Магистр ордена Святого Грааля - Эжен Дени
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Государь же наш, я слыхал, сказывать изволил, что в Империи нашей все чины и титулы пустяк против Его Высочайшего Внимания.
Да и то сказать, худородство мое не большее чем у графов Орловых, кои получили свое графство тогда же, когда и прадед мой — при государе Петре Великом.
… оттого, Елизавета Кирилловна, испросите, умоляю, отцовского соизволения посетить Ваш дом с самыми наисерьезными…
Лейб-гвардии подпоручик
Христофор Двоехоров
— —
Ах, maman, простите мне легкомыслие мое! Имела глупость беседовать наедине с одним дураком капралом развлечения ради, а он что-то себе из этого вообразил.
Теперь он к тому же сделался подпоручиком, всячески преследует меня и уже трижды передавал мне записочки с просьбой посетить меня в нашем доме.
Умоляю, скажите á mon pére[51], чтобы велел дурака этого подпоручика на порог не пускать.
Ваша дочь Лиза
Записки сопровождены письмом графа Палена
Ваше Величество!
По моим наблюдениям, офицеры лейб-гвардии преданы Вам, как не были преданы никогда и никому ранее. Тем становится легче выявить немногочисленных паршивых овец в стаде.
Офицеру Матюшкину, полагаю, следует побыть под арестом три месяца против двух, назначенных ему ранее. Его другу Скоробееву — отмерить такой же срок.
Жду распоряжений Вашего Величества касательно князя Филановского, решившегося, вопреки Высочайшему указу, на дуэлянтство с мальтийским рыцарем, хотя оный Филановский и без того наказан, поскольку в дуэли уже потерял правую руку.
Что полагается князю Криштовскому за его двусмысленные намеки — судить лишь Вам.
Также сообщаю сведения, полученные устно от надворного советника Панасёнкова. В департаменте, возглавляемом тайным советником Южниковым, среди чиновников ходят непозволительные стишки. Осмелился дать распоряжение сам: чинов до XII класса включительно выпороть, прочих — под арест. Панасёнкова жаловать 30 рублями.
Ко всему сему смею заметить, что лишь высшее офицерство, «толстые эполеты», преданы Вашему Величеству всецело, и среди оных нет и не может быть ни единой паршивой овцы. В них главная опора трона Вашего. Ввиду чего предлагаю вернуть нескольких опальных генералов в С.-Петербург. Список представляю.
Смеха ради прилагаю письмо подпоручика Двоехорова к дочке графа Кирилла Курбатова, а также ее взгляд на сей предмет.
Преданный Вашему Величеству
граф Пален
* * *
Собственной рукою Его Императорского Величества начертано
В желтой тетради для ремарок забавного свойства
Адмирал Чичагов, сидевший перед тем в крепости за якобинство, был мною оттуда выпущен и призван во дворец.
Хорошенько, как я это умею, отчитав старика, я ему сказал: «Ежели вы якобинец, так представьте себе, что у меня на голове тоже красная шапка, что я главный начальник надо всеми якобинцами, и извольте слушаться меня».
— —
Прелестный анекдот, слышанный мною от Палена.
Будто бы Людовик XIV увидел перед своим дворцом надпись, выполненную мочой на песке: «Луи — рогоносец». Монарх повелел своему министру тайных дел выявить наглеца.
«Моча герцога Орлеанского» поспешил тот сообщить уже на другое утро.
Виновного было велено строжайше наказать.
«Всех ли виновных?» — спросил министр.
«А их что ж, было насколько?»
«Не менее двух, сир. Ибо моча в самом деле герцога Орлеанского, а вот почерк… Почерк ее величества».
В ответ на послание Палена
Касательно офицеров Матюшкина и Скоробеева решено Вами верно, только увеличить обоим срок ареста с трех месяцев до четырех. В дальнейшем прохождении чинов задержать навсегда.
Дуэлянта Филановского, покусившегося на рыцаря ордена, возглавляемого ныне мною, в проучение из гвардии не выводить да ставить почаще в караул. Да проследить, чтоб старшим по чину отдавал честь. А что руки для того нет — достаточным оправданием не считать и взыскивать с него, на то не глядючи.
(«Вполне достойно желтой тетради, надо б туда переписать!»)
Вовсе не верю в содержание записки Криштовского. Чтоб молодой мерин быстро состарился — бывает; а чтоб старый помолодел… Сомнительно весьма. Впрочем, того мерина привести — желаю сам удостовериться. В упоминаниях же о Нероне и Гальбе вовсе не усматриваю никакого смысла. По мне, оный Криштовский просто глуп, за что у нас наказания, увы, не предусматривается.
Согласен с Вами, граф, в отношении «толстых эполет». То вижу и по Вам — что в них верности рыцарской больше, чем в молодом офицерстве. Разрешение на въезд в столицу графу Бенигсену уже подписал.
Что касается въезда князя Платона Зубова, то тут имею сомнения, и с сим торопиться не стоит…
(«Только не доставало видеть при дворе бесстыдное лицо последнего матушкиного фаворита!..
Хотя и Безбородко и Орлов вполне доказали свою преданность в 96-м году… Еще подумаем насчет Зубова…»)
Позабавили Вы меня, граф, и запиской новоиспеченного подпоручика Двоехорова!..
(«Это тот, что с двумя «херами» перед уже двоехеровой своей фамилией!.. А даже в амурной записочке почтителен в слоге при упоминании о высочайшей особе. И слова, что все титулы и чины — тьфу против высочайшего внимания, вполне к месту ввернул. Еще бы его как поощрить?..
А вот и пришло! Граф Кирилл Курбатов больно волен стал; доносили — с французами ведет переписку.
И обедает, вопреки указу, после трех часов. Мы ему спеси-то поубавим! Каково ему будет, гордецу, когда единственная дочка станет по фамилии Двоехорова?..»)
…Считаю должным посодействовать оною подпоручика судьбе. Передайте Курбатову, граф, что Высочайший сват хлопочет о браке ею дочери Елизаветы с лейб-гвардии подпоручиком и отказ воспримет как свою личную обиду. Отказать, надеюсь, не осмелится…
(«Ба! снова озарило! Право, Двоехоров помог! Жаль, что не в этих, как выразился Пален, «толстых эполетах». Надо бы его в скором времени — в поручики…
Не одному ж Двоехорову этому свадьбу справлять устроим и еще кое-кому!..»)
…Впрочем, еще раз подумал я, граф, и о возвращении в С.-Петербург князя Платона Зубова. Сие возможно при одном условии — при браке его с сестрою графа Кутайсова…
(«Был любовником царственной старухи — пускай-ка теперь полюбится с сестрой бывшего брадобрея! А мы потом уж как-нибудь изыщем случай спросить, которая ему показалось милей…)
…На этот предмет можете снова же представить меня как Высочайшего свата, весьма обидчивого к любым отказам. Да передайте ему сие поскорее — крайне любопытствую знать, каков будет светлейшего князя Платона ответ.
Добавлю, граф, что Вами я доволен, как никем более в моей империи. Можно спокойно почивать, зная, что верный рыцарь Пален всегда стоит у тебя на
