Бестиарий - Роберт Маселло

Самым преданным и заинтересованным из сторонних наблюдателей был постоянный посетитель Ла-Бре, которого местные охранники окрестили Джеронимо. Картер видел, что индеец пялится на них с самого утра, при этом губы его шевелились, точно он произносил какие-то заклинания.

— Если бы я только знала, что попаду в программу новостей «Свидетель», — заметила Розали, зачерпывая очередную пригоршню грязи, — то загодя села бы на диету.

Клод хмыкнул и сказал:

— А я бы надел парик.

— Ну что я могу вам сказать? — ответил Картер и вытер руку о край черного ведра. — Теперь вы знаменитости, и пути назад к обычной жизни уже нет.

Действительно, еще накануне программа «Свидетель» прислала на площадку съемочную группу; они спустились в колодец с камерой и микрофоном, сделали несколько крупных планов Картера и его команды, продолжающих искать то, что ведущий позже назовет «первым человеком, когда-либо гулявшим по бульвару Уилшир». Комментатор тут же подхватил эту мысль и заметил, что движение в ту пору было менее интенсивным.

— Осторожно, не поранься, — сказал Картер Клоду: тот слишком глубоко погрузил руки в густую смолу, где находились человеческие кости.

Для ускорения раскопок были приняты экстраординарные меры, деньги на них ученый раздобыл из дискреционного фонда. Первым делом он распорядился приобрести и установить тонкие стальные пластины, отделяющие нужный квадрат от соседних, пластины были вкопаны со всех сторон на глубину десять футов. Хотя они не мешали черной жиже подниматься снизу, поверхность оставалась относительно чистой и гладкой.

По личному указанию Гандерсона на лужайке у дальней части колодца установили огромную турбину с толстыми шлангами, и она с ревом всасывала мусор и так называемую матрицу — каменистый липкий материал, окружающий находку. Поначалу Картер яростно сопротивлялся: матрица была чрезвычайно важна для определения и анализа останков, но Гандерсон уступил лишь частично. Директор требовал, чтобы человеческие останки были извлечены сейчас же, немедленно, но все же распорядился, чтобы матрицу тоже собрали и хранили в отдельной большой емкости, предварительно обработанной изнутри паром. С одной стороны, Картеру хотелось плакать, но с другой — он велел себе относиться к этому практически: находка уникальная, и, если он не хочет, чтобы Гандерсон отобрал ее и передал какому-нибудь дилетанту, что может нанести непоправимый ущерб, следовало идти на уступки.

Однако подобные компромиссы были не в его характере, и он время от времени неодобрительно косился на шланги, затем просто запретил себе смотреть на них.

— Как думаешь, не пора ли начать пластовать? — с невинным видом спросила Миранда. Она считала эту процедуру не только занимательной, но и весьма эффектной для киносъемок. Сразу за тем, как на поверхность удавалось извлечь окаменелости, их пластами укладывали прямо на месте, чтобы защитить и сохранить во время процесса экстракции.

Но до этого оставалось еще как минимум несколько дней.

— Рано, — ответил Картер. — Сперва надо снять большую часть смолы.

Миранда громко вздохнула.

— Затем попытаться установить, где именно и как глубоко залегают останки. Мы же не хотим ничего потерять, ни малейшей частички, верно?

Миранда уже чуть не плакала.

— Только тогда, думаю, их удастся благополучно извлечь.

— Так какой у нас выбор? — спросил Клод и поправил очки кончиком выпачканного в смоле пальца.

— Есть несколько вариантов, — ответил Картер, хотя сейчас ему не слишком хотелось вдаваться во все эти подробности.

Да, существовало несколько известных методов хранения ископаемых: их перекладывали слоями гипса, или прозрачной канифоли, или листами алюминиевой фольги с напыленной на нее полиуретановой пеной, но он пока что еще не решил, какой из них будет использовать. Картер понимал: его находка имеет огромное значение, не только научное, но и политическое. Это были останки предка, аборигена, и на всех этапах хранения и исследования с ними следовало обращаться с должным уважением.

Словно в ответ на его мысли наверху раздался грохот. Картер поднял глаза и увидел Джеронимо, тот барабанил кулаком по плексигласу и что-то неразборчиво кричал.

— Так и знал, что в один прекрасный день он сойдет с катушек, — заметил Клод.

— Но почему именно сейчас?

— Может, из-за этого? — сказала Миранда.

Она указала в самый центр квадрата, где на черной маслянистой поверхности возник бугор — верхняя часть черепа. Это было просто чудо, ведь всего минутой раньше эта часть квадрата была затянута плотным слоем непроницаемой жижи, а теперь из нее, словно пловец, стремящийся глотнуть воздуха, всплыл человеческий череп с пустыми глазницами.

Все онемели, даже Картер.

Стук стал еще громче, Картер поднял глаза и увидел, как охранник схватил Джеронимо за руку и оттаскивает прочь от смотрового окна. Другие зеваки тоже отступили, правда, только после того, как один или двое сделали снимки сенсационной находки.

— Откуда?.. — воскликнула Розали, и в голосе ее слышалось благоговение.

— Не знаю, — пробормотал Картер. — Никогда прежде не видел, чтобы вот так… всплывало.

Может, причиной тому послужили стальные пластины, сдавившие грунт? Или насосы, сумевшие за несколько часов произвести работу, на которую прежде уходили долгие дни? Его команда начала копать в районе руки, Картеру казалось, что он до сих пор ощущает прикосновение костлявых пальцев. Но он никак не ожидал увидеть череп так скоро. По предположениям палеонтолога, он должен был бы находиться на глубине фута или двух.

Очевидно, тело лежит в колодце горизонтально.

— И что теперь? — спросила Миранда.

Картер увидел, что наверху со смотровой площадки уводят последних посетителей, он даже слышал приглушенные толстым стеклом протесты.

Клод, Розали и Миранда ждали дальнейших распоряжений. Картер вновь сфокусировал все свое внимание на черепе. Взял чистую ветошь, оттер ею пот со лба. День выдался жаркий, градусов восемьдесят, а здесь, под навесом в колодце, еще на пять или десять больше. Поверхность смолы выглядела более разжиженной, чем обычно. Почему-то Картеру вспомнилось выражение заядлых рыбаков «нервные воды», так они описывали место, где рыба проявляла наибольшую активность. Что ж, это можно назвать «нервной смолой».

— Надо отвести насосы от колодца, — сказал он. — Взять пустые ведра и начать собирать все подряд, что попадет под руку, сколь бы незначительной ни показалась находка.

По опыту Картер знал, что из подобных колодцев можно извлечь крохотные фрагменты костей, превратившуюся в кашу листву, даже скелеты насекомых. Смола не смешивалась с водой и могла содержать все, что угодно, окрашивая ископаемые в черные или коричневые тона, и при этом прекрасно сохранять все органические фрагменты, которые в любом другом случае были бы смыты и унесены подземными водами. Смола, она же гудрон, смертельная для всех существ, на протяжении тысяч лет могла прекрасно сохранять их, как никакая другая среда. В результате окаменелости находят именно здесь и больше почти нигде. Среди этих находок — слуховые косточки млекопитающих, хрупкие птичьи кости, надкрылья жуков, сохранившие переливчатую раскраску. Куски окаменевшего дерева из таких колодцев, если их разломить надвое, выглядят свежими, а если поднести спичку, будут гореть.