Спартак Мишулин. Правда под запретом - Карина Спартаковна Мишулина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Знаете, меня так воспитали, что никогда никому я не причиняла боль. У нашей семьи, при папиной жизни, не было откровенных врагов, так, небольшие завистники, не более. И если б я была на месте Тамира и воочию увидела, какую боль нанесла семье, я бы тут же за кулисами, бросилась на колени и сказала: «Простите, я не подумал! Да, я захотел славы, а может, и правда думал, что это мой папа (хотя он точно знал, что он не сын), но я не думал, что нанесу вам такую боль!»
И больше бы не пошла ни на какие эфиры. Так как жить, зная, что ты кому-то принес боль и горе, для меня невыносимо. Но он, видимо, не из плоти и крови… или душу продал за тридцать серебреников.
Мой папа очень грамотно меня научил никогда никого не судить, не вешать ярлыки и не обесценивать чужие заслуги. Мне было лет шестнадцать, мы смотрели какой-то концерт по телевизору, и я позволила себе высказать критику в адрес того или иного певца.
– Как плохо он поет! Кто вообще его выпустил на эстраду?!
– А ты можешь петь так, как он?! – спросил папа
– Так я не певица!
– Тем более, какое право ты имеешь судить?
– Но он же совершенно не умеет держаться на сцене! – продолжала я.
– А чего достигла ты сама? – спросил папа.
– Так я еще учусь.
– Вот когда отучишься, чего-то достигнешь, тогда и поговорим! А пока ты не имеешь права никого критиковать!
– Ну он мне не нравится! – был мой последний аргумент.
– А вот это уже твои сугубо личные проблемы! Творческие профессии субъективны! Даже самый талантливый певец или актер может кому-то не нравиться! Это нормально. Не нравится – пройди мимо и оставь свое субъективное мнение при себе. На критику имеет право только тот, кто в этой же сфере добился каких-то высот. И то критика должна быть конструктивной и приносящей пользу тому, кого критикуют, мотивировать на рост, например. А все остальное называется пустым злословием!
Эти слова я запомнила на всю жизнь! Легко со стороны давать советы, осуждать и обсуждать, вешая ярлыки, но, окажись человек на месте того, кого он же судит, неизвестно, как он себя поведет. Поэтому лучше каждому оставаться на своем месте и заниматься своим развитием, тогда и времени на осуждение других не будет.
Помимо разных страшных обвинений, меня начали обвинять в пиаре! Но опять же это было рассчитано на тех, кто совершенно далек от профессии актера, так как любой артист понимает, что такого рода пиар равен краху карьеры! И надо быть самоубийцей, чтобы на такое осознанно пойти!
Если бы я хотела пиариться, то никогда бы не отказалась от папиной помощи, чем огорчила его в свое время, я бы, наоборот, использовала бы любую возможность, любые связи, чтобы продвинуться в профессии. Я пошла бы в Театр сатиры сразу, как мечтал папа, а не после его смерти!
Когда папа был жив, я считала стыдным работать там, где все будут считать меня блатной. Да, кому-то может показаться это смешным и глупым, и сейчас, спустя годы, я и сама понимаю, что в актерской профессии не поможет никакой блат, на сцене ты сам по себе и если ты бездарен, никакой папа тебя не заслонит, но тогда я считала, что мой путь – это мой путь и я должна добиваться всего сама. Но если б я хотела пиара, я бы ходила с ним за ручку на киностудии и лезла бы везде, куда было бы можно! И еще бы при его жизни добилась бы известности!
Но это не моя история! Для меня всегда было стыдно пользоваться его именем! Я всего хотела добиться сама. И мой путь был непростой, но зато он мой! Никто не может упрекнуть меня в блате!
Да, папа всегда мне говорил, что максимум, чем он может помочь, это просто с кем-то познакомить или помочь открыть нужную дверь, не более, ведь ни один папа или мама не заставит покупать зрителей билеты на спектакль или фильм того, кто не нравится, кто объективно плох в профессии, ни один папа не поможет, если нет таланта и харизмы.
И я это понимала, понимала также, что папа, при всем его желании, чтобы я стала актрисой, был очень критичен ко мне, мог иногда так приложить в замечаниях, что хотелось бежать из профессии, но и хвалить мог так, что крылья вырастали! Я как-то спросила его:
– А если б ты видел, что у меня нет таланта, ты все равно бы отправил меня в актрисы?
На что он ответил:
– Нет, конечно! В первую очередь этим я подставил бы свое имя! Но я видел с твоего детства, что это твое, что ты имеешь талант и харизму! Поэтому так и старался привить тебе любовь к этому делу! И не жалею! Ты способная и талантливая девочка! Главное, продолжать работать над собой, расти в профессии, ведь как только актер перестает расти и успокаивается, он тут же заканчивается как артист!
Но я все равно отказалась от его прямой помощи, пошла работать в небольшой театр, «Театр на Перовской», и не жалею, ведь там произошло мое становление как актрисы, там я переиграла весь мировой репертуар. Там был удивительно талантливый коллектив, а главное, режиссер, художественный руководитель театра Кирилл Маратович Панченко. Он принял меня в труппу, молодой, «зеленой» девчонкой и вылепил из меня актрису! Давал мне абсолютно разноплановые роли, много работал со мной, верил в меня! Я до конца своих дней буду благодарна ему, к сожалению, его уже нет в живых, но он всегда в моей памяти как мой учитель, как крестный отец в профессии! Низкий поклон ему за все!
Вернусь к папиному воспитанию. На двадцатилетие и поступление в театр папа подарил мне иномарку. Так вот, пока я не сдружилась с коллективом и они не поняли, что я нормальная, незаносчивая девушка, я парковала машину в трехстах метрах от театра и шла пешком, мне было неловко, что актеры получают маленькие зарплаты, а я разъезжаю на иномарке! Потом, когда я стала своей в коллективе, всем было уже плевать, какая у меня машина. И мне было
