Роман роялиста времен революции : - Шарль-Альбер Коста-Де-Борегар

"…Совершенно вѣрно и то, что войско, которое мы встрѣчаемъ, недовольно своимъ начальствомъ. Въ особенности въ Намюрѣ я замѣтилъ у офицеровъ ненависть къ маршалу де-Ласси…" Они обвиняютъ его въ равнодушіи императора къ положенію сестры [64].

Какъ разъ, въ разговорахъ съ Жилліе, Монтальбано особенно напиралъ на то, что поведеніе маршала возбуждаетъ сильное неудовольствіе въ австрійскомъ войскѣ.

Анри имѣлъ возможность убѣдиться, нѣсколько дней позже, что офицеры главнаго штаба ожидали только сигнала, чтобы начать дѣйствовать.

"…Я все болѣе и болѣе поражаюсь тѣмъ, что вижу и слышу, — пишетъ онъ. — Повидимому Бендеръ, который вомандуетъ австрійскими полками въ Нидерландахъ [65], такъ настроенъ, что мы можемъ разсчитывать на него… Наконецъ цѣлые полки, между прочимъ, Кобургскіе гусары, уже готовы къ войнѣ и, какъ мнѣ кажется, не сегодня завтра перейдутъ черезъ границу."

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Монтальбано между тѣмъ дѣлался все болѣе и болѣе откровеннымъ, по мѣрѣ того, какъ онъ видѣлъ, что его слова подтверждаются фактами.

Тоже было и съ Анри. Между обоими путешественниками явилось довѣріе. Выяснялись нѣкоторыя подробности, авантюристъ высказывалъ болѣе точно планъ дѣйствій, который ему было поручено сообщить братьямъ короля…

По мнѣнію Монтальбано, было невѣроятнымъ, чтобы французская армія, послѣ того, какъ изъ нея выбыли почти всѣ офицеры, могла бы устоять противъ нападенія австрійскаго войска со всѣхъ границъ. Этою неурядицей можно будетъ воспользоваться для того, чтобы направить на Парижъ летучій отрядъ, и, съ помощью французскихъ роялистовъ, похитить короля, для того, чтобы препроводить его и все его семейство туда, куда того пожелаетъ таинственный патронъ Монтальбано.

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Но какъ ни велики были шансы успѣха подобной комбинаціи, для Анри этотъ проектъ не могъ имѣть значенія, покуда онъ не зналъ имени того, кто былъ душою его.

Монтальбано же медлилъ, смущался отъ одной мысли выдать свой секретъ. Становилось все болѣе и болѣе очевиднымъ, что секретъ этотъ тяготилъ его, и нападки Вирье, которыя дѣлались все болѣе оскорбительными, по мѣрѣ того, какъ противникъ его ослабѣвалъ, наконецъ взяли свое.

То, что Анри предвидѣлъ, осуществилось. Однажды, когда онъ довелъ Монтальбано до бѣлаго каленія, имя таинственной личности сорвалось у него.

Но какъ только онъ выдалъ себя, онъ бросился къ ногамъ Вирье, умоляя его дать ему честное слово, что онъ не откроетъ никому тайны.

Это было совершенно безполезно.

"У меня такъ все помутилось въ головѣ,- пишетъ Анри, — отъ страннаго открытія, которое было мнѣ сдѣлано, что я рѣшительно былъ не въ силахъ сообразить ни хорошихъ, ни дурныхъ сторонъ его… То, что я узналъ, казалось мнѣ до того фантастичнымъ, что одновременно съ пробудившимися во мнѣ большими надеждами, я невольно сдѣлался вдвое осторожнѣе съ моимъ сотоварищемъ по путешествію.

"Мои опасенія усилились. Я страшился теперь, чтобы въ случаѣ неудачи мой пріятель не вздумалъ выдать все въ Парижѣ… Путь, по которому я до сихъ поръ шелъ, становился настолько невѣрнымъ, что я готовъ былъ поручиться, что никто не въ состояніи былъ бы выяснить себѣ изъ него хоть что нибудь…"

И такъ, при условіяхъ самой непроницаемой тайны, было довершено путешествіе Анри. Въ концѣ января 1792 г. онъ прибылъ въ Боннъ.

Предупрежденный письмомъ о скоромъ пріѣздѣ своего племянника, виконтъ де Вирье-Бовуаръ, уже за нѣсколько дней, вручилъ "Monsieur" слѣдующее письмо:

"Мое уваженіе и привязанность къ вашему высочеству, а также моя преданность къ королю и къ нашей бѣдной отчизнѣ, приводятъ меня къ стопамъ вашего высочества, чтобы сообщить вамъ вещи величайшей важности… Знаю, что ваше высочество предупреждено о моемъ пріѣздѣ одною дорогою рукою (принцессой Елизаветой), которой извѣстна причина моего путешествія. Я долженъ былъ прибыть двумя недѣлями раньше. Но причиною этого замедленія были тѣ мѣры, которыя я счелъ необходимымъ принять для того, чтобы основательнѣе изслѣдовать то, что я имѣю представить на усмотрѣніе вашего высочества.

"Даже семейство мое не знаетъ гдѣ я…

"У вратъ Кобленца я еще нахожусь хранителемъ моей тайны — единственный человѣкъ, которому извѣстенъ мой пріѣздъ и ничего болѣе, это тотъ, которому я поручаю передать это письмо вашему высочеству…"

Просьбою объ аудіенціи заканчивалось это письмо.

Но, несмотря на настояніе виконта де-Вирье, аудіенція заставляла себя ждать.

"Я въ точности исполнилъ твое порученіе, — писалъ онъ, — и вечеромъ я отдѣльно спросилъ Monsieur и его брата, какія будутъ приказанія. Оба отвѣтили мнѣ, что они съ удовольствіемъ тебя повидаютъ, но что спѣшнаго отвѣта на письмо не требуется.

"Тѣмъ не менѣе, я просилъ ихъ, прежде чѣмъ они тебя примутъ, заняться имѣющимися съ тобою дѣлами, чтобы тебя не задержать… Это они мнѣ обѣщали…"

Но въ Кобленцѣ обѣщанія стоили отвѣтовъ.

"Вы прелестно пишите — говорилъ Водрейль графу д'Артуа, — но вы никогда не отвѣчаете…"

Нѣсколько дней прождали Вирье и Монтальбано, пріютившись на постояломъ извозчичьемъ дворѣ въ Боннѣ, съ одинаковымъ нетерпѣніемъ, когда принцы соблаговолятъ отвѣтить. Наконецъ было получено слѣдующее письмо:

"Во-первыхъ — здравствуй… я очень тебя люблю… — писалъ виконтъ де-Вирье. — Затѣмъ вотъ тебѣ мой бюллетень. Сегодня утромъ, около 9 часовъ, я видѣлъ графа д'Артуа. Наконецъ онъ переговорилъ съ своимъ братомъ Purgé (sic) и передалъ мнѣ, чтобы ты явился съ ночи во мнѣ въ улицу des Castors, № 371. Я сегодня самъ увижу Purgé. Онъ будетъ, насколько мнѣ извѣстно, въ состояніи тебя выслушать, и я уговорюсь съ нимъ на счетъ часа и способа препровожденія тебя къ нему совершенно incognito. Это можетъ состояться въ пятницу вечеромъ.

"… По прибытіи, тебѣ надо будетъ сказать твою фамилію мсье Пріоріо, которой исполняетъ должность старшины. Назовись Ферулья [66]. Сейчасъ повидаю Purgé и скажу ему, чтобы онъ сдѣлалъ распоряженіе, чтобы оставили Ферулья въ покоѣ".

Покуда Шоппаръ, старый слуга виконта де-Вирье, впускалъ Анри съ своему барину въ улицѣ des Castors, Анри самъ, какъ сознается, страшно волновался. Завтра онъ долженъ былъ представить принцамъ неизвѣстнаго авантюриста, котораго онъ, отчасти, являлся поручителемъ. Эта отвѣтственность показалась ему вдругъ чѣмъ-то ужаснымъ и его опасенія еще усилились въ виду характеристикъ графа д'Артуа и Monsieur, какія ему сдѣлалъ виконтъ де-Вирье:

"Одинъ былъ олицетвореніемъ легкомыслія… Въ другомъ онъ найдетъ остряка, котораго романическое путешествіе Анри должно было непремѣнно вдохновить на какой нибудь экспромтъ…"

Болѣе чѣмъ эпиграммы Анри опасался какихъ нибудь намековъ на его роль въ Etats généraux или въ учредительномъ Собраніи и онъ, который такъ храбро велъ борьбу съ Мирабо и съ убійцами 5 октября, крался вдоль стѣнъ маленькой площади, отдѣлявшей его квартиру отъ дворца.

Но это волненіе продолжалось недолго.

Любезный пріемъ, почти нѣжный, принцевъ, сейчасъ же успокоилъ Вирье насчетъ ихъ расположенія къ нему… "Графъ д'Артуа былъ чистосердеченъ, милостивъ… Monsieur принималъ во вниманіе, что имѣетъ дѣло съ приверженцемъ конституціи и вѣрнымъ роялистомъ…" Но онъ разомъ положилъ конецъ всякой возможности со стороны Анри даже намекнуть о предметѣ его миссіи слѣдующею фразою: "никакія путешествія въ мірѣ не въ состояніи вырвать Франціи изъ рукъ Арлекина…"

На языкѣ, бывшемъ въ обращеніи въ Кобленцѣ, "Арлекинъ" было прозвище, данное французскимъ революціонерамъ.

Графъ д'Артуа превзошелъ его въ равнодушіи, онъ отпустилъ Анри съ слѣдующими словами:

"Время терпитъ… во всякомъ случаѣ вы будете своевременно предупреждены о рѣшеніи, которое слѣдуетъ будетъ принять… Что касается той личности, объ ней покуда можно не думать…"

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ

Коблеецъ ночью. — Письмо Анри къ графу д'Артуа. — Принцы принимаютъ Монтальбано. — Его радость. — Тайна авантюриста. — Баронъ Флаксланденъ. — Смерть императора Леопольда. — Кобленцъ на другой день послѣ восшествія на престолъ императора Франца. — Вирье, Флаксіанденъ, Монтальбано. — Конецъ одного заговора. — Новыя приключенія, возложенныя на Анри, отъѣздъ въ Туринъ. Эмигрантъ противъ воли. — Нѣсколько дней въ Савои. — Болѣзнь и гоненія. — Пріемъ Анри королемъ Сардинскимъ. — Онъ терпитъ неудачу въ переговорахъ. — Возвращеніе Анри въ Парижъ. — Принцесса Елизавета и роялисты наканунѣ 10 августа.

Ночью, когда потухли послѣдніе огни во дворцѣ, когда стихло въ отелѣ "Трехъ Коронъ", когда наконецъ повсюду, гдѣ только ютился эмигрантъ, смолкъ всякій шумъ, Анри, по его собственнымъ словамъ, покинулъ пристанище, въ которомъ онъ провелъ весь день, умиротворяя разсвирѣпѣвшаго авантюриста.