Властелин Колец: Братство Кольца - Джон Толкин

Когда ужин закончился, фермер с сыновьями взяли фонари и пошли запрягать фургон. Когда вышли и гости, уже совсем стемнело. Хоббиты забросили свои мешки в фургон и забрались в него сами. Фермер сел на козлы и хлестнул кнутом двух своих крепких пони. В освещенном дверном проеме показалась его жена.

— Будь осторожен, Мэггот! — крикнула она. — Возвращайся сразу же, да не лезь на рожон с чужаками!

— Ладно, — ответил он, и фургон двинулся к воротам.

В воздухе не было ни малейшего ветерка, ночь стояла тихая и спокойная, слегка тянуло прохладой. Ехали неторопливо, огней зажигать не стали. Через пару миль проселочная дорога закончилась, нырнув в лощину, она поднялась на высокую насыпь и вышла к тракту.

Мэггот сошел с козел и внимательно огляделся, но в темноте ничего не было видно; в неподвижном воздухе не раздавалось ни звука. Тонкие струйки речного тумана поднимались из лощин и ползли над полями.

— Туман сгущается, — сказал Мэггот, — но я не буду зажигать фонарь, пока не поверну домой. Мы услышим, если кто-нибудь появится на дороге.

От фермы Мэггота до парома оставалось миль пять. Хоббиты закутались в плащи и напряженно прислушивались, однако, кроме скрипа колес и перестука копыт пони, ничего не было слышно. Фродо казалось, что фургон тащится как улитка. Рядом с ним клевал носом Пиппин. Сэм не отрывал глаз от сгущавшегося тумана.

Наконец они добрались к въезду на паром. Он был обозначен двумя высокими белыми столбами, внезапно возникшими из тумана справа. Фургон со скрипом остановился. Хоббиты уже начали было вылезать, как вдруг впереди на дорожке услышали звук, которого так боялись: до них все ближе доносился топот копыт.

Мэггот спрыгнул наземь и придержал пони, вглядываясь вперед. Цок-цок, цок-цок… Всадник приближался. Стук копыт звучал все громче в неподвижном туманном воздухе.

— Вам лучше спрятаться, мастер Фродо, — забеспокоился Сэм. — Забирайтесь в фургон и укройтесь одеялом, а мы пошлем этого Всадника куда подальше.

Он тоже слез и подошел к фермеру. Черному всаднику до фургона не добраться, «только попробуй!» — говорил весь его вид.

Цок-цок, цок-цок. Всадник был уже рядом.

— Эй, там! — окликнул Мэггот.

Сквозь туман вырисовывалась темная, закутанная в плащ фигура.

— Эй! — повторил фермер, передавая вожжи Сэму и делая шаг вперед. — Стойте там! Дальше ни шагу! Чего вам тут надо и куда направляетесь?

— Мне нужен господин Бэггинс. Не видели ли вы его? — донесся приглушенный голос. Но это был голос Мерри Брендибэка. Свет от его фонаря упал на удивленное лицо фермера.

— Господин Мерри! — воскликнул тот.

— Ну да! А кто бы вы думали? — рассмеялся Мерри.

Он выступил из тумана и больше не казался страшным и огромным. Перед ними был обычный хоббит, он сидел на пони, а не на лошади, и вокруг его шеи до самого носа был обвязан шарф.

Фродо выпрыгнул из фургона.

— Вот наконец и вы! — воскликнул Мерри. — А я уже думал, что вы сегодня не приедете, и собрался ужинать. Когда поднялся туман, я решил съездить к Стоку, посмотреть, не свалились ли вы в какую-нибудь яму. Но будь я проклят, если понимаю, откуда вы взялись! Где вы нашли их, господин Мэггот? В своем пруду?

— Нет, они в моем огороде шастали, — усмехнулся фермер, — я едва не спустил на них своих собак. Впрочем, пусть они вам сами все расскажут. А теперь извините, господин Мерри, господин Фродо и все остальные, но мне домой пора. Уже ночь, госпожа Мэггот небось беспокоится.

Он развернул фургон к дороге.

— Доброй ночи всем вам, — попрощался он. — А день выдался не очень-то, но все хорошо, что хорошо кончается. Хотя сперва еще нужно до дому добраться.

Он зажег фонари и влез на козлы. Потом вдруг достал из-под сиденья большую корзину.

— Чуть не забыл. Миссис Мэггот передала это господину Бэггинсу с наилучшими пожеланиями…

Он вручил Фродо корзину и двинулся, сопровождаемый хором благодарностей и пожеланий доброй ночи.

Хоббиты долго глядели вслед фургону, пока в тумане не растаял бледный свет его фонарей. Внезапно Фродо рассмеялся: из корзины, которую он держал, доносился запах жареных грибов.

Глава 5

Разоблачение заговорщиков

— И нам пора домой, — сказал Мерри. — Кажется, с вами происходит что-то странное, но сейчас не до разговоров. Расскажете дома.

Они свернули на дорожку к парому — прямую и ухоженную, с обеих сторон ее ограждали большие белые камни. Через сотню ярдов она выходила к широкому деревянному причалу. С дороги видна была и пристань, и большой плоский паром, покачивавшийся на волнах. В свете двух фонарей на высоких столбах белели причальные тумбы у края воды. Поля вместе с изгородями, оставшиеся позади, скрывал густой туман, но вода в реке была темной, и лишь редкие клочья тумана клубились в прибрежных камышах. За рекой туман почти растаял.

Мерри провел пони по сходням на паром, остальные последовали за ним. Взяв длинный шест, Мерри оттолкнулся от причала. Перед ними медленно и широко текли воды Брендивина. По противоположному крутому берегу вилась узкая тропа. Там горели фонари, за ними возвышалась Баклендская гора, светившаяся множеством круглых окошек, желтых и красных. Это были огни Бренди-Холла, древнего поселения Брендибэков.

Много лет назад Горехендад Олдбак, глава семейства Олдбаков, одного из старейших семейств Топей да и всего Удела, переправился через Брендивин, который считался естественной восточной границей земли хоббитов, и построил (вернее, выкопал) Бренди-Холл. Он сменил свое имя на Брендибэк и поселился здесь, став хозяином маленькой независимой территории. Семейство его все росло и множилось, как при его жизни, так и после, и со временем Бренди-Холл занял весь низкий холм. У него появилось три больших парадных входа, множество боковых и около сотни окон. Затем Брендибэки и их многочисленные потомки начали рыть норы по всем окрестностям холма. Так было положено начало Бакленду, густо населенному участку между Рекой и Старым лесом, своеобразной колонии Удела. Главным поселком здесь был Баклбери, раскинувшийся на склонах холма Бренди-Холл. Жители Топей дружески относились к баклендцам, и власть хозяина Бренди-Холла (так назывался глава семейства Брендибэков) признавалась фермерами от Стока до самого Камышовника. Но большинство жителей старого Удела считали баклендцев странными типами, чуть ли не иностранцами. Хотя, в сущности, они ничем не отличались от хоббитов изо всех четырех частей Удела. За исключением, пожалуй, лишь одного: они любили лодки, а некоторые из них даже умели плавать.