.

– Хотите чай?

– О, – воскликнула я, – как хорошо, что вы не предложили кофе! Мой папа – между прочим, я происхожу из элитной семьи – работал в Министерстве обороны…

Дина широко улыбнулась:

– Ваш отец военный?

Я приосанилась, подняла, как Аким, указательный палец вверх и возвестила:

– О! Не простой военнослужащий, не капитан, не майор, а полковник! Самый настоящий полковник, высшее командование, генералитет!

Хозяйка прикусила нижнюю губу и отвернулась, она с трудом сдерживала смех. Я почувствовала, как меня начинает отпускать напряжение. Если смеешься над человеком, то перестаешь его опасаться. Дина явно решила, что видит перед собой потрясающую дурочку.

– Так вот мой отец, – продолжала я щебетать, – мой папочка всегда говорил: чай – питание для мозга!

Тут Дина не выдержала и расхохоталась:

– Ну, прямо скажем, нетрадиционная фраза для военного. Мне всегда казалось, что они питают свои мозги тем, что разлито в бутылки, причем крепостью не ниже сорока градусов.

– Мой отец, – вещала я, – мой папочка на дух не переносит алкоголь!

– Ну вам повезло, – усмехнулась Дина, – так как насчет чая?

Сделав пару шагов, она толкнула дверь, и я ахнула, на этот раз совершенно искренне. Открывшаяся моим глазам комната поразила меня. До сих пор я никогда не встречала ничего подобного.

Огромное пространство, но не четырехугольное, а круглое. В центре поблескивает голубая вода и сверкают хромированные лесенки, но стоит скосить глаза в сторону от зеленовато-голубой глади, как картина меняется.

По периметру бассейн был окружен тяжелой, темной антикварной мебелью. Диваны, стулья, кресла – все обтянуто темно-красной тканью, столы, а их тут насчитывалось штук пять, были покрыты кружевными скатертями, на полу лежали плотные ковры, а окна задрапированы тяжелыми занавесками. Над бассейном ярко светили потолочные лампочки, мебель тонула в тени, в меблированной части гостиной стояли торшеры, создающие мягкий полумрак.

Комната производила дикое впечатление, это был полный идиотизм, но одно точно – такой больше ни у кого нет.

– Вот это да! – выпалила я. – Думала, Ицхак привирает, ну кому придет в голову делать из зала для приема гостей Венецию! Как красиво!

– Можете искупаться, – предложила Дина, очевидно, ее тронула моя детская реакция.

– Купальника нет.

– У нас их целая куча, – хмыкнула хозяйка, – держим на любой размер. Хотите, велю принести?

– Нет-нет, спасибо, я не умею плавать.

Дина опять засмеялась, дверь открылась, появилась женщина лет пятидесяти.

– Рената, – велела хозяйка, – чай, ну и все такое.

Горничная кивнула и исчезла.

– А что у вас еще есть интересного? – спросила я.

– В каком смысле? – оторопела хозяйка.

– Ну, может, зимний сад или коллекция какая-нибудь, я бы посмотрела, пока чай готовится!

Дина опять прикусила нижнюю губку. В ее красивых глазах скакали бесенята.

– Хотите весь дом посмотреть?

– О! Обожаю! Просто обожаю разглядывать комнаты!

Аркина легко поднялась с кресла:

– Тогда пошли.

Дом оказался огромен, спален и санузлов бессчетное количество, а еще столовая, кабинет, библиотека, бильярдная, кинозал, баня…

Короче говоря, мы бродили по зданию больше часа. При входе в каждую комнату я не упускала возможности сказать:

– Ну, у меня в Израиле тоже есть похожий ковер, на арабском рынке купила.

Или:

– Ой, какая хорошенькая люстрочка! Где брали? Небось у «Тати»!

Дина крепилась и не смеялась во весь голос, но было видно, что ситуация ее жутко забавляет. Не сдержалась она только один раз, в столовой, когда я, ткнув пальцем в буфет, где стоял роскошный сервиз, сделанный в начале века во Франции, скорее всего в Лиможе, заявила:

– Тарелочки-то простоваты! У меня пошикарней будет, сервиз «Мадонна». Надо и вам такой купить. Знаете, как отлично на столе смотрится! Весь перламутровый и с картинками!

Дина прыснула, потом быстро закашлялась.

– Извините, я простыла, очевидно, погода меняется, прямо не знаешь, как одеваться.

– Главное, – занудно сообщила я, – теплое белье. Всегда ношу его в октябре и до апреля не снимаю.

– В Израиле разве холодно? – удивилась Дина.

– Нет, но лучше перебдеть, чем недобдеть, – нашлась я.

Дина снова закашлялась, и мы вошли в небольшую темную комнату, где было значительно прохладнее, чем в других помещениях.

Аркина щелкнула выключателем. Мягкий свет осветил небольшое пространство, заставленное шкафами. Дина пояснила:

– Мой муж страстный коллекционер, собирающий книги. Они, к сожалению, от времени портятся, поэтому в хранилище своих редкостей он попытался создать идеальные условия: постоянную температуру воздуха, определенную влажность, даже свет здесь включают не слишком часто, причем лампы не обычные, а специальные, от их…

– Ой, – взвизгнула я, – я тоже обожаю детективчики! Просто до умопомрачения! Мы могли бы иногда меняться! Сейчас как раз я читаю Корнилову, про Пантеру! У меня есть все ее романы! Хотите, пришлю вашему муженьку? Теперь в Израиле можно купить любые книги. Наши эмигранты читают только на русском…

Дина вздохнула и приоткрыла один из шкафов. Перед моими глазами предстали толстые, какие-то корявые тома в темных переплетах.

– Мой супруг не любит криминальные истории, он покупает раритетные издания, вроде этого, Радищев «Путешествие из Петербурга в Москву», выпущено при жизни автора.

Я сморщила нос.

– Радищев, Радищев… Где-то слыхала… Кажется, в школе проходили… Но, простите, какой интерес в такой книге? Сплошная скука, ей-богу, заснешь сразу. Посоветуйте супругу Маринину. Вот мой муженек с огромным удовольствием ее читает. А фильм про Каменскую смотрите?

Хозяйка улыбнулась:

– Мы не слишком увлекаемся подобного рода историями. Пойдемте, наверное, чай давно остыл.

Но мне совсем не хотелось покидать прекрасно оборудованное хранилище. Если говорить о картине, то только здесь.

– А там что? – ткнула я пальцем в другой шкаф.

– Тут везде старопечатные книги, – пояснила Дина, демонстрируя внутренности стеллажей.

– Господи, зачем ему столько! – кривлялась я.

Аркина терпеливо ответила:

– Это страсть. Вот вы говорили, будто собираете бронзовые фигурки…

– Да, кошечек, собачек, слоников, но они красивые, – возразила я, – и потом, все их видят! А у вас какие-то грязные книжки, да еще в самом укромном углу. Я бы не разрешила своему супругу держать дома подобную дрянь, пусть бы лучше машинки собирал или, на худой конец, марки с открытками, хотя, согласитесь, от них тоже не слишком много пользы…

– Вы любите пирожные с заварным кремом? – решила переменить тему Дина.

Но я лихорадочно бегала глазами по стенам, кругом лишь одни шкафы… Хотя, нет!

В простенке висело нечто, прикрытое полупрозрачными занавесками.

– А там что? – бесцеремонно спросила я и быстро дернула за свисающую сбоку веревочку. С легким шорохом занавески разъехались, и взгляду открылась картина, заключенная в стеклянный ящик, внутри которого виднелся термометр. Именно так в Лувре хранится Джоконда. Мы с Олегом после свадьбы отправились на пять дней в автобусную экскурсию по Европе. Было весьма утомительно трястись все время на колесах, а потом бегать толпой по музеям. Мне больше нравится изучать экспозицию в одиночестве. Но на индивидуальный тур средств не хватало, поэтому мы решили: лучше на автобусе, чем вообще никак. Кстати, всемирно известное произведение Леонардо да Винчи не произвело на меня никакого впечатления. Просто не слишком красивая женщина с ехидной ухмылкой. Напротив Моны Лизы в Лувре клубилась толпа, фотографировать было запрещено, но кое-где в толпе людей вспыхивали яркие огоньки, и тогда служители громко выкрикивали на разных языках: