Оружейник. Азартные игры со смертью(СИ) - Олег Шовкуненко

— Уникально, говорите? — я перевел взгляд на Лешего.

Андрюха подчинился моему немому приказу. Не проронив ни слова, он вытянул из-под бронежилета маленькую пластиковую коробочку, наклонился и поставил ее возле образца, добытого пожилым ученым.

Серебрянцев казалось целую вечность смотрел на этот предмет, а затем медленно, словно не веря своим глазам, протянул руку и взял приборчик.

— Откуда это у вас? — прошептал он.

— Это секретная информация.

Подполковник ФСБ даже не подумал объясниться. В ход пошел стандартный ответ из арсенала всех спецслужб всех стран мира. И наверное сейчас это было правильно. Сейчас настала наша очередь задавать вопросы. Однако прежде чем я успел раскрыть рот, в разговор вмешалась Лиза:

— Посмотрите, рамка больше не вертится,— девушка пальцем указала на зажатую в руке Серебрянцева коробочку.

— Поле, на которое она реагировала, исчезло,— я озвучил сам собой напрашивающийся вывод.

— Это что значит? Каналы закрылись? — неуверенно поинтересовался Нестеров, который сам всего лишь час назад узнал о существовании проходов между мирами.

— А они тут вообще были? — взглядом полным подозрения и скепсиса я обвел пустынные окрестности, которые с этого места просматривались почти на километр.

— На что же тогда реагировала рамка? — Лиза растерянно хлопала ресницами.

— Имеется у меня одна догадка… — я смерил Серебрянцева взглядом.— Полагаю, причина кроется в установке уважаемого Даниила Ипатиевича.

— В моей установке? — старик явно не понимал о чем это мы все толкуем.

— В вашей, товарищ изобретатель, в чьей же еще!

— Давайте разбираться,— тут же потребовал Ипатич.— Вы говорите, что вот эта рамка,— ученый потряс приборчик,— реагирует на вторичное поле, создаваемое моей установкой? Так?

— Угу,— я кивнул.

— Еще вы утверждаете, что аналогичное действие наблюдается при приближении к объекту, именуемому «канал»?

Я еще раз кивнул, но теперь молча.

— Не спорю, все может быть. Но я гораздо лучше понимал бы суть явления, если бы знал, что именно вы подразумеваете под понятием «канал».

— Канал, туннель или, если вам так нравится, портал это дыра между нашим и каким-то другом миром,— пояснил я.— Из него то и сыплются на наши головы кентавры. Слышали о таких? А может и не только они, может и все остальные твари, которых мы стреляем-стреляем да никак перестрелять не можем.

В моем голосе не было интонаций. Я как бездушная машина просто сообщал хранящуюся в ней информацию. Это был верный ход. Крохотная как искорка догадка, вспыхнувшая в глазах пожилого ученого, не была задута. Наоборот, она разгорелась в пламя истинного прозрения.

— Да-да, я кажется начал понимать,— задумчиво произнес старик.

— Так поделитесь,— предложил я.

— А заодно не забудьте рассказать об угрозе, которая нависла над Землей,— напомнил Леший.

— Это все связано. Это все очень связано,— закивал Серебрянцев.— Понимаете, моя установка, хоть я и не планировал такого, позволила смоделировать процессы, происходящие сейчас на Земле. Как я вам уже говорил, весь мир это энергия. Она ни откуда не берется и ни куда не исчезает, она просто переходит из одного вида в другой. Вот и сейчас вся Земля перетекает в другой вид энергии. Я не знаю как планета будет выглядеть в будущем. Может она станет океаном из жидкого азота, может газовым облаком, может еще чем-нибудь. Только совершенно ясно одно — она не будет такой как раньше. Из всего этого само собой следует, что и нам, людям, на ней не будет места. Процесс трансформации такой массы, как целая планета, довольно длительный. По самым скромным расчетам он займет не менее ста лет.

— Сто лет? — мы все стали переглядываться. И во взглядах этих я уловил некоторое облегчение, мол, на наш век хватит, а там хоть потоп.

— Именно сто лет,— Серебрянцев тоже заметил.— Мгновение в масштабах вселенной и вся жизнь по человеческим меркам. Только здесь стоит сделать небольшую поправку. Сто лет это приблизительный период полной трансформации планеты. А вот проживание человека как биологического вида будет возможно еще лет так двадцать. А потом все… мы то ли сгорим от радиации, то ли не сможем дышать… одному богу ведомо, что будет потом.

— А каналы? Откуда берутся каналы? — вспомнил Блюмер.

— Изменение и перемещение таких энергий всегда сопровождается пространственно-временными флуктуациями. Искривление времени можно наблюдать даже вокруг моей не такой уж и мощной установки.

— Эти фантомы… — догадалась Лиза.

— Да, именно они,— подтвердил старик.— Ну а о многомерности вселенной догадывались еще Эйнштейн, академики Сахаров, Марков и многие другие. Так что… — старик развел руками, показывая тем самым, что существование параллельных миров это дело обычное, можно даже сказать заурядное.— При нынешней ситуации границы между мирами становятся невероятно тонкими. Там, где они прорываются, наверняка и возникают эти ваши дыры или каналы.— Тут Даниил Ипатиевич призадумался.— Хотя странно… Странно, что смычка происходит лишь на каком-то ограниченном участке пространства.

— Туннеле,— то ли напомнил, то ли спросил Загребельный.

— В туннеле или канале, без разницы как называть,— подтвердил ученый.— Хотя раньше я предполагал нечто другое. Как мне казалось миры должны были не соприкасаться отдельными точками, а буквально наползать друг на друга, перекрывать друг друга. Вот и вся эта живность… — Ипатич кивнул в сторону чернеющего на горизонте леса.— В таком количестве она не могла поместиться на кораблях ханхов. Но и через эти ваши каналы звери тоже не особо пойдут, разве что кто погонит.

Насчет «погонит» Серебрянцев высказался конечно же фигурально, не особо задумываясь, однако мы с Андрюхой тут же переглянулись. Но ученый был слишком увлечен размышлениями, чтобы это заметить.

— Вот я и предполагал,— старик уставился в пустоту перед собой.— Предполагал, что когда один мир проходил через другой, в нем, как в сачке, оставалась часть чужой фауны, причем не обязательно современной. Может древней, давно вымершей. Это, конечно, если мы зацепляли далекое прошлое одного из параллельных миров.

— Каша какая-то получается! — Нестеров потер ладонями виски.

— Каша она и есть,— хмыкнул я.— Эй, Толя, погляди вокруг. Какие еще, к бесу, доказательства требуются?

После моих слов все приутихли. Каждый думал о своем, каждый решал где и как ему провести оставшиеся годы жизни. Скорее всего именно эти мысли и подтолкнули Клюева к новому вопросу:

— Товарищ ученый, а вы случаем не знаете, куда эти ваши изменения доберутся позже всего? — Чтобы до младшего научного сотрудника как можно лучше дошел смысл его вопроса, прапорщик пояснил: — Может Земля меняется не вся разом, а местами, как гниль яблоко затягивает? Сперва одна червоточинка, потом другая, третья и так дальше-дальше, пока все бурой коркой не покроется. Может и с Землей точно также? Вдруг есть такие места, куда вся эта зараза не через двадцать, а, к примеру, через двадцать пять лет доберется или лучше через тридцать?

— Лучше через пятьдесят,— невесело пошутил Соколовский.

— Хочешь выгадать пяток лишних лет? Облапошить смерть? — обращаясь к прапорщику, поинтересовался Нестеров.

— А почему нет? — Клюев скрипнул зубами.— Я бы даже за год, за месяц, за день поборолся.

— Вы знаете, я тоже задавался этим вопросом,— неожиданно поддержал десантника Серебрянцев.— Конечно же не для того, чтобы жизнь себе продлить, я и двадцать то лет не протяну. Просто интерес был научный.

— Ну и…? — Загребельный выжидательно поглядел на ученого, а за ним и все остальные.

— Конечно же, эпицентрами изменений являются так называемые Проклятые земли. Именно в них находится что-то, что стимулирует, я бы сказал, подталкивает энергетические преобразования. Естественно, чем дальше от этих зон, тем позже туда доберутся смертоносные метаморфозы.

— А ну, стоп! — я резко прервал пожилого ученого.— Повторите, что вы сказали?

— Что именно? — Ипатич улыбнулся.— Я тут много чего наплел.

— Вы сказали, что внутри Проклятых земель находится что-то, из-за чего и происходит весь этот кошмар.

— Ну-у-у, это логично предположить,— старик пожал плечами.— Многие факторы на это указывают. Ведь во вселенной ничего не происходит само по себе. Для всех изменений требуется действие какой-нибудь силы.

— Погодите, профессор, не сбивайте меня с мысли.

Сам не знаю почему я назвал Серебрянцева профессором, и это ему польстило. Ипатич тут же приосанился и гордо запрокинул голову. Я отметил это краем глаза и тут же позабыл, сосредоточившись на главном.

— Итак, если подобный объект или объекты действительно существуют, то это очень даже хорошо, просто замечательно!

— Что ж тут хорошего? — вытаращился на меня Серебрянцев.