Невидимка - Герберт Уэллс

XXIV

Неудавшийся план

— Ну, — сказал Кемп, косясь в окно, — что же мы теперь предпримем?

Он придвинулся ближе к гостю, чтобы не дать ему заметят троих людей, поднимавшихся вверх по холму, — поднимавшихся, как показалось Кемпу, с невыносимой медленностью.

— Что вы намеревались делать, отправляясь в Порт-Бордок? У нас был какой-нибудь план?

— Я намеревался удрать отсюда, но с тех пор, как встретил вас, план этот несколько изменился. Мне казалось разумным теперь, когда погода потеплела и невидимость стала возможной, пробраться на юг. Главным образом потому, что моя тайна открыта, и здесь все будут высматривать маскированного и забинтованного человека. Отсюда ведь есть пароходное сообщение с Францией? Я думал сесть на пароход и рискнуть переправой. Из Франции я мог бы добраться по железной дороге до Испании или уехать в Алжир. Это было бы нетрудно. Там можно навсегда остаться невидимым и все-таки жить и делать разные вещи. Бродягу этого я употребил, просто, в качестве носильщика багажа в то время, пока не решил еще, как устроить, чтобы за мной выслали книги и вещи.

— Это ясно.

— И вдруг этой грязной скотине вздумалось обокрасть меня! Он припрятал мои книги, Кемп! Наверное, припрятал… Коли мне только удастся его поймать!..

— Лучше всего сначала добыть от него книги.

— Но где он? Разве вы знаете?

— Он в городском полицейском участке заперт, по своей собственной просьбе, в самую крепкую тюремную камеру, какая только там есть.

— Мерзавец! — сказал Невидимый.

— Но это немного задерживает исполнение ваших планов.

— Нам надо добыть книги; книги существенно необходимы.

— Конечно, — сказать Кемп немножко нервно: снаружи ему как будто послышались шаги, — конечно, нам нужно добыть книги. Но это будет не трудно, раз он не будет знать, что они для вас.

— Нет, — сказал Невидимый и задумался.

Кемп старался что-нибудь выдумать, чтобы поддержать разговор, но Невидимый заговорил сам.

— То, что я попал к вам, Кемп, — сказал он, — меняет все мои планы, потому что вы человек понимающий. Несмотря на все, что случилось, несмотря на эту огласку, потерю книг, все, что я вытерпел все же остаются великие, громадные возможности… Вы никому не говорили, что я здесь? — спросил спросил он внезапно.

Кемп колебался.

— Это было условлено, — сказал он.

— Никому? — настаивал Гриффин.

— Ни одной душе.

— А, ну…

Невидимый встал и, уперевши руки в бока, стал ходить по комнате.

— Предпринять такую вещь одному было с моей стороны ошибкой, Кемп, огромной ошибкой: трата сил, времени, шансов. Один. Удивительно, как мало может человек сделать один. Немножко украсть, кого-нибудь слегка пристукнуть — вот и все. Что мне надо, Кемп, так это пристанище, человека, который всегда мог бы укрыть меня и помочь мне; какое-нибудь место, где я мог бы есть, спать и отдыхать спокойно, не возбуждая подозрений. Мне нужно сообщника. При сообщнике, пище и отдыхе возможно нее. До сих пор я действовал очень неопределенно. Нам нужно обсудить все, что подразумевает невидимость, и все, чего она не дает. Для подслушивания и так далее толку в ней немного: шумишь! В воровстве или чем-нибудь в этом роде толк от нее не велик, но все-таки есть. Раз меня поймают, засадить меня в тюрьму вовсе не трудно; но, с другой стороны, поймать-то меня уж очень трудно. В сущности, невидимость хороша только в двух случаях: она помогает бежать и помогает подкрасться. Следовательно, она особенно полезна при убийстве, я могу обойти человека вокруг, какое бы ни было при нем оружие, выбрать пункт, ударить, как хочу, улизнуть, как хочу, бежать, как хочу.

Кемп погладил усы. Уж не двинулся ли кто-то там, в нижнем этаже?

— И нам надо заняться убийством, Кемп.

— Нам надо заняться убийством, — повторил Кемп. — Я выслушиваю ваши планы, Гриффин; но, помните, я не соглашаюсь на них. Зачем убийством?

— Не подлым убийством, а разумным умерщвлением. Дело видите ли, стоит так: они знают что существует невидимый человек, так же знают это, как мы с вами, — и этот невидимый человек, Кэмп, должен установить теперь царство террора. Да, конечно, вы поражены, но я говорю сериозно — царство террора. Ему нужно завладеть каким-нибудь городом, в роде нашего Бордока, например, запугать его и поработить. Ему нужно издавать свои декреты, распоряжения. На это найдется тысяча способов; достаточно одних засунутых под дверь клочков бумаги. И всех, кто ослушается его приказаний, он должен убивать, убивать также и тех, кто будить защищать их.

— Гм, — промычал Кемп, слушая уже более не Гриффина, а звук отворившейся и затворившейся входной двери.

— Мне кажется, Гриффин, — сказал он, чтобы скрыть свою рассеянность, — что наш сообщник был бы в затруднительном положении.

— Никто не знал бы, что он мой сообщник, — с жаром возразил Невидимый и вдруг осекся: — Тс, что это внизу?

— Ничего, — сказал Кемп и вдруг наговорил громко и быстро: — Я не согласен с вами, Гриффин. Поймите меня, я не согласен. Зачем мечтать о борьбе с человечеством? Разве можно надеяться достичь счастия таким путем? Не будьте одиноким волком. Обнародуйте ваше открытие; доверьте его миру или, по крайней мере, нашей стране. Подумайте, что вы могли бы сделать с миллионом помощников.

Невидимый прервать его, вытянув руку.

— Шаги наверх, — сказал он.

— Вздор, сказал Кемп.

— Дайте я посмотрю.

И Невидимый, все еще с вытянутой вперед рукою, двинулся к двери.

Тут все пошло очень быстро. Кемп колебался одно мгновение, потом бросился ему наперерез. Невидимый вздрогнул и остановился. «Предатель!» — крикнул голос, и вдруг халат распахнулся и сел. Невидимый начал раздаваться. Кемп сделал три быстрых шага к двери, при чем Невидимый (ноги его уже исчезли) с криком вскочил. Кемп распахнул дверь настежь, и в нее ясно послышались внизу торопливые шаги и голоса.

Быстрым движением Кемп оттолкнул Невидимого и захлопнул дверь. Снаружи был заранее воткнуть ключ. Еще минута, — и Гриффин один был бы заперт в кабинете бельведера, кабы не одно маленькое обстоятельство: ключ в то утро всунули второпях; когда Кемп захлопнул дверь, он с шумом вывалился на ковер.

Лицо у Кемпа побелело. Он пытался обеими руками удержать ручку двери, с минуту он ее сдерживал, потом дверь подалась вершков на шесть, но он опять ее затворил. Во второй раз она раскрылась на целый фут, и в отверстие стал протискиваться красный халат. Невидимые пальцы схватили Кемпа за горло и он выпустил ручку, чтобы защищаться. Его оттеснили назад, повалили и со всех сил швырнули в угол площадки, а поверх него был брошен пустой халат.