Ричард Длинные Руки — гроссфюрст - Гай Орловский

Я не стал подниматься, как для доклада, я же курфюрст, а это значит — я сижу, все стоят, пока не изволю разрешить сесть, но сейчас мы все как бы равны, я постоянно это подчеркиваю, это побуждает остальных вкалывать больше.

— Гиллеберд в самом деле мчится к столице, — сообщил я, — загоняя лошадей.

Они слушали внимательно, ждали продолжения, я видел испуг в глазах, некоторую неуверенность в лицах и движениях, Гиллеберд сумел всем навязать мнение о своей непогрешимости и неуязвимости, но затем увидел, как один за другим гордо выпрямляются, расправляют плечи.

Первым заговорил барон Саммерсет, как один из самых влиятельных в Армландии лордов:

— Ваша милость, он без войска?

— С отрядом в двести человек, — ответил я.

— Остальное оставил заслоном против войск Барбароссы?

— Верно мыслите, барон.

Он сказал приподнято:

— Каким бы великим стратегом он ни был, но двести человек против моих двух тысяч… простите, но Гиллеберд мчится к гибели.

Сэр Вайтхолд напомнил вежливо:

— Гиллеберд мчится не брать столицу, а к герцогу Ярдширскому. Если я верно понимаю его мотивы. Ваша светлость?

Я кивнул.

— И вы верно мыслите, дорогой друг. Король еще не знает о судьбе герцога. Он и его люди рассчитывают соединиться с могучим войском Ярдширского и под руководством самого Гиллеберда вернуть себе столицу!

— Наконец-то, — выкрикнул виконт Рульф и звучно похлопал ладонью в булатной перчатке по рукояти меча. — Вот это будет битва!.. Вот где настоящая слава!

— Не здесь, — сказал я. — Чтобы король не узнал о судьбе герцога, его нужно встретить пораньше и подальше от города. Там, где они никак еще не будут ждать схватки.

Виконт Каспар сказал гордо:

— Встретим!

— Гиллеберд, — предупредил я строго, — серьезный противник. Нельзя давать ему шансов!

— Не дадим, — заверил сэр Вайтхолд серьезно.

— Кому повезет его встретить, — сказал я, — пусть немедленно вступает в бой и уничтожает без жалости всех, кто не сложит оружие.

— Ваша светлость, так и сделаем!

— И еще, — сказал я жестко и обвел всех, надеюсь, тяжелым взглядом: — Короля в плен не брать!

Наступила тишина, я уже пожалел, что брякнул такое, здесь же рыцари, благородная кость, свои не бьют братьев по классу, но теперь уже отступать нельзя, я выпятил нижнюю челюсть и посмотрел на всех с вызовом.

Барон Саммерсет пробормотал в неловкости:

— Но, ваша светлость… а если протянет меч рукоятью вперед?

Я сказал зло:

— Постарайтесь успеть раньше! Нам не нужен выкуп, у нас в руках вся страна! А если Гиллеберд останется жив, вы представляете, какая волокита начнется?.. Как вы вот защищаете рыцарей, так короли королей! И Фальстронг, и Барбаросса, и Найтингейл были бы рады, если бы Гиллеберд как-то погиб в боях, но если останется жив, к нему вынужденно будут обращаться, согласно его легитимности и короне на голове, а это значит — еще наплачемся! Да и вам не светит так уж легко поживиться плодородными землями Турнедо. Гиллеберд на все будет накладывать протесты, и хотя мы победители, но тоже вынуждены будем действовать в рамках закона, потому что в мирное время закон правит всеми!

Сэр Клемент Фицджеральд, самый сметливый ввиду постоянной бедности и выросший из простого народа, сказал с нерешительностью человека, привыкшего оглядываться на мнение более знатных:

— Потому надо успеть в короткий период беззаконья.

На него посмотрели хмуро, а кто-то вообще презрительно не обращает внимания, я произнес с напускной горечью, как бы поддерживая их, а не сэра Фицджеральда:

— Потому и длятся войны, ибо многие узлы удается разрубать только во время беззаконья…

— Когда узлы не развязывают, — переспросил мудрый барон Саммерсет, — а рубят?

— Вот именно, — сказал я, — потому давайте в периоды благодатного беззаконья рубить… в смысле, решать вопросы быстро и решительно, чтобы беззаконие заканчивалось быстро… и сменялось до-о-олгим благодатным миром, в котором все вопросы решены, все поют и пляшут.

Сэр Вайтхолд помрачнел лицом, пластины на могучей груди зашевелились, проскрипели мерзко, он вздохнул тяжело.

— Тяжкая у вас ноша, ваша светлость.

Я кивнул.

— Вы правы. Сэр Фицджеральд, вы перекроете дорогу, что идет через земли местного лорда Земекрина, а вы, сэр Вайтхолд, устроите засаду в ущелье Яростных Камней. Еще Гиллеберд может пойти и дальней дорогой на Крингу… туда отправится сэр Каспар Волсингейн с его быстрыми и беспощадными горцами. Еще раз напоминаю, думайте об интересах всего королевства, о своих интересах и своих союзниках, а о себе — в последнюю очередь, как велел Христос!

Они перекрестились, пробормотали «аминь», только виконт Каспар взглянул с некоторым подозрением, вдруг да тоже читал Библию, хотя зачем рыцарям Святое Писание, мы по праву рождения знаем, что есть хорошо и что есть дурно.

Глава 2

Тэд, он же Эдвард с того момента, как я назначил его старшим по охране моих покоев, буквально сам обходится без сна, обходит караулы и переставляет их по-новому, опять привел священников и заставил все окропить святой водой, прочесть молитвы, затем привел магов и с их помощью поискал остатки спрятанного в стенах враждебного колдовства, а после них еще раз притащил священников и все перепроверил на всякий случай.

— Молодец, — сказал я наконец, — ты правильно ухватил суть. Гиллеберд… его не возьмешь голыми руками.

Он сказал живо:

— Ваша светлость, я не зря это?.. А то мне говорят, что я как пуганая ворона…

— Видишь ли, — начал я объяснять, на ходу подбирая слова, — простолюдины к магии прибегают всегда, если только выпадает шанс, но рыцари, как и все сословие благородных людей, магию презирают, как орудие нечестное и потому нечестивое. Они стараются истребить как магию, так и носителей… Однако короли, следующая ступень наверх, при всем рыцарстве все же пользуются и магией, потому что сидеть на троне… гм… такое сложное дело…

Он кивнул, сказал с готовностью:

— А боги так ваще!.. Они и силой, и магией трясут землю…

— Вот-вот, — сказал я с облегчением, — все понимаешь. Гиллеберд достаточно силен в магии. Во всяком случае, я лично видел. Потому наши войска встречают его там, а ты — здесь.

Он вздрогнул, огляделся, прошептал, сильно округляя глаза:

— Ой, он что, может напрямую сюда?

Я кивнул.

— Не исключено.

— Господи, сохрани и убереги!

— Чем больше у кого-то возможностей, — напомнил я, — тем больше может нагрести себе всего, всякого и очень разного. В том числе и амулетов всяческих. У короля, как понимаешь, простор… А если магии не чуждается, что помешает стать сильнейшим? За исключением самих магов, конечно.