Архангельск - Алекс Кун

– В селе поговаривают, что ты святой, – говорила она, грустно ковыряясь в лошадиной сбруе и на меня не глядя.

Подошел к девушке, обнял сзади и сказал на ушко:

– Тая, ты же знаешь, какой я грешник и какому разнообразному греху тебя учу. – Тая покраснела еще больше, хоть имел в виду не то, о чем она подумала, а дела рабочие. – Что бы ни говорили, ты всегда твердо должна знать – я просто человек и горжусь этим. Не хочу быть святым и никогда им не буду. А теперь показывай, что с этой скотиной делать надо, вдруг еще в жизни пригодится.

До Архангельска доехали уже затемно и втягивались вереницей саней на двор дома Бажениных при свете факелов.

Утром впервые за последние месяцы осознал, что мне никуда не надо торопиться. А Тая не пошла на заутреню – вот это действительно сдвиг. Обозом занимались приказчики Бажениных, и от меня никто ничего не хотел.

Пока светло, пошли погулять по городу. В мой прошлый приезд было не до экскурсий, а посмотреть на старый Архангельск было интересно. Правда, смотреть оказалось особо не на что.

Центром города были гостиный двор, каменная крепость, изломанная вдоль берега Двины на самом кончике мыса Пур-Наволок, к северу от нее, вниз по течению, преобладали иностранные дворы, к югу, вверх по течению, – дворы русские. Самая большая плотность поселения была вокруг гостиного двора, а у стен самого двора амбары лепились вообще стена к стене, непонятно, как только они тут не горят ежегодно.

От гостиного двора до кирхи, считающейся центром иностранных дворов, было метров восемьсот и примерно столько же в другую сторону до сальных ям, то есть пригорода Архангельска. Далее начинали уже заниматься громкими или вонючими делами, с которыми в город не пускали. Получается, что раскинулся Архангельск на два километра вдоль Двины и менее километра вглубь, так как там уже начинались мхи, то есть болота.

Были еще поселения на ближайших островах, в том числе Соломбальская верфь – но в целом городок был крохотный по меркам моего времени. Ездить по нему на лошади или в санях было понтами, если, конечно, товар не везли. А товары везли постоянно. Глядя на суету немногочисленных улиц, казалось, что горожане постоянно перепродают товар друг другу. Груженые сани сновали практически без перерывов. А у гостиного двора, куда мы с Таей неторопливо догуляли за двадцать минут, было вообще столпотворение.

Проведя в свой прошлый приезд в гостином дворе несколько дней, уже неплохо представлял его планировку. Внутри, за стенами, с угловыми и центральными башнями, было два двора: Русский в южной части и Немецкий – в северной. Разделяли дворы проходные стены. По внутреннему периметру стен имелись два этажа складов и кроме этого по всей площади внутренних дворов теснились плотно набитые амбары. Лавки тут были скорее предбанником склада. В общей сложности внутри стен гостиного двора торговало минимум три сотни складов и лавок.

Криков зазывал слышно не было, но гомон стоял постоянный. Народу суетилось много, да еще приходилось постоянно смотреть под ноги, потому что лошадей и результатов их жизнедеятельности было еще больше.

Погуляли по гостиному двору, присматривая что-либо интересное. Все же в Архангельске товары были разнообразными и порой диковинными. Даже мне порой не сразу становилось понятно, для чего нужна та или иная диковина.

Поговорить с приказчиками, в основном русскими даже в иностранных лавках, было интересно. На тупых лакеев, как ожидал, насмотревшись фильмов под старину, они были совершенно не похожи. Считая себя не известной в городе личностью, был удивлен, когда догнавший нас с Таей купец со всей вежливостью и витиеватыми оборотами стал зазывать к себе на ужин. Отказываться невежливо, да и планов у нас никаких не было, так что согласился. И был удивлен еще больше, когда приглашения последовали одно за другим от других купцов, на них со спокойной совестью отвечал, что уже приглашен к Кондрату Пафнутичу. После такого отказа купцы кланялись, обещали свидеться вечером и уходили, как мне показалось, набиваться в гости к Кондрату.

Подошел молодой приказчик с Немецкого двора и настойчиво приглашал зайти к ним, а мы еще и половины Русского двора не обошли. Предстояли многие визиты, поэтому я решил несколько обновить свой гардероб и конечно же гардероб Таи, которого она вообще, считай, не имела. Рассказав ей о планах, ожидал радости от намечающегося шопинга, но Тая опять загрустила.

– Мастер, может, ты без меня к застольям пойдешь? Я же не знаю, как сидеть с ними да разговоры вести, что надеть да как трапезничать. А коль еще немцы с дамами их придут, то меня засмеют. Иди без меня.

– Тая, без тебя ни на какие приемы не пойду. А о чем говорить да как есть, посмотрим на месте. Веришь, сам не ведаю, как тут принято. Что до одежды, ты права, мы оба не знаем, что надо надеть, значит, пойдем немедля к знающим людям.

У ближайшего приказчика выспросил, где найти лучшего портного в гостином дворе, и пошел по указанному направлению. По пути выспросил еще несколько приказчиков, а то знаю я их, отправят не к лучшему, а к родне или деловому партнеру.

В итоге очутились в лавке портного, чье мастерство признавалось разными приказчиками. Портной оказался пожилым, подтянутым дедом с бритой на немецкий манер бородой. Пока такое тут было редкостью. На меня подобрали комплекты от сапог и ботинок до шубы довольно быстро. А с Таей возникла заминка. Повседневный комплект на нее тоже нашелся, и платья нашлись новоманерные. Но дед однозначно настаивал, что даме платье надо шить, и займет это минимум три дня, если доплачу за срочность. Решив, что навороченное платье для женщины – это как новый автомобиль для мужчины, начали с дедом перебирать фасоны и варианты.

Глянцевых журналов еще не изобрели, но акварельных рисунков были целые пачки. Тая не вмешивалась, скромно сидя у двери, но слушала жадно и с горящими глазами.

Как любой творческий процесс, меня захватил азарт поиска и новых решений, результат был уже не столь важен. Дед оказался не менее азартным, и мы начали черкать на чистых листах – что мы берем с одного рисунка, что с другого. Часть моих предложений дед отвел категорически как неприличные, в том числе и короткие юбки. А вот предложение сплошного глубокого декольте посчитал интересным. То есть ногу показать выше туфли тут неприлично, а выставить напоказ неприкрытую грудь вполне прилично.

В итоге нарисовали нечто с пышными юбками снизу и коротким верхом из четырех лепестков, с загнутыми вниз кончиками листьев, раскрывающихся подобно бутону. Плечи, спина и верх груди обнажены, между листьями также будут видны полоски тела до бедер, пупка и копчика соответственно. На цвете остановились бледно-розовом, почти белом, под платье подобрали перчатки до локтя. От парика отказался категорически – прекрасные, смолянисто-черные волосы Таи, если их уложить, всем парикам фору дадут.

Без внутреннего жесткого каркаса задуманная конструкция платья форму держать не будет, и дед прорисовал каркас, который, в свою очередь, забраковал. Поспорив, пришли к соглашению и по этому вопросу.

Осмотрев исчерканный рисунок, дед сказал, что это будет лучшее платье, пошитое им за последние несколько лет. И, косясь на Таю, добавил, что платье очень уж… смелое. Может, конечно, мастер и приукрашивал в угоду клиенту, но мне понравилось. Посему взял с деда слово, что в ближайший год еще такого платья шить он не будет. Дед посопротивлялся, но на год согласился.

Затем он вновь сел рисовать. На мой вопрос, что еще забыли, мастер только удивленно поднял на меня глаза. Оказывается, к такому платью дамы платье кавалера должно быть под стать. Мысленно усмехнулся, представив на себе костюм с аналогичным декольте. Но возможность еще придумать нечто интересное заставила присоединиться к портному. Мужские костюмы были более строгими и допускали намного меньше вольностей, но от панталон, чулок и прочего отказался сразу и наотрез. Нарисовал расклешенные штаны и пиджак по мотивам формы морпехов, с узнаваемыми рядами пуговиц. Дед, поняв, что рюшечки отменяются бесповоротно, начал творить над тем, что есть.

Выходило у него очень хорошо, есть в человеке талант от Бога, усиленный опытом. Жаль только и он увлекается. Узнав, что вышивание узоров, которые он заложил в проект, займет не менее месяца, а я так долго тут быть не намеревался, предложил ему вместо вышивок поиграть аксельбантом и нашитыми веревочными узорами. Идея портному понравилась, и он начал черкать новый лист.

В результате получилась очень впечатляющая белая пара по мотивам формы морпехов, вполне способная стать в будущем моей парадной формой. Даже, наверное, излишне богатой для мундира, ну да тут народ падок на такую показуху.

Если надеялся, что это уже все, то глубоко ошибся. Мастер взял новую кипу листочков и принялся за аксессуары. Начал с женских украшений к платью. Первым делом спросил меня, на какую сумму он может рассчитывать. Я денег взял довольно много, планируя купить в Архангельске всякой всячины да диковинок заморских, а если удастся, то и сырья редкого сторговать, благо в ценах уже ориентировался. Кроме того, братья написали управляющему, что могу брать любые суммы от их лавок и доходов. Подумав, ответил на вопрос портного самым желаемым для него образом – любые разумные суммы.