Дракон замка Конгов - Павел Шумилов

Я вышел от тети Элли только часа через два. Мы обсудили множество вариантов на все случаи жизни. Под конец я рассказал о разговоре с отцом. Тетя Элли сказала, что у меня переходный возраст плюс гипертрофированное чувство собственной значимости. Еще немного, и я зазнаюсь.

Саманта ждала меня, сидя на ступеньках. Она завернулась в одеяло и дремала, прислонившись к стенке.

— Я отцу письмо напишу. Только поклянись, что читать не будешь. И еще поклянись, что не будешь вызывать отца на бой.

— Не буду.

— Поклянись.

— Глупышка. Тебе мало слова Конгов?

Завтракали в хмурой столовой. Саманту я, разумеется, отослал завтракать на кухню. Видимо, между отцом и матерью тоже состоялся серьезный разговор. Сидели хмурые, насупленные, бросая изредка друг на друга сердитые взгляды. Мать явно собиралась побеседовать со мной после завтрака, поэтому я очень быстро, не поднимая глаз от тарелки, умял свою порцию и выскользнул из столовой. Бегом добрался до своей комнаты, затолкал в мешок одеяло, охотничью одежду, арбалет, кинжал, сунул меч под мышку, мешок — за спину и выбежал из комнаты. В коридоре столкнулся с Самантой.

— Ты куда?

— К твоему отцу.

— Джон, стой, я еще письмо не написала.

— Некогда.

— Ты слово дал.

— Хорошо. Иди за мной, — мы припустили по коридорам вдвоем. Я торопился на конюшню, но выбирал такой маршрут, чтоб не повстречать мать. Иначе поездка сорвалась бы. Уртон, уже предупрежденный тетей Элли, кончал седлать лошадей. Тех, на которых мы поедем, и сменных. Я кинул ему мешок. Уртон встряхнул его, в мешке забрякало. Уртон с грустью посмотрел на меня.

— Не обращай внимания. На первом же привале сложу все как следует.

— Джон, письмо…

— Видишь, некогда.

— Это очень важно!

Я задумался.

— Хорошо. Напишешь письмо и пошлешь с гонцом. Мы будем ждать его за лесом. Уртон, поезжай вперед и открой ворота замка.

Я это здорово придумал. Если бы мы вдвоем возились у ворот, мать могла бы заметить меня и приказать остаться. А теперь я проскачу галопом, даже если она меня заметит, не успеет открыть окно, чтобы крикнуть. Уртон шагом подъехал к воротам, ведя в поводу сменную лошадь, груженую нашим имуществом, отдал распоряжение солдатам. Те налегли на рукоятки ворота. Тем временем Саманта обняла меня и поцеловала. Я обалдел. Вчера это было совсем не так…

Потом я опомнился, что время идет, мать наверняка уже разыскивает меня. И, конечно, у тети Элли. Потом пошлет кого-нибудь на главную башню, и только после этого — на конюшню.

— Джон, сними, пожалуйста, с меня ошейник, — попросила Саманта. Я дал ей ключ.

— Можешь снимать его в моей комнате и у тети Элли. Если отец увидит тебя без ошейника, поставит клеймо воровки на лоб. Или прижжет пятки и вденет железное кольцо в нос, как беглой.

Это я тоже здорово придумал. Теперь Саманта не будет приставать ко мне, чтобы я снял с нее ошейник. Вроде бы, я и разрешил его снять, но снимать все равно нельзя. Конечно, отец не будет ее клеймить, разве что прикажет выпороть на конюшне, но она-то этого не знает!

Я проверил в последний раз подпругу (моя кобылка любит иногда надувать живот) и вскочил в седло. Намотал на кулак повод второй лошади.

— Джон, не забудь, ты дал слово не читать мое письмо. Ой, Джон, стой! Как же я пошлю гонца? Меня же никто слушать не будет. И за ворота не выпустят.

Саманта была права.

— Йорик! — позвал я помощника Уртона. — Пока Уртона нет, головой отвечаешь за леди Элану. Саманта сейчас принесет тебе письмо, отвезешь его Уртону. Он будет ждать тебя за лесом. Поедешь на этой лошади, — я бросил ему поводья второй лошади. — Лошадь оставишь Уртону. Все понял?

— Чего не понять. Назад пешком топать.

Я рассмеялся, хлопнул его по плечу, подмигнул Саманте и пустил кобылку с места в карьер. Распугивая кур, пронесся по двору, круто свернул к воротам и был таков. За воротами перешел на легкую рысь. Нет, положительно, я сегодня молодец! Даже если Йорика спросят, где я, он не знает. Где искать Уртона, он знает. Но Уртон сам по себе, я сам по себе… Сегодня я предвижу все не хуже тети Элли. А может, зазнаваться начал?

Уртона догнал в лесу. За лесом мы остановились, я переоделся в охотничий костюм, прицепил к поясу ножны меча, с другой стороны повесил кинжал, сунул нож за голенище сапога. Перебрал вещи и сложил в мешок как полагается. Йорик все не ехал. Уртон бросил на траву попону и улегся досыпать. Я высмотрел самое высокое дерево, залез на него, но именно в этот момент подъехал Йорик. Кроме письма он передал Уртону какой-то сверток. Я решил не показываться Йорику на глаза, чтоб у него не возникало ненужных вопросов. Вскоре тот ушел. Я слез с дерева, развернул сверток и застыл с открытым ртом. Там была кольчуга. Да какая! Все звенья маленькие, блестящие, не больше пяти миллиметров. Вы видели кольчуги простых солдат? У них звенья размером с маленькую монетку. Кинжал милосердия проходит сквозь них беспрепятственно. Эта была не такая. Эта была как изделие ювелира. И вместе с кольчугой были кольчужные перчатки такой же тонкой работы. Очень дорогой подарок. Я не удержался и надел ее. Уртон хмыкнул. Он не признавал кольчугу. Говорил, какая от нее польза, если тебе не отрубят руку, а сломают. Ведь следующим ударом все равно голову снесут. Вот панцирь из пластин — это другое дело. Я не стал спорить. Я любовался кольчугой. Она сидела на мне как вторая кожа. Замечательное ощущение. Я решил ее не снимать. Откинул только капюшон за спину, а поверх накинул легкий плащ. Уртон опять хмыкнул. Моя кобылка обнюхала обновку, фыркнула и потрясла головой. Не понравилось. Нет, ей далеко до рыцарского коня. Конечно, у нее есть свои достоинства, но конь рыцаря должен одобрять все, что защищает его хозяина. Даже если ему придется нести чуть больше груза.

Если очень торопиться, до замка сэра Добура можно доехать за сутки. Только торопиться мне совсем не хотелось. Все же, я спросил Уртона.

— Чем тебе не нравится этот свет? — поинтересовался он. И мы поехали шагом. С таким расчетом, чтоб добраться за два дня, переночевать где-нибудь поблизости, а утром третьего дня войти в замок. Погода была чудесная, светило солнце, копыта лошадей весело стучали по дороге. Мимо проплывали поля, а на мне сияла новая кольчуга. Жаль, что никто меня не видит.

Неужели так никто и не увидит меня в кольчуге?

Ну хоть бы один селянин попался. Что они, повымерли, что ли?

Сволочи! Гнусные сволочи! Когда не надо, их навалом. Так и путаются под ногами со своими повозками. А когда надо — ни одного! Хоть бы один полюбовался на своего лорда. Потом рассказал бы остальным. Ради кого я, спрашивается, терплю эту муку? Попробовали бы сами весь день походить в кольчуге. — Я подсунул ладонь под воротник и покрутил шеей. Кольчужный капюшон, который я не стал надевать, оттягивал ворот назад и звенья кольчуги давили на горло, затрудняя дыхание. Пальцами ощутил, что кожа на шее не гладкая, на ней отпечатался узор, словно чешуя. Плечи тоже болят. Надо было надеть вниз толстую фланелевую рубашку, но кто мог знать?