Тень правителей (сборник) - Роман Воликов

— Ты не поверишь, — сказала мисс Вселенной. — Я предпочитаю водку. Иногда я представляю, что пьяная как свинья валяюсь в грязи. Такой кайф!

— Оригинально! — сказал я. — Уже воплощала фантазию?

— Пока нет, — сказала Лена. — Но будем соответствовать приличиям. Открой красное «Мутон-Ротшильд», урожай шестьдесят девятого года. Четвертая бутылка слева в седьмом ряду.

Мы чокнулись и выпили.

— Как ты думаешь? — сказала Лена. — Он был прав?

— Он это кто?

— Философ Лосев, — сказала Лена, — который в своей «Диалектике мифа» утверждал, что всех сказочных персонажей — чертей, домовых, летающих на метле ведьм, надо воспринимать как такую же реальность, как и нашу человеческую. Они самым обычным образом живут рядом с нами.

— Я, конечно, понимаю, — сказал я, — что необходимо поддерживать светскую беседу. Но я парень простой, всего-навсего закончил Горный институт в Питере, с высотами метафизики незнаком. Давай поговорим о чём-нибудь земном.

— Например, о бабах, — Лена хлопнула в ладоши. — Тогда смотрим танец живота.

Под звуки восточной музыки перед столом появились две, практически обнаженные танцовщицы с пёсьими головами.

— Какие интересные у них маски, — сказал я.

— Это не маски, — пожала плечами Лена. — Это настоящие песьи головы. Они же глумницы, что им стоит. Или ты предпочитаешь каких-нибудь узкоголовых певуний?

— В самом деле, какой пустяк, — сказал я. — Нет-нет, меня всё устраивает.

— А вот теперь можно и водки выпить, — Лена пересела ко мне на колени. — Стопку за стопкой, с короткими передышками.

Мы пили водку, глумницы исполняли танец живота, пёсьи головы отделились от плеч и плясали самостоятельно, не слишком обращая внимания на заданный ритм.

«Как я быстро пьянею!» — подумал я.

«Хочу тебя!» — Лена жарко прошептала мне в ухо и, схватив за руку, потащила в спальню. Пёсьи головы недовольно залаяли вслед.

Соитие было долгим, бешеным, вконец выпотрошенный, я лежал на спине, Лена сидела на мне.

«Да вы совершенно правы, дорогой друг, испытание эволюцией не выдержали ни шарообразные люди, ни четырехрукие, ни двукрылые. Пожалуй, ближе всего к желаемому образцу оказались великаны, но только до той поры, пока Луна не стала приближаться к Земле, изменив, таким образом, атмосферное давление».

Голос звучал издалека, но вполне отчётливо.

«Это был удивительный, очень медленный и кропотливый процесс. Миллион за миллионом лет из пузырьков углеводорода, из протоплазмы, о составе которой мы даже приблизительно не догадываемся, формировались те, кого впоследствии упрощённо назвали божьи твари. И одновременно с ними, мысль и язык. Через множество форм размножения, от почкования и зачатия вдохновением, следы которого можно усмотреть в известном христианском предании, через звероложество, да-да, звероложество, я нисколько не сомневаюсь, что современные обезьяны — потомки первых людей, а не наоборот, выродившееся в ублюдочность ответвление, что, кстати говоря, даёт разгадку неразрешимой в науке проблемы — отсутствия связующего звена между человекообразной обезьяной и гомо сапиенс, через гермафродитизм, считавшийся священным первоисточником жизни у египтян и древних греков, к высшему символу — вечно конфликтному разделению полов».

«Надо бы передохнуть, мозг на части разрывается», — подумал я и открыл глаза. С плеч Лены за мной наблюдала ухмыляющаяся физиономия Васька.

— Всегда мечтал посмотреть, как ебут мою женушку, — сказал Васёк. — Здорово, кучерявый!

Я дёрнулся и очнулся в своем номере. Со стола небрежно свисал пионерский галстук.

«Бежать! — мелькнула спасительная мысль. — К чёрту директора! К чёрту работу! К чёрту всё! Бежать, пока живой!»

Я очумело затолкал пожитки в дорожную сумку и стремглав вылетел из гостиницы. На улице было хорошо, солнечно, даже жарко. Я достал портмоне и пересчитал деньги. Ещё на карте должно быть тысяч двадцать. Где тут отделение Сбербанка?

Я направился к центральной площади. Если до Москвы на тачку не хватит, доеду до Брянска, там уже проще, большой город, много проходящих поездов.

Отделение банка было закрыто на обед. И тут я увидел неспешно шагающего Артура Чердынцева.

— Стой, сука! — заорал я.

— Говори, кто вы такие, — я схватил его за горло.

— Вы, что, с ума сошли?! — Артур отчаянно отбивался.

— Говори, тварь, — я повалил его на землю и уселся сверху. — Задушу, пидор!

— Мы бродячие артисты, — прохрипел Артур. — Акробаты и шуты…

— Сейчас я тебе устрою акробатику, — мои пальцы сжались подобно стальному обручу.

— Милиция! — завизжал женский голос. — Человека убивают!

В глаза мне прыснули какой-то зловонной дрянью, я захлебнулся в крике и потерял сознание.

В себя я пришёл в месте, очень напоминающем камеру предварительного заключения. Из-за решетки был виден пустой, слабо освещенный коридор. Так я просидел часов, наверное, шесть, периодически впадая в дремоту. Наконец появился сотрудник полиции.

— На выход! — сказал он и открыл дверь. — Руки за спину!

В кабинетике, крохотном настолько, что стул упирался в сейф, меня ждала женщина в форме.

— Меньшиков Алексей Евгеньевич? — спросила она.

— Он самый.

— Присаживайтесь. Следователь Октябрьского УВД Подъяблонская Тамара Сергеевна.

— Как, простите? — сказал я.

— Подъяблонская, — повторила следователь. — Вы плохо меня слышите?

— Нет, нормально. Закурить бы, — сказал я.

— У нас не курят, — сказала Подъяблонская. — Поступило заявление от Дрючека Александра Павловича. Он вам знаком?

— Нет.

— Странно, — сказала следователь. — Дрючек утверждает, что вы его двоюродный брат. Также он утверждает, что вы насильственным путем вымогаете у него двадцать пять тысяч долларов, которые якобы ему одолжили. Это так?

— Послушайте, — сказал я. — У меня нет никаких братьев дрючеков, ни родных, ни двоюродных. В этом смысле, я — сирота.

— Я обязана предупредить вас об ответственности за дачу заведомо ложных показаний. Кроме того, вы имеете право воспользоваться 51 статьёй Конституции и не давать показаний вообще.

— В этом нет никакой необходимости, — сказал я. — Вы же можете проверить по своей базе всех моих ближайших родственников.

— Можем, — сказала следователь. — Алексей Евгеньевич, в принципе, я вас понимаю. Одолжили деньги непутевому родственнику, расписки не взяли. Но зачем же так грубо? Накинулись на человека средь бела дня, предыдущим вечером угрожали ему за ужином в японском ресторане.

— В вашем городе есть японский ресторан? — сказал я.

— Есть, — сказала Подъяблонская. — А вы считаете, что японские рестораны бывают только в столице? К делу приложены свидетельские показания официантки Кристины Уивер, по паспорту Клёпиковой, которая слышала, как вы нецензурно выражались в адрес Дрючека и обещали его убить, если он не вернёт деньги.

— Ну, это точно фуфел, — сказал я. — Вчера вечером я был в театре, артисты могут подтвердить.

— И где же в нашем городе находится театр? — улыбнулась следователь.

— Улица Наримановская, дом 11, — сказал я.

— Ты совсем обнаглел, — сказала следователь. — По этому адресу проживаю я. Хочешь сказать, что вечер провёл у меня дома? Может, ещё в одной постели со мной?

— Вызовите «скорую», — я с тоской посмотрел на задраенное решёткой окно. — Мне плохо.

— Только не надо симуляций, — сказала следователь. — Будем писать чистосердечное признание?

— В чём? — вяло сказал я. — Я требую адвоката.

— В падении Римской империи, — расхохоталась Подъяблонская. — Это розыгрыш, дурачок. Ленка Караулова попросила тебя немного проучить за то, что ты сбежал не попрощавшись.

— Ну, у вас, у блядей, и шуточки! — сказал я.

— Осторожнее, молодой человек! Я под тобою не лежала, хоть ты и пытался это утверждать.

— Вы на самом деле следователь или это очередная мистификация?

— На самом, — Подъяблонская показала удостоверение. — Не волнуйся, я не оборотень.

— Может быть, тогда вы потрудитесь объяснить, что это всё означает, — сказал я. — Весь этот бред. Я сошёл с ума?

— Отнюдь, — сказала следователь. — Ты вполне здравомыслящий, как и большинство других людей. Ты столкнулся с другой реальностью, она тебе показалась шокирующей. Очень вероятно, что и ты показался другой реальности тоже весьма шокирующим. Так что, баланс очевиден.

— Какая, на хрен, другая реальность? — сказал я. — Мы, что, в компьютерные игры играем?

— Играть это придумали вы, — сказала Подъяблонская. — Жрать и спать, иногда забегая в сортир, им, видите ли, скучно, вот и торчите в социальных сетях, виртуальность сделали основой жизни. У вас сплошная подмена понятий, у всех сотни друзей в контакте, хотя и не виделись никогда. Балаболите часами в интернете, зачем, для чего, давно уже сами не понимаете, думать невдомёк, знать некогда, при этом все безумно заняты. Чердынцев всего-навсего разыграл слова. «Драматицко позорище» на сербском языке просто драматический спектакль, «глумница» просто актриса, зато какой захватывающий креатив сложился, как вы выражаетесь.