Первое дело Иеро - Василий Щепетнев

   Я улавливал обрывки слов, иногда они складывались в бессмысленные фразы, иногда, мне казалось, фразы имели отношение ко мне: "восстановление второго уровня... компас с деревянной стрелкой... метаморфоза метаорганизма... пролетающий над гнездом лягушки..."

   Это Навь, говорил я себе, место, где тень значимее предмета, а эхо - слова, но голоса продолжали бормотать, и я начинал чувствовать себя тенью, а их - реальностью, засасывающей, скверной, бессмысленной и беспощадной. Мысль встревожила меня, и я решил, что пора поворачивать назад. Она была не случайной, мысль - когда я поднялся повыше, чтобы окинуть город прощальным взглядом, то заметил, как с окраин ко мне приближаются три вытянутые тени. Двигались они большими, стошаговыми прыжками, и быстро, очень быстро.

   Мне стало страшно. В самих тенях не было ничего грозного - длинные узкие тени, - но то, как они устремились ко мне, не предвещало ничего хорошего. Тени эти могли принадлежать только очень опасным тварям. Любая тварь, сумевшая пробраться в Навь, была опасной.

   Я поспешил подняться повыше. Тени эти, а, вернее, твари, летать, по-видимому не могли, но прыжки их были высоки и стремительны. Твари были уже на расстоянии трех прыжков, когда я понял, что единственное мое спасение в бегстве. Рано или поздно мои силы иссякнут, я потеряю высоту, и тогда... Лучше и не думать. Я не видел погибших в Нави, но по рассказам пера Шейкли, в Яви они превращались в подобие растений - могли часами застыть в одной позе, не понимали речи, не могли обиходить себя... Из милости их держат в домах призрения, но является ли такая жизнь милостью?

   И я устремился прочь. Сухой редкий воздух стал плотным и упругим, уши заложило, дыхание стеснилось, но Сила была со мною.

   Но и с тварями тоже! Они отстали от меня, отстали несомненно, но не бросали преследования. Мы миновали пирамиды, миновали холмы, а я, оборачиваясь, продолжал их видеть - червеобразные тени, описывающие гигантские прыжки. В одном из них они даже перескочили пирамиду, впрочем, не самую большую. Вдруг я подумал, что могу привести их в Подземелью - и отклонился в сторону, удлиняя путь. Они повторили мой маневр, а так как я при этом потерял скорость, еще и приблизились. Два прыжка разделяли нас, но я по прежнему не мог разглядеть черты чудовищ, для меня, для моего сознания они оставались тенями, разум не мог подобрать им привычную форму, и оттого они казались, быть может, более жуткими, чем были на самом деле. Но только быть может.

   И все-таки на половине пути я оторвался от них. Полет мой продолжался на высоте трех-четырех шагов - я хотел скрыться из поля зрения чудищ, не дать им себя выследить.

   Подо мной мелькнул одинокий шатер. В другое время я непременно бы остановился исследовать его, но сейчас чувствовал, что подняться в воздух вновь сил мне могло и не хватить. Взаиморасположение лун менялось, и сила моя стала таять.

   Я направил полет к Подземелью, и последнюю милю преодолел пешком, шатаясь от усталости.

   Наутро я обратился к перу Шейкли и рассказал о том, что случилось в суб-Нави.

   - Говоришь, они выглядели как странные, но опасные тени? - спросил он меня о чудищах. - Тогда мне понятно назначение метателей.

   - Простите, пер Шейкли?

   - Прежние жители Подземелья, кем бы они ни были, готовили оружие на врага. Таким врагом не могли быть шакалы. А тени - что ж, тени может быть.

   Еще больше его заинтересовал наземный Город. Совет решил направить туда отряд на разведку. Возглавить отряд поручили мне.

   Взяв с собою шесть человек, прежде сопровождавших меня в блужданиях по лабиринтам Подземелья, вооружась арбалетами, мечами и метателями, на следующий день (предыдущий, после доклада на совете, я провел в праздности, восстанавливая силы) мы выступили в направлении Пирамид.

   Пер Шейкли пока не нашел секрета самобеглых экипажей, но он сделал экипаж ветряной: особый винт, вращаемый потоком воздуха через систему осей и шестеренок передавал энергию ветра колесам, и экипаж мог двигаться не только при попутном, но и при боковом ветре довольно быстро - так, как может бежать человек. Но бежать можно лье, полтора, экипаж же поглощал их несчетно. Впрочем, последнее неверно - особливое колесико мерило пройденное расстояние. Пер Шейкли обладал выдающимися знаниями.

   Я тоже принимал посильное участие в постройке экипажа (разумеется, сделан он был из разных видов астика), и потому управлял им довольно уверенно. Широкие колеса не вязли в песке, и мы резво катили, подгоняемые попутным ветром. Конечно, в Нави я летел быстрее, но и сейчас до заката солнца мы увидели впереди верхушки пирамид. Они существовали и в Яви! Но тогда и существование чудищ тоже могло быть реальностью!

   Мы остановились на ночлег. Я вновь погрузился в суб-Навь, но далеко от песчаного корабля не отходил, готовый при первых признаках опасности вернуться в Явь и отразить нападения. Про счастью я ничего не встретил, лишь однажды вдали, у пирамид, мелькнула тень, но были ли это мои давешние преследователи, или просто песчаный смерч гулял по окрестностям, не знаю. Мои товарищи, по двое неся вахту в Яви, тоже не заметили ничего необычайного. К утру, как всегда, нас окружили длинноухие, и мы были рады им, как старым друзьям.

   Утром, подкрепившись манной, мы двинулись дальше. Ветер сменил направление и теперь дул сбоку, приходилось лавировать.

   Пирамиды в Яви были еще выше, чем привиделось мне! Стоя у подножия одной, ступенчатой, мы поражались мощью и дерзновенностью неведомых строителей. Впрочем, те, кто выстроил Подземелье, могли выстроить многое...

   Мы плыли мимо пирамид, сжимая в руках метатели, но никто не нападал на наш экипаж. Обследовать пирамиды мы решили на обратном пути, а пока хотели поскорее достичь города.

   Когда солнце поднялось в зенит, под колесами нашего экипажа стучала булыжная мостовая. В отличие от пирамид, город казался маленьким и очень старым. Экипаж наш не мог двигаться среди руин и гор песка, порою полностью перегораживавших улочки, и я оставил его под охраною трех товарищей.

   С тремя другими же мы исследовали дома. Похоже, они были покинуты давно, очень давно. Как и в Подземелье, мы не нашли ничьих останков. В городе не было следов разрушений кроме тех, что сотворили время и ветер Но и этого было бы довольно, если бы не песок: вероятно, город годами находился под его слоем, и потому сохранился лучше, чем можно было ожидать.