Жозефина. Книга первая. Виконтесса, гражданка, генеральша - Андре Кастело

Жозефина опять живет как владычица Италии. У нее открытый стол, она председательствует на общественных развлечениях, возглавляет импровизированные процессии, принимает делегации, оказывает своим присутствием честь обществу на балах и во время краткого появления Наполеона проездом через Милан наблюдает с высоты одного из балконов Коперто да Фриджини за посадкой дерева свободы. Вокруг плещутся стяги с вышитыми на них словами: «Ломбардия, освобожденная Гением», грохочет артиллерия, трещат залпы. Ораторы приветствуют «Бонапарта, предвестника счастливого дня, который принесет Ломбардии эру свободы и равенства».

Как только он оказывается вдали от жены, переписка возобновляется: любовь и пламенные письма мужа, равнодушие жены, непрерывные попреки.

«Ты, кого природа наделила кротостью, привлекательностью, всем, что только способно нравиться, — пишет он ей, — как ты можешь забывать того, кто тебя так горячо любит? Уже три дня, как от тебя нет писем, а ведь я писал тебе несколько раз. Разлука ужасна, ночи долги, скучны, безотрадны, дни однообразны, Сегодня, один со своими мыслями, трудами, перепиской среди людей с их хвастливыми замыслами, я не получаю от тебя даже письма, чтобы хоть его прижать к сердцу».

И дальше:

«Ни одного письма от тебя, это меня всерьез беспокоит; однако меня уверяют, что ты здорова и даже ездила прогуляться на озеро Комо. Вседневно с нетерпением жду письма и вестей от тебя; ты знаешь, как они для меня важны. Вдали от тебя я не ж; иву: счастье моей жизни быть рядом с моей нежной Жозефиной.

Пиши мне часто, очень часто — это единственное лекарство от разлуки; она жестока, но, надеюсь, будет кратковременной».

Он пишет ей из Алы перед наведением моста через Адидже. Спустя два дня, 5 сентября, он вступает в Тренто. 8 — побеждает при Бассано. Он настолько счастлив, что впервые — две любовные строки не в счет — пишет жене лишь о военных новостях: «Восемнадцать тысяч пленных, остальные убиты или ранены». У Вюрмсера один выход — скрыться за могучими стенами Мантуи. «Мы еще никогда не знали такого постоянного и большого успеха. Италия, Фриуль, Тироль обеспечены за Республикой».

12 сентября он снова берется за перо и сообщает, что Вюрмсер с девятью тысячами человек окружен, но 17 слог его вновь становится любовным, и он сетует на молчание, в котором опять замыкается безалаберная Жозефина: «Ты злая, столь же уродливая, сколь легкомысленная. Обманывать бедного мужа и нежного любовника — это ли не коварство! Неужели он утрачивает свои права лишь потому, что находится далеко, обременен делами, усталостью и печалью? Без Жозефины, без уверенности в ее любви — что остается ему на Земле? Что ему на ней делать?»

Через два дня Бонапарт в Милане и в ее объятиях. «Он по-прежнему любит меня до обожания», — пишет Жозефина Баррасу. До 12 октября он пребывает в городе, который вот-вот станет столицей Ломбардской, или Транспаданской[133], республики, тогда как 16 октября Феррара, Болонья, Реджо и Модена превращаются в Цизальпийскую. 15 в Модене Бонапарт ложится в постель с отчаянной мигренью. На другой день он не встает, Жозефина не дает о себе знать, что отнюдь не способствует выздоровлению. Она, разумеется, ленива, как прежде. Наконец в понедельник, 17, он получает письма от «Несравненной». Перед отъездом он прижимает их к сердцу и губам: «В эту минуту я вижу тебя рядом не капризной и надутой, но кроткой, нежной, излучающей ту доброту, какая дана в удел только моей Жозефине».

Тут он распечатывает ее письма. «Ах, это была только мечта!» А реальность — вот она: «Твои письма холодны, как в пятьдесят лет, они походят на пятнадцать лет брака. В них читаются дружба и чувства, свойственные осени жизни. Фи, Жозефина!.. Это зло, дурно, бесчестно с вашей стороны, предательница. Что вам осталось сделать, чтобы я окончательно превратился в предмет жалости? Разлюбить меня? Это уже сделано. Возненавидеть? Я сам этого хочу: ненависть — единственное, чем нельзя унизить другого, но равнодушие с пульсом, как у глыбы мрамора, с неподвижным взглядом, с размеренным шагом!..»

В письме, адресованном мужу, Жозефина говорит о «своем животике». Может ли она и сейчас оказаться в тягости? Не исключено. Уж не в результате ли ночи 17 августа, проведенной с Шарлем? Такое опасение не лишено оснований, поэтому Жозефина находит, что в ее интересах обзавестись союзником прямо на месте. Это Бертье, начальник штаба, от которого к тому же зависит Шарль. Жозефина его обхаживает. Больше того, она содействует ему в романе с восхитительной г-жой Висконти и делает его своим конфидентом. Она пишет Бертье такое очаровательное письмо, что тот, не удержавшись, читает его Бонапарту.

Позже Бертье опишет ей эту сцену: «Перечитывая ваше письмо ко мне, ваш муж сказал: „Сознайтесь, у меня очаровательная жена; да, я люблю ее и не скрываю, что второй такой нет во всем мире. Знаете, Бертье, нужно будет на днях съездить в Милан — уж очень мне хочется обнять свою женушку!“ Думаю, как и вы, что говоря „обнять“, он думал кое о чем посущественней».

«Как и вы!»

Как видим, Жозефина опять разыграла комедию, убедив Бертье, что ей недостает супружеских дуэтов. Истая актриса, она сумеет чуть позже внушить ему, что ревнует мужа. Настанет день, когда она будет это делать всерьез — и еще как! — но пока что прикидывается ревнивицей лишь затем, чтобы отвести от себя мужние подозрения. Бертье успокаивает ее:

«Я так предан вам, что, клянусь, предупредил бы вас, провинись Бонапарт хоть в чем-нибудь перед вами. Но ничего подобного нет: он вас любит, обожает, он несчастен из-за всех этих химер и предсказаний, которые заставляют вас верить в то, чего на самом деле не существует, С самого начала кампании я был безотлучно при генерале Бонапарте. Так вот, ни о чем не тревожьтесь! Клянусь вам всем, что есть на свете святого, он постоянно думает о вас. Сколько раз он говорил мне: „Признаюсь, дорогой Бертье, я очень несчастлив! Я схожу с ума по своей жене, думаю лишь о ней и вижу, насколько она ко мне несправедлива“».

14 ноября дела идут плохо: Бонапарту никак не удается сломить сопротивление Альвинци[134], Он боится самого худшего и не скрывает этого от Директории: «Быть может, мы накануне потери всей Италии! Ни одно из обещанных подкреплений не прибыло… Итальянская армия, от которой осталась кучка людей, исчерпала свои силы. Герои Лоди, Миллезимо, Кастильоне и Бассано либо мертвы, либо лежат в лазаретах. У наших частей нет больше ничего, кроме их репутации и гордости».

С 14 по 18 ноября итальянцы в Милане несколько раз за ночь поднимают Жозефину с постели под тем предлогом, что хотят услышать от нее последние новости, а на самом деле — чтобы удостовериться в ее присутствии и поднять восстание в случае поражения французов. Теперь г-жа Бонапарт живет в постоянной тревоге. Она знает только, что ее муж в воскресенье вечером покинул Верону и маршем двинулся к Ронко на берегу Адидже. Еще ей известно, что он сумел вечером в понедельник, 15, ворваться в город после жестокого боя, С тех пор — молчание. Ронко окружен болотами, через которые ведут три шоссе. Центральное пересекает деревню, куда надо добираться по мосту через реку Альпоне.

Называются мост и деревня Арколе.

Наконец Жозефина получает письмо с вестью о победе. Оно помечено Вероной, куда Бонапарт, встреченный, как триумфатор, въехал в тот же день, пятницу, 19, через Венецианские ворота. «Наконец, обожаемая моя Жозефина, — пишет он, — я воскрес: смерть больше не стоит у меня перед глазами, слава и честь по-прежнему царят в моем сердце. Неприятель разбит в Арколе. Завтра мы исправим ошибку Вобуа, оставившего Риволи. Мантуя через неделю будет наша…»

15 утром Бонапарт всего лишь предводитель отступающей орды. Но если понедельник 15 ноября 1796 вошел в Историю, герой этого дня стал легендой. Эта легенда долгие века будет изображать его хватающим знамя и под дождем картечи и пуль бросающимся на мост во главе солдат, с которыми он покорит полмира. Она, разумеется, обойдет молчанием второй эпизод — как бегущие солдаты увлекли с собой генерала и не заметили, когда он увяз в болоте, откуда его с большим трудом вытащили Мармон и Луи Бонапарт, счистившие с него грязь и вновь посадившие на коня. Затем легенда покажет героя Италии атакующим неприятеля и вынуждающим его очистить деревню. Однако битва при Арколе состоится лишь через день, в среду, 17. Вот тогда французы сумеют выбраться из болота и опрокинуть неприятеля на равнине.

Австрийцы в панике бегут на Виану, а Бонапарт, вернувшийся в Верону, тем временем пишет жене: «Думай почаще обо мне. Если ты разлюбила меня… или сердце твое охладело, это было бы ужасно, это было бы несправедливо, но я уверен, что ты всегда будешь моей возлюбленной, а я — твоим нежным другом. Только смерть властна разорвать союз, которым соединили нас симпатия, страсть и чувство. Извещай меня, как твой животик. Тысячи нежных и страстных поцелуев».