Стражи Сердца. Единственная для пустынников - Кира Евгеньевна Полынь
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Храмовники ни разу не помолились.
Они все больше напоминали мне простых солдат, обряженных в церковные атрибуты. Словно отводили от себя таким образом лишние взгляды и внушали страх тем, кто все же отважился поднять глаза.
— Недавно, — с теплотой ответил Тайпан.
— И как это — трахать одну бабу на двоих с братом?
Лишенный смущения и такта вопрос вырвал удивленный хрип из моего горла, и я недовольно обернулась к храмовнику, который даже бровью не повел, вглядываясь в горизонт.
Явно солдатская прямолинейность вызвала у меня еще большую бурю сомнений, но я решила и дальше молчать, оставляя ответы пустынникам.
— Сладко. И долго. Можно часто меняться, не давая ей заскучать, — Тайпан негромко рассмеялся, отвечая больше шуткой, чем серьезно. — Довольная женщина — уставшая женщина. А ты? Был женат или сан не позволяет?
— Не был, но не из-за сана.
— И почему уже? Поделишься?
— Нет, это неинтересная история, чтобы тратить на нее время.
— Тогда расскажи хотя бы, почему вы едете в Бел-рит? Это почти в трех днях пути от Доа-ра. Думаешь, хрупкая девушка, никогда раньше не покидавшая дом, смогла бы так далеко забраться?
Сиборг только пожал крепкими плечами, легонько пришпорив лошадь.
— Нигде ближе мы ее не нашли. Значит, смогла.
— Или она уже мертва и лежит в каком-нибудь симпатичном овраге, радуя воронов доброй трапезой.
Храмовник неожиданно резко обернулся, страшно вытаращив глаза.
Напряженные, вытянутые ниткой губы кричали о его несогласии и нежелании верить в эту версию. Кадык дернулся крупным яблоком, а вены на шее вновь вздулись.
— Молчу, молчу! — на секунду отпустив поводья, Тайпан поднял руки в воздух. — Если тебе так легче, будем думать, что она жива.
— Она жива. И точка.
Обняв меня покрепче, пустынник приглашающе покачал плечами, предлагая опереться на свою грудь. Не став противиться, я устроилась поудобнее, уже чувствуя, как отдохнувшая спина вновь заныла от долгой поездки верхом, и тут же ощутила аккуратный поцелуй в висок.
— Еще не проголодалась?
— Нет, не успела.
— Скажи, если захочешь есть. Рунья собрала нам с собой целый мешок своих сырных лепешек.
— Хорошо.
В молчании путь быстро стал монотонным и скучным. Я дремала и время от времени пересаживалась с одного седла на другое, греясь в объятиях пустынников.
Мы мало говорили.
Нам нужно было продолжать играть роль очень близких друг другу людей, а лишние, несвойственные молодоженам вопросы могли только все испортить. Поэтому, когда солнце начало клониться к горизонту, я уже мысленно молилась старым и молодым богам, чтобы мы наконец остановились на привал, мечтая размять затекшие мышцы.
По виду солдат можно было подумать, что страдала только я: спешившись, мужчины сразу же занялись обустройством ночлега, пока я страдальчески разминала спину.
— Иди, посиди у вещей, — шепнул Тайпан, подкравшись сзади. — Я пока поставлю шатер.
— Эй! А ваша супруга, может, хочет приготовить нам пожрать? — улыбающийся подгнивающими зубами мужик весело хрюкнул, стреляя лукавыми взглядами в мою сторону. — Или чем другим угостит? Мы голодные, но неприхотливые!
Рывок, смазанные тени, и у горла храбреца замирают два вытянутых из наручей лезвия, угрожая скреститься и отделить голову от шеи.
— Еще слово, и ты труп, — прорычал красноволосый, гневно фыркнув в лицо опешившего солдата. — Следи за языком, или я отрежу его — моргнуть не успеешь.
— Райтон, дубина! — сурово рявкнул Сиборг, отвлекшись от конской упряжи. — Тебя не учили, что эйша пустынников — как святыня?! Яйца между ног стали мешать? Так они исправят!
Храбрец только коротко кивнул и, сдаваясь, поднял ладони в воздух, медленно сглатывая вязкую слюну.
Повисшая на поляне тишина гремела неслышными громовыми раскатами. Храмовники молчали, пытаясь понять, как мои охранники так быстро переместились в воздухе, буквально материализуясь в пространстве. Никто не понимал, но все прониклись, плавно возвращаясь к своим делам и вспоминая, почему пустынники считались непревзойденными воинами.
— Только дай мне повод, — напоследок процедил Тайпан, и лезвия с хлестким щелчком исчезли в глубине наручей, будто бы их и не было.
— Испугалась?..
Вернувшись обратно, он осторожно опустил ладонь на мой живот, согревая теплом. Немного виноватый взгляд сквозил заботой, и даже мне самой поверилось в правдивость этой бережливости.
Они были такими большими и сильными рядом со мной, отгораживая от любого посягательства. Словно стены нерушимой крепости, которые даже времени не позволят себя иссушить.
Неожиданно сильно захотелось уткнуться вспотевшим от испуга лбом в мужскую грудь. Напомнив себе, что должна выглядеть правдоподобно, я не стала противиться, обхватывая пояс Ворона рукой, а щекой прижимаясь к телу красноволосого.
— Тише, эйше, мы рядом.
Глава 41
— Ну морда у него была! — широко разведя ладони, вещал солдат. — Вытаращил на меня глаза, ну я и…
Разожженный костер грел танцующим желто-красным пламенем, рисуя на лицах оранжевые пятна. Ночь выпустила звезды на небосвод, делая разговоры более простыми и расслабленными, сопровождая ими небогатый ужин из жареного мяса и лепешек.
Я сидела на мешке между Тайпаном и Вороном и уже начинала клевать носом, разрешив себе завалиться на мужское плечо, лишь изредка лениво поднимая веки.
— Убил?
— Да куда там! — продолжал рассказчик. — Жирный попался, гад. Крепкий боров. Я никогда в жизни так не бежал! Хорошо хоть задницу мне на клыки не насадил!
— Эй, — позвал Сиборг, передав нам флягу с разбавленным вином. — Не появилось дельных мыслей?
— Наметки. В Бел-рите скажу, прав я или нет.
— Поделишься?
— Это не слишком интересная история, — напомнив храмовнику о скрытности, улыбнулся Тайпан. — Мы пойдем, эйше уже почти спит.
— Идите, — сразу же потеряв интерес, Сиборг уставился в костер, глядя на него пусто и слепо. Было в нем что-то надломленное, ощущавшееся стеклянными осколками на душе. — Завтра к полудню будем на месте. И я очень надеюсь, что услышу от тебя хоть что-то полезное.
— Надейся.
Пустынники мягко потянули меня к расставленному шатру под излишне любопытные взгляды. Но я чувствовала себя такой измотанной, что проигнорировала сальное внимание, забираясь под ткань и падая на тонкую подстилку, со стоном вытягивая ноги.
— Устала? — рухнув рядом, Тайпан оперся на локоть.
Я только кивнула.
Губы уже отказывались шевелиться, а глаза