Танцующая с Ауте. Трилогия - Анастасия Парфенова

– Вот это уже ближе к истине! – Виор улыбнулась, и ясно было, что она не поверила ни единому слову. Затем улыбка стала плутовской. – Знаешь, тебе нужно отвлечься. Завести еще детей, – провозгласила девушка. – И не меньше дюжины. А то если все твое внимание будет сконцентрировано на одном-единственном чаде, у бедняжки не выдержит психика. Не все же такие устойчивые, как я!

– Виор!!!

– Лорд Грифон.

– Кто?

– Мы не знакомы. Но, должна заметить, я очень и очень на вас сердита. А когда я сердита, это обычно ничем хорошим не заканчивается.

– Да ну?

– ДА!

Несколько секунд оливулец приходил в себя, пытаясь вновь восстановить способность мыслить, почти уничтоженную мощнейшим присутствием, вторгшимся в его сознание.

– Много лет назад вы тоже позволили себе рассердиться. Не без причины, но когда это кого оправдывало? Ваш гнев вылился в слова и поступки, и так получилось, что эти слова и эти поступки оказали влияние на окружающих, а позже – на их потомков. И в результате… мы имеем то что мы имеем сегодня.

– То есть вы намекаете, что это моя вина?

Она задумчиво посмотрела на смертного.

– Действия не бывает без противодействия. Поступки не бывают без последствий. Понятие «вина» вряд ли здесь применимо. Но есть еще понятие «ответственность», и я думаю, оно вам более знакомо.

Он молчал.

– Я могу показать вам, какие поступки привели к каким последствиям. Я могу дать знания и навыки, могу научить видеть цепи, тянущиеся из прошлого в будущее. И я не буду контролировать, что вы попытаетесь с этим знанием сделать.

– А что вы требуете взамен?

– Взамен – вы останетесь жить. И будете действовать так, как требует от вас ваше чувство ответственности.

Ему даже не пришло в голову, что она может обманывать, готовить ловушку. С существами такого порядка это просто смешно. Она была настолько выше глупых игр…

Ответственность.

Смерть легче перышка. Долг тяжелее скалы.

Оливулцы умели выбирать героев.

– Я согласен.

– Раниель.

– Давно не виделись, о божественная.

– Давно, – в ее взгляде невероятным образом смешались терпение и раздражение. Если ты сочетаешь в себе миллиарды личностей, можно позволить некоторую амбивалентность. – Но ты, похоже, ничуть не изменился.

– Прости, что покусился на то, что принадлежит тебе, божественная. Опять.

– Ты так ничего и не понял.

Рубиновые глаза блеснули. Давным-давно, когда многоцветная лишь начала осознавать себя, он и те, кто пошел за ним, отказались подчинить себя этой новой силе. У них был иной путь.

– Это ты ничего не поняла.

Она заломила бровь – демонстративно человеческий жест, который его величество уже видел однажды.

– Я мог бы полюбить ее, – задумчиво протянул король демонов.

– Ты уже ее полюбил. Как и всех остальных моих избранниц.

– А я и не спорю, – не ясно было, к чему относится последняя реплика.

Они помолчали.

– Ты повзрослела.

– А ты – нет.

– Глупо получилось.

– Как всегда.

– Леди Адрея.

– Невероятно, – шепнула дарай-княгиня, зачарованно изучая появившееся перед ней существо. Все чувства говорили ей что-то… невозможное. То, чего быть просто не могло. То, что можно было описать только словом «бог».

– В точку.

Адрея арр Тон Грин привыкла доверять своим чувствам, и не без причины. А поскольку то, что она видела и ощущала в этом странном месте, уже поставило ее мир с ног на голову, значит… значит, не будет ничего плохого, если вышеупомянутый мир перевернется еще пару раз.

– Очень практичный подход, – признало существо. – Но вообще-то я хотела поговорить о генеалогии. В частности, об одном из ваших довольно отдаленных предков…

Музыкальная фраза-символ, которыми Драконы Ауте обозначали свои имена.

Он проявил грубость, ответив на человеческом наречии.

– Многоцветная.

– Не сердись на меня, о могучий.

– Да пошла бы ты… о божественная.

Существо, которое Антея тор Дериул-Шеррн весьма фамильярно называло Бесом, чуть склонило голову в приветствии.

– Мы знаем тебя.

Она поклонилась в ответ.

– Я знаю вас.

Тишина. Затем:

– Если вы пересечете мой Путь, то ваш прервется.

Еще один поклон. Они поняли друг друга.

– Ворон.

Оливулец резко повернулся на звук смутно знакомого голоса. Абсурдное облегчение, которое он вопреки всякой логике испытал, услышав этот голос, мгновенно исчезло, стоило взглянуть в многоцветные глаза. Та, что посмотрела на него в ответ, имела мало общего с Антеей тор Дериул.

Поняв что-то, побледнел.

– Ты сейчас говоришь со всеми, кто здесь есть.

– Да.

– И ты вмешиваешься в их сознания.

– Да.

– После этого с Сопротивлением будет покончено. Может быть, кто-то еще будет трепыхаться, но останется только видимость, суть уже потеряна. Мы не сможем, да и не захотим вас уничтожить.

– О да.

– Будь ты… вы… все вы прокляты!

Она улыбнулась.

– Ты очень хорошо научился нас понимать.

Оливулец отшатнулся.

Затем:

– Мы… станем частью тебя?

– Не знаю, – она подошла почти вплотную, коснулась когтистой рукой. – Это зависит в основном от вас. В большинстве религий слияние с абсолютом – дело личного выбора каждого. Мне достаточно, чтобы меня просто прекратили убивать.

Он твердо отвел ее руку.

– Я не хочу.

– Как я уже сказала, это дело личного выбора.

– А… Императрица?

– Она теперь для вас потеряна.

– Ты говоришь так, будто это великая трагедия.

– А для вас это и есть трагедия.

Молчание.

– Боюсь, что я тебе верю. А это значит, что она выиграла, не так ли?

Богиня улыбнулась, как улыбаются только боги.

– О да.

– Даратея.

Мать Изменяющихся открыла глаза, пытаясь хоть на мгновение сбросить сковывающую по ногам и рукам усталость. Этот танец был очень сложным и, похоже, не прошел для нее даром.

– Лежи, – рука богини надавила ей на плечо, укладывая обратно. – Я только заскочила сказать, что ты справилась.

– У меня получилось?

– Да.

Темная армия, уже собравшаяся было, несмотря ни на что, штурмовать ощетинившуюся неприступными щитами твердыню эльфов, вдруг оказалась вынесена за пределы Эль-онн, аккуратно возвращена домой.