Убить генерала - Михаил Нестеров

Когда Маша просмотрела демонстрацию на видео, то вдруг поняла: в ее коллекции было слишком много ее самой. Ей стал необходим новый образ, новое мышление, чтобы выскочить за рамки.

Забыть все, что делала раньше, — неплохо придумано. Но мысли не выкинешь, они сидят где-то в подвале мозга и время от времени дают о себе знать; их не сотрешь. Игнорировать все, что уже существует, — тоже мысль неплохая, но все из того же подвального помещения. Все это пройденный этап. Нужна новая струя, идея. Нужная новая линейка моделей — фигур, лиц, выражений, манер. Все, что она делала, было сделано под копирку, как бы она от этого ни убегала. Она выбирала, проходя мимо клеток, а ей был необходим свободный полет, свободное движение, жизнь, еще более жестокая, но гармоничная.

Да, точно — жизнь. Делать все так, чтобы хотелось жить. Чтобы втянуться с головой, чтобы дух захватило, чтобы нервы в клубок. Но как уйти от фальшивки, когда вокруг все фальшивое? Тоже вопрос. А если найдешь и покажешь подлинное, то как это поймут люди из фальшивого мира?

Маша долго смотрела на свою длинноногую секретаршу, не понимая, о каком Викторе она говорит.

Офис M&D поначалу находился на проспекте Мира, неподалеку от салона Славы Зайцева, потом Мария нашла подходящие площади на Мытной. Немного тесновато, правда. В частности, приходилось делить кабинет со своей секретаршей. Порой она раздражала, шурша какими-то бумагами. «Здравствуйте, Александр Павлович, — взгляд на босса, которая качает головой. — Извините, Марии Александровны сейчас нет».

— Хорошо, Виктор, я напомню Марии Александровне про день рождения. Только я не уверена, что она сейчас на месте.

Мария энергично покрутила рукой: «Переключи на мой телефон». Она взяла трубку и чуть откатилась от стола на широком кожаном кресле, положила, привычно играя какую-то роль, ноги на край рабочего стола. Ноне пыталась скрыть иронию, когда здоровалась с Близнецом:

— А, Витька-дембель! Привет! Слушай, здорово, что ты позвонил. Я думала, не дождусь. Что-то случилось или Лосева ищешь?..

— Мне нужна твоя помощь.

— Дело серьезное, раз ты даже не поздоровался.

— Извини.

— Сможешь подъехать ко мне? Адрес назвать? Найдешь легко, это на Мытной.

— Не знаю даже...

— Где ты? Я пошлю за тобой машину. Надеюсь, это не дальше Подольских Курсантов. — Мария прикрыла трубку ладонью и отдала распоряжение секретарше: — Разыщи Юру Цыганка. — И снова к Виктору: — Где ты?

— Не знаю. Я на углу 2-й и 3-й Прядильной.

— Боже мой... — Мария черкнула на бумаге. — Где это? В Иваново?.. Жди, сейчас пошлю за тобой своего водителя, его Юрой зовут, не забыл? Штаны-то он тебе передал? Он на «Вольво» подъедет — серебристый джип...

Маша отстранилась от трубки, словно резкие короткие гудки стреляли по перепонкам. И не могла вспомнить, кто и когда так резко обрывал телефонный разговор. Из кратковременного ступора ее вывел голос секретарши:

— Мария Александровна, ваш водитель.

Дьячкова подошла к столу секретарши и взяла трубку...

Директор уже поджидал подчиненного. Он пересел за длинный стол для заседаний и жестом показал место напротив. Шеф ФСБ был одет в гражданский костюм, правда, без галстука. Об этой привычке директора службы безопасности знали многие. «Удавка» — это для официальных встреч или приемов. «Начинай», — разрешил он кивком головы.

Полковник медленным движением положил руку на папку и приступил к делу.

— Мы тщательно проанализировали данные, полученные в ходе допросов Андрея Проскурина, и пришли вот к какому выводу. Планируя убийство генерала Дронова, Хворостенко готовил не что иное, как диверсию. Мотивы диверсии отчасти раскрываются показаниями Андрея Проскурина о дроновской инициативе по ужесточению ответственности российских военнослужащих на поле боя. Я зачитаю отрывок: «Неисполнение приказа», «сдача в плен», «неисполнение обязанностей» и другие тяжкие воинские преступления".

— Проскурин назвал имя своего напарника в конце допроса?

— Да, товарищ генерал. Дома у Крапивина сейчас работает опергруппа. Мне бы тоже хотелось пообщаться с его родителями. В числе первых, — добавил Терехин.

— Сколько ему лет?

— Двадцать четыре.

— Хорошо. Продолжай.

— На допросе — еще до его повторного изучения и анализа — я пришел к следующему выводу: все обвинения, прозвучавшие в адрес генерала, фактически бьют по Кремлевским стенам.

Полковник бросил неосторожный взгляд на часы — жест, который мог быть истолкован шефом ФСБ по-своему. На самом деле Терехин никуда не торопился, никто его не ждал. Даже занятый работой по уши, он автоматически отмечал время, когда уедет двоюродная сестра жены — жены, с которой он состоял в разводе уже долгих пять лет, но, оказывается, не порвал родственных уз. Сеструха бывшей благоверной поселилась в его квартире, кажется, навсегда. Она приехала на два дня, но торчала уже неделю. Впрочем, этого стоило ожидать: еще до приезда в столицу она позвонила по телефону — предупредить, что было очень мило с ее стороны, и сообщить следующее: обратный билет она брать не будет из экономии, надеется на помощь Николая. «На предварительной продаже билетов она сэкономила сущие копейки, — психовал Терехин, — а мне теперь придется лично обращаться к начальнику Казанского вокзала». Просто телефонный звонок полковника не устраивал.

Родственницу звали Екатериной, ей было тридцать лет. Общение с ней больше пяти минут грозило предынфарктным состоянием. Она была настолько ограниченна, что не находилось шкалы для определения ее тупости. Она обходилась в основном четырьмя звуками: «А-а.. Ага... У-у... Угу...» Этим мычанием она поддерживала разговор и даже порой владела инициативой. Она восклицала и вопрошала. И все это при абсолютно пустых глазах. «У коровы взгляд умнее в сто раз», — терял терпение Терехин. Если бы его сослали на необитаемый остров и предложили на выбор пару вариантов: совсем один или с этой мычащей дурой, он бы не колеблясь выбрал первый вариант. Вместе с ней с ума сойдешь быстрее, чем в одиночестве.

Она говорила-намекала про какого-то приятеля, который, по ее словам, «стихи сочинял на ходу». Терехин не мог представить себе нормального мужика в компании этой кретинки. Кто он по национальности, какая у него профессия, из какого он социального слоя, какой у него заработок. Воображение намалевало перед глазами какой-то мясной сгусток академической тупости, изрыгающий из себя какие-то рифмованные строки.

— Мне... а-а... посоветовали сходить в книжный магазин «Дом книги», — заявила родственница. — Где он находится?

— На Новом Арбате, — подсказал Николай. И тут же напоролся на неприятности:

— Ты... а-а... не отвезешь меня?

Полковник еле-еле нашел место для парковки. Показал подоспевшему гаишнику удостоверение и был увлечен попутчицей в недра книжного центра. Он подумал, что ей сделали заказ на какую-нибудь редкую книгу.

Она же наводила справки... про женские романы, от которых ломились полки на том же Казанском вокзале. Николаю пришлось убивать время в секции для «мужских». Пока родственница шарила по полкам, полковник успел прочесть треть какой-то детективной истории.

И вот свершилось — буквально минуту назад скорый поезд отошел от Казанского вокзала, а вместе с ним сгинула и родственница. Свершилось — Терехин получил в разработку «детектив» — дело об убийстве генерала Дронова. И вынужден был объяснять шефу, при чем тут Кремлевские стены. Да все при том же, о господи, неужели непонятно? Попади хотя бы часть протоколов допросов в прессу, станет ясно, на кого именно был сбит прицел. Проскурин целился в одного, но автоматически попадал в целую военно-политическую систему.

Сейчас главное — не допустить утечки информации в прессу, особенно зарубежную.

Шеф ФСБ терпеливо выслушал подчиненного. Терпеливо означало — с сопутствующими кивками. Директор службы безопасности быстрее полковника разобрался в этом вопросе, о чем еще говорить?

— "Второй кабинет", — дважды повторил генерал. — Взято из нацистской практики. Потяни-ка за эту «цветную» ниточку. Нам нужен коричневый оттенок, а не красный, ясно?

«Вот и все, — невесело усмехнулся Терехин, — приехали». Фактически его отстраняли от этого дела «как самого умного, самого догадливого и самого проницательного». Впору припоминать либо содержание мультфильма «Самый, самый, самый», либо кинокомедии «Самая обаятельная и привлекательная». А может, это «Ирония судьбы...»: он получил задание из «первого кабинета», чтобы найти «второй».

Да, нудная работа, кропотливая, неблагодарная, бесполезная. Полковник уже знал, чем он займется вскоре. Во-первых, загрузит работой своих подчиненных, а заодно и поисковый сервер: прочесать все возможные сочетания «Второго кабинета», собрать накопившееся дерьмо и заняться анализом. Заодно пошарить в базе данных самой службы безопасности, обратиться с той же просьбой к ментам... Компьютерные распечатки будут измеряться километрами. Но это только начало. К середине припрется какой-нибудь делопут из Службы безопасности президента, оставит для контакта номер своего сотового телефона. Причем продемонстрирует супердорогую «трубу» — долларов этак за семьсот (что в практике полковника Терехина однажды случалось). Намекнет то есть, что на эту трубку звонит САМ. Ужас. Уже сейчас мурашки по коже.