Изящное искусство смерти - Дэвид Моррелл

Брусчатка уступила место траве, фонарные столбы сменились деревьями. Увидев, что на нее сломя голову несется по дорожке какой-то полоумный, гулявшая с маленьким ребенком няня вскрикнула и на всякий случай столкнула коляску с младенцем в кусты.

Ребенок заорал дурным голосом. Бруклин пронесся мимо; за счет своих длинных ног он постепенно нагонял нападавшего, однако тот неожиданно свернул с дорожки, вломился в густые заросли и исчез из виду.

Полковник притормозил и всмотрелся в кусты.

В следующую секунду он уже падал ничком на землю. Разбрызгивая искры, над ним пролетел огненный шар и, врезавшись в дерево, с грохотом взорвался. Несмотря на холодную погоду, Бруклин ощутил, как его обдала волна жара.

Вторая ракета полетела по парку и взорвалась, ударившись о скамейку.

Третья снова попала в дерево.

А фейерверк, как оказалось, только начинался. Склон холма превратился в пылающий калейдоскоп: его озаряли красные, зеленые, желтые, синие вспышки. Во все стороны разлетались искры, казалось, в воздухе вращаются гигантские огненные колеса. Звуки рвущейся пиротехники напоминали артиллерийскую канонаду. Повсюду носились обломки и осколки, в дыму невозможно было что-либо разглядеть.

Бруклин вжался в мерзлую землю, попытался слиться с ней. Уши он крепко-накрепко зажал ладонями, чтобы не оглохнуть от непрекращающихся взрывов. Сердце оглушительно бухало в груди. Полковнику казалось, будто он слышит отчаянные крики сражающихся на поле боя.

Постепенно бомбардировка сошла на нет. Бруклин поднял голову и увидел, что дым рассеивается. Он осторожно встал на четвереньки и оглядел практически полностью уничтоженные кусты и склон холма за ними. Дымились ветки. Трава почернела. Нападавшего и след простыл.

— Значит, в револьвере было слишком много пороха? — спросил еще не оправившийся полностью от шока Палмерстон.

— Да, ваша светлость. Если переборщить с количеством пороха, эта модель может взорваться.

Они сидели на втором этаже особняка Палмерстона, в зале для приемов. Столы сверкали от множества серебряных приборов и хрустальных бокалов, которым вскоре предстояло наполниться шампанским. Изуродованный взрывом револьвер лежал на полированном подносе.

— И вы не смогли его догнать?

— Мне помешал фейерверк, который подстроил этот негодяй. Когда светопреставление завершилось, его уже нигде не было видно.

— Но почему этот безумец хотел убить меня?

— Я повторю его слова. Вы уж простите меня за язык…

— Говорите же.

— Перед тем как выстрелить в вас, он сказал буквально следующее: «Я знаю, что этот гад творит в Германии! Но больше он ничего не сделает!»

— В Германии?

— Да, ваша светлость. Вы понимаете, о чем он болтал? Для меня все это не имеет смысла. У нас сейчас единственный конфликт — с Россией, в Крыму. С германскими государствами мы не состоим во вражде. Кроме того, вы сейчас занимаете пост министра внутренних дел, а не военного секретаря или министра иностранных дел. Происходящее в Европе больше не имеет к вам отношения, вы занимаетесь только внутренними вопросами.

— Совершенно верно. Какие у меня могут быть дела в Германии? Этот человек был просто помешанный.

В дверях появилась леди Палмерстон, бывшая прежде любовницей лорда. Судя по ее обеспокоенному взгляду, гости должны были вот-вот появиться.

— Как вы думаете, не стоит ли отменить прием? — спросил Бруклин.

— И расстроить премьер-министра? — ужаснулся Палмерстон. — Признать тем самым, что сложившаяся ситуация привела меня в замешательство? Категорически нет! Но, полковник Бруклин…

— Да, ваша светлость?

— Позаботьтесь об усилении моей охраны.

Глава 9

МЕТОД ИЗОЛЯЦИИ

Мимо Воксхолл-Гарденс пропыхтел паровоз. Дальше, за железнодорожными путями, по Темзе плыли многочисленные лодки. Райан понаблюдал, как черный дым из трубы паровоза смешивается с поднимающимся от реки туманом. Инспектору было крайне неуютно в парадной одежде, предназначавшейся для встречи с лордом Палмерстоном. Во всех местах жало, а особенное неудобство доставляли высокий воротник и штрипки.

Но если бы только проблемы с одеждой беспокоили сейчас Райана. Он обернулся и посмотрел, как констебли выводят проституток (числом двадцать четыре) из парка и усаживают в экипажи. Женщины снова громогласно жаловались на судьбу. И все же это представлялось сущей ерундой в сравнении с проблемой Де Квинси.

— Хотелось бы верить, что он не тронулся рассудком от лауданума, — заметил инспектор Беккеру, глядя, как Де Квинси с дочерью идут к выходу из парка. — Вы поняли хоть что-нибудь из того, что он там рассказывал о двух своих умерших сестрах и этом ребенке Вордсворта? Когда мне было десять, у меня умерла старшая сестра. Она свалилась в реку и утонула. Я, конечно, очень горевал, но потом смирился с потерей. Теперь я о ней практически не думаю.

— Вчера, когда мы ехали через мост Ватерлоо, чтобы отправить телеграмму, я обратил внимание, что вам как-то не по себе, — произнес Беккер.

— И какое это имеет отношение к Де Квинси? Прямо сейчас мне не по себе от многих вещей.

— Вероятно, вы нервничали, оттого что мы пересекали реку.

— Вы же не думаете, что причина в том, что случилось с моей сестрой? Или вы тоже принимаете лауданум? Вчера вечером вы, кажется, согласились с Де Квинси, что мы порой совершаем поступки и не осознаем их причин. Господи, как же его понять-то? Когда он говорит, его слова кажутся сущим сумасшествием, а час спустя в них вообще не находишь смысла. О боже, его дочь идет сюда. Признаюсь, она мне кажется привлекательной, но тем не менее с ней так же тяжело…

— Инспектор, что будет с этими женщинами? — спросила Эмили.

— Мы отвезем их обратно на Оксфорд-стрит.

— И все?

— Золотых монет, которые им заплатили, может хватить на целый месяц, если, конечно, они потратят их на еду и жилье, а не спустят на джин.

— Но неужели вы никак не можете им помочь?

— Они сами выбрали такую жизнь. Полицейское управление не может за них отвечать.

— Их вынудила пойти на это ужасная нищета. Вы же не можете всерьез полагать, что какая-нибудь женщина по собственной воле выберет такую участь. Разве нельзя направить их к врачам, которые могут вылечить язвы и испорченные зубы? Может быть, отвезти их в сельскую местность, где они могли бы работать в приемлемых условиях на фермах и поправить там здоровье?

— Мисс Де Квинси, полицейское управление — это вам не благотворительная организация. Мы просто не в состоянии сделать то, о чем вы говорите.

— Но если найти альтернативу их уличному существованию, тогда и количество преступлений уменьшится, и у мужчин будет меньше искушений свернуть с пути добродетели. Констебль Беккер, и вы тоже никак не можете помочь? Я уверена, все вместе мы смогли бы что-нибудь придумать.

«Мы?» — подумал Райан, восхищенный умением девушки вовлекать в свои затеи окружающих.

— Возможно, сегодня тот человек, который заплатил женщинам по два золотых, вручит им еще по одному, — подал голос Беккер. — Полицейские в штатском будут следить за переулком, где должен появиться предполагаемый убийца.

Де Квинси услышал последнюю фразу и подошел ближе.

— Тот переулок — единственное место в Лондоне, где убийцы сегодня точно не будет. Он и хочет, чтобы вы стянули туда людей и оставили другие районы без полицейской защиты. Вы опросили всех, кто был в саду? Почти наверняка убийца сегодня находился там и наслаждался спектаклем.

— Мы говорили со всеми и не обнаружили ничего подозрительного.

— Ну, искусного актера вы бы и не смогли заподозрить, — заметил Де Квинси.

— Мы продолжаем прорабатывать версию о том, что убийца мог в прошлом быть актером, — отметил Райан. — И, кроме того, возможно, у нас есть его имя.

— Имя? — Де Квинси вскинул голову.

— Перед тем как отправиться сюда, я получил кое-какую информацию и еще не успел с вами поделиться. Дом, в котором вы остановились, принадлежит одному коммерсанту. Тот часто ездит по Европе, и его агент по недвижимости подыскивает жильцов на время отсутствия хозяина.

— Я тоже это выяснил, — сообщил Де Квинси. — Фамилия владельца Вестфолл. Он продает ткани компаниям по производству одежды на континенте. Но агент не стал говорить мне, кто арендовал для нас дом.

— Потому что ему заплатили за то, чтобы он не называл имени, — объяснил Райан. — Но когда он осознал всю серьезность происходящего, согласился на сотрудничество и рассказал, что человека, подписавшего договор аренды, звали Эдвард Симонс.

Лицо Де Квинси потемнело.

— Нет.

— Вам знаком этот человек?

— Фамилия так и пишется: С-и-м-о-н-с?

— Да. Не совсем обычное написание, — подтвердил инспектор. — Откуда вы узнали?