Группа «Альфа» - Ричард Марсинко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Как вы знаете, я — пожиратель змей, съем все, что угодно. Буквально. Но других так просто не ублажишь. Джоан сразу же исключила мексиканскую и эфиопскую кухню по эстетическим причинам. Я наложил вето на французскую кухню, так как ничего достойного поблизости не было. Она отказалась от вьетнамской — за последние три дня дважды была во вьетнамских ресторанах. Японская ей надоела. В конце концов мы остановились на китайской еде. Это было обоюдным и удачным решением, так как мы выбрали один и тот же ресторан.
Покинули мы Пентагон порознь. На белом пикапе я направился по автостраде Джорджа Вашингтона. Проехав мимо Национального аэропорта «Нэйшнл» в центре города, я резко переменил ряд и выехал на правую обочину дороги, подав машину назад и повернув к въезду в аэропорт, подрезав минифургон. Позади себя я не заметил ничего необычного, кроме парня в минифургоне, жестом показавшего, что не думает обо мне ничего хорошего, как вы уже догадались. Я объехал аэропорт, въехал на стоянку и выехал с другой стороны. Затем я пересек шоссе с шестирядным движением, проехав на красный свет, и попал в тихий спальный район. Я проверил, нет ли за мной слежки.
Убедившись, что хвоста нет, я двинулся на север по шоссе № 1. Плутая и запутывая следы, часто игнорируя правила движения, я миновал Арлингтонское кладбище и памятник героям Иводзимы. Свернув к кварталу, где живут работники ЦРУ, я вновь совершил серию замысловатых маневров и, наконец, припарковался. Сменив свой китель на свитер (все эти орденские ленточки и золотое шитье часто привлекают ненужное внимание) и натянув тонкие кожаные перчатки, я пошел вверх по улице, не обращая внимания на промозглую слякоть. Я проходил мимо одно-, двух- и трехэтажных домов, где размещалась масса торговых заведений. Таиландские, камбоджийские, перуанские и ямайские бакалейные лавочки. Вьетнамские ювелирные магазинчики, индусские ателье, афганские и пакистанские салоны по торговле коврами, японские рестораны суши и китайские аптеки лекарственных растений.
Я давно не бывал в этом районе, и его вид действовал на меня удручающе. Когда-то безукоризненно чистые стены домов теперь покрывали различные надписи и рисунки — характерная черта городских районов, приходящих в упадок. Вы столкнетесь с этим в наши дни в любом городе. Большинство образцов настенного искусства обозначали границы участков, контролируемых разными уличными бандами. Магазины также свидетельствовали о росте уровня преступности: металлические решетки за витринами, закрытые двери с табличкой: «Пожалуйста, позвоните, если хотите зайти в магазин». Когда я был мальчишкой, двери магазинов всегда были распахнуты настежь.
Я пересек небольшую стоянку, всю в выбоинах, между сальвадорским мясным рынком, чьи забитые досками витрины свидетельствовали о недавнем налете бандитов, и закрытым итальянским ресторанчиком, и повернул на аллею, чтобы срезать путь.
Не пройдя по ней и пятидесяти ярдов, я почувствовал что-то неприятно-тревожное. В этот момент я осторожно пробирался по грязи между двумя мусорными контейнерами, стараясь не испачкать начищенные ботинки. Но мое ощущение не имело никакого отношения ни к грязи, ни к мусору.
Какой-то первобытный инстинкт, прячущийся в моем подсознании в глубине инстинкта поиска ночных приключений, проснулся во мне и предупредил о надвигающейся опасности.
О, догадываюсь, вы собираетесь сказать, что я слишком часто подчеркиваю готовность встретить опасность лицом к лицу и выпячиваю свою мужественность. Но, уважаемые читатели, если бы вы повоевали с мое и столько же раз побывали бы на волосок от смерти, то, безусловно, поняли бы меня.
Я всегда начеку — постоянно учитываю окружающую обстановку и возможную опасность. Я реагирую мгновенно, не оставляя противнику никаких шансов на победу. Жестокий, грязный и часто очень болезненный опыт приучил меня наносить врагу молниеносный смертельный удар, заставать противника врасплох.
Поэтому, почувствовав опасность, я не остановился, а продолжал пробираться по аллее между контейнерами и припаркованным мусоровозом.
Неожиданно впереди меня, ярдах в десяти, возникли две фигуры — соль и перец.[24]
Бандит номер один поднял руку как регулировщик движения.
— Ой, приятель, постой.
Он был одет в мешковатую куртку и мятые джинсы, явно на несколько размеров больше. Бейсболка повернута задом наперед — мода что ли такая? На шее болтались две массивные золотые цепочки, в наши дни предпочитаемые наркоманами, футболистами и сутенерами. Обут он был в стопятидесятидолларовые баскетбольные кроссовки, которые я называю бандитскими мокасинами. Мои друзья полицейские из антитеррористического подразделения окрестили их «сапогами-скороходами для очень крутых парней».
Я не сбавил темпа и только вынул из кармана брюк левую руку, сжимавшую рукоятку складной пружинной дубинки. Саму дубинку не было видно из-за руки. Но противник все равно не заметил бы ее, так как все свое внимание сосредоточил на правом кармане, подсчитывая, сколько в нем могло быть денег. Он снова вскинул руку.
— Эй, ты, я с тобой говорю!
Весьма неприятная манера разговора, но я не подал вида, что меня это раздражает. Темп ходьбы оставался прежним — казалось, что я глубоко погружен в собственные мысли. Фигура моя не внушала никакого опасения. Никакого угрожающего выражения на лице. В глаза я ему не смотрел. Но с каждым шагом сокращал расстояние между нами. Когда до парня оставалось ярдов шесть, он начал откидывать полу своей куртки, чтобы достать из-за пояса пистолет; я знал что у него есть оружие. Именно в этот момент я одним рывком покрыл оставшиеся пять ярдов менее чем за секунду и пустил в ход дубинку.
Он не ожидал ничего подобного, полагая, что я замедлю шаг, остановлюсь, предоставив ему возможность продолжить обычную процедуру ограбления.
Но вместо этого я закрутился на месте, как дервиш, и нанес ему удар дубинкой по лицу, распоров его от уха до края рта. Затем рукояткой дубинки я ткнул ему в скуловую кость (для тех из вас, кто давненько не заглядывал в учебник анатомии, объясню — это тонкая кость, расположенная у внешнего угла глаза. И разрешите вас заверить, что удар по ней весьма и весьма болезнен).
Мужик свалился на землю, и я врезал ему стальным носком своего начищенного парадного ботинка по ребрам. Судя по звуку, по крайней мере три ребра были сломаны.
В это время бандит номер два решил, что требуется его помощь — я явно не хотел мирно расставаться со своими ценностями. Но он никогда или крайне редко попадал
