«Батарея, огонь!» - Василий Крысов

— Все равно поеду! Не возьмете, сам сбегу на фронт!

Пришлось Погорельченко идти к начальнику училища и, представив парнишку своим двоюродным братом по матери, просить отпустить воспитанника.

Так появился у нас второй сын полка — Митя Медин. Был он не по годам серьезным, в деле — волевым и сообразительным. Оба сына полка отличались храбростью, оба ненавидели врага и всегда напрашивались на трудные задания. Переодетые в штатское платье, с котомками за плечами побывали они во многих селах. Митя при встрече с немцами вынимал губную гармошку и играл что-нибудь популярное из Баха, Бетховена. Это нравилось немцам. Видимо, ребята сходили у них за бродячих музыкантов, а нам они приносили очень ценные сведения.

В районе сел Каменка и Красногорка Митя и Рема насчитали около двухсот стожков сена, находившихся  под усиленной охраной, и в штабе полка окончательно уверились, что это замаскированные танки. Из разных источников мы уже знали, что не сегодня-завтра на Попельню пойдет в наступление танковая дивизия эсэсовцев «Адольф Гитлер».

Глава седьмая.

Особое задание 

10–12 ноября 1943 

Разгром автоколонны

8 и 9 ноября стояла хорошая солнечная погода, и фашистская авиация не оставляла нас в покое. По три-четыре раза в день «юнкерсы» и «мессеры», налетая небольшими группами, бомбили наши позиции. Тылы потеряли несколько грузовых автомобилей, что лишало полк возможности одноразово поднять все материальные резервы на автотранспорт, а в случае отступления грозило потерей части запасов. Сгорела и машина с офицерским обмундированием, мы оказались без амуниции, нечем стало заменить каждодневную полевую форму.

На рассвете 10 ноября мы услышали гул танковых моторов, и напряжение в ротах и батареях, давно уже принявших боеготовность номер один, стало возрастать. Вскоре с передовой сообщили, что со стороны Каменки к Попельне движется пять танков. Экипажи самоходок и танков, стоящие на этом направлении, с волнением ждали их приближения у орудий и прицелов.

И вот первая стальная громадина выплыла из мелколесья и остановилась метрах в восьмистах от переднего края. Это была «пантера»! За несколько секунд на лобовой броне вражеского танка обозначились четыре разрыва — экипажи нашей батареи залпом ударили по «хищнику»! Хотя танк и не загорелся, но оглушенный  экипаж, хватаясь за головы, выскакивал из башни, все пять танкистов. Автоматчики передовой тотчас открыли по ним шквальный огонь. Остальные танки отошли назад.

К подбитому танку побежали зампотехи Лобанов, Ишкин и Сапко. За четверть часа они сумели завести мотор, и 46-тонный танк с ревом семисотсильного мотора пошел в сторону нашей батареи. Его поставили на огневую позицию, развернув в сторону противника. Тут уж все мы получили возможность рассмотреть его и пощупать руками! На 100-мм лобовой броне «пантеры» оказалось четыре глубоких вмятины — и ни одной пробоины! Это еще раз поколебало во мне суждение наших замполитов о плохом качестве немецкой стали. Но своими мыслями по этому поводу я ни с кем не стал делиться, хорошо зная, чем это может закончиться. Танк был вручен «безлошадному» экипажу лейтенанта Толи Савушкина, который сразу же приступил к изучению машины — ее мотора, вооружения, прицелов, чтобы в полной мере использовать боевую и огневую мощь трофейного танка.

Противник отступил только на время. Начались массированные удары авиацией и артиллерией по нашей обороне. Заколебалась земля! Запылали дома! Множились людские жертвы! Были ранены начштаба Авдиевич и зампотех Васильев, пропал без вести начтыла Тумаков. Произошли потери и в экипажах. Из командования полка остался один замкомполка майор Мельников, который и принял на себя командование, хотя все еще находился под следствием за убийство Порфирия Горшкова. Вот в такой обстановке, когда немецкие танки и пехота уже перешли в наступление, нас с Ишкиным вызвал на КП Мельников. На компункте находился и комбриг мехбригады полковник Луппов.

— Обстановка сложилась очень тяжелая, — начал Мельников. — В полку всего двенадцать самоходок и танк, и в бригаде осталось только двадцать машин. Нам  необходимо продержаться до подхода главных сил корпуса. Даю вам особое задание. Нужно прорваться к немцам в район Лозовика и Киловки и поднять в тылах панику. Возможно, они снимут часть танков из наступающей группировки или приостановят наступление. Даю вам отделение автоматчиков и трех шоферов на случай захвата трофейных машин. Выходить нужно немедленно. Докладывать по радио будете каждый час, — закончил установку майор и пожал нам с Ишкиным руки.

Рукопожатию я был несколько удивлен. Мельников был суховат и обычно руки никому не подавал. Но тут, видимо, посчитал, что живыми нам не вернуться.

Как я понял из разговора комбрига с Мельниковым, это была идея Луппова: одним экипажем прорваться в тылы немцев, спутать им карты и, дождавшись подхода главных сил корпуса, разблокировать окружение. Возглавить операцию должен был новоиспеченный комполка, но Мельников не пошел с нами, забоялся.

Уходили мы с КП полка озабоченными такой невероятной боевой задачей, в голове крутились варианты планов и маршрутов захода во вражеский тыл. Автоматчики и трое шоферов уже собрались возле самоходки. Доложили Погорельченко о полученном задании и распрощались с экипажами.

Шли мы на северо-восток по лесной малонаезженной дороге. Двигатель самоходки работал на малых оборотах почти бесшумно, не громче шумевшего леса. Люди были насторожены до предела, каждый понимал: немцы где-то рядом! Знакомое село Жидовцы долго рассматривали, не выходя из леса, и, убедившись, что немцев нет, обошли окраиной. У водяной мельницы переправились через Унаву. Погода нахмурилась, стала промозглой, пошел дождь с мокрым снегом, видимость снизилась. Когда подошли к Лозовику, дождь, слава богу, прекратился, и село хорошо просматривалось. Немцев там вроде не наблюдалось, но в лощине у села стояли  три грузовика, возле них сгрудились какие-то люди. Самоходка на максимальных скоростях пошла на сближение. Толпа бросилась врассыпную, но, заметив, что на самоходке нет черных крестов, люди остановились. Оказалось, это были крестьяне, они сливали из машин масло и бензин, их смесь селяне использовали в керосиновых лампах.

Оставив самоходку в лощине, выбрались с Ишкиным на высоту и увидели огромный табун вороных лошадей. Шесть всадников-немцев гнали табун на запад. Дали сигнал самоходке, что будет стрельба, и залегли в кювет. Когда конники приблизились на пистолетный выстрел, открыли с Ишкиным огонь. Конокрады ответили нам автоматными очередями, но, увидев самоходку, развернулись и ускакали. Мы самоходкой обошли табун с головы и повернули бег лошадей в противоположную сторону — на восток, а самоходка, развернувшись, продолжила движение по маршруту.

Западнее Киловки мы вдруг увидели целый автомобильный поезд спасавшихся бегством немцев! Впереди шла группа из семи легковых автомобилей, за ними бензовоз, и дальше растянулась неисчислимая колонна грузовиков! Голова каравана подходила к Киловке, а хвост был почти у самой Котлярки, находящейся в пяти километрах. Я мгновенно остановил самоходку:

— Валерий! По легковым машинам! Осколочным! Огонь!

За два километра легковушки казались спичечными коробками, но со второго выстрела Валерий одну разметал. Остальные легковушки скрылись в лесу.

— По головной машине! Огонь! — последовала новая команда, и, спустя секунды, бензовоз — мишень покрупнее — вспыхнул ярким синим пламенем.

Паника молниеносно прошла по всей колонне, через каждого шофера! Водители выскакивали из грузовиков и бежали в лес, не успев заглушить моторы! В хвосте грузовики начали пятиться, пытаясь уйти задним ходом!  

Самоходка пошла на сближение! Вася Плаксин бил по убегающим из пулемета! Автоматчики — из ППШ! Вскоре все было кончено! Оставив технику на дороге, немцы бежали.

Мы приблизились к колонне. Это были огромные чешские «татры», до верха загруженные имуществом и продуктами. Педантичные немцы — заботливые хозяева, рассортировали все с образцовым порядком: в одних машинах были аккуратно уложены военное имущество, снаряжение, подушки и одеяла, обувь, в других — продукты: сыр, колбаса, хлеб длительного хранения, масло; в следующих — живность: куры, утки, кролики и пр.

Через несколько минут из Киловки прибежала группа подростков с винтовками, карабинами, автоматами разных стран и марок, отрекомендовались они как партизаны. Я попросил: