Жертвы обстоятельств - Софья Ролдугина

Повисла мучительная пауза. Студенты за дверью галдели, стучали учебниками — словом, вели себя так, словно потеряли всякий стыд. Промерзшее стекло холодило спину даже сквозь куртку. Нахальный сквозняк, какой бывает только в старых замках с рассохшимися до щелей рамами, запускал ледяные пальцы во влажные волосы под шарфом.

Как бы потом не заболеть.

— Что «но», Рэм?

Мне не верилось, что некромант, при всем его угрюмом и асоциальном поведении, мог бы выкинуть девочку из Академии и из своей жизни.

— Ничего, — Мэйсон сгорбился и втянул воздух сквозь зубы. — Мне уже семьдесят шесть. Пора бы что-то менять. Не вечно же преподавать всяким придуркам основы применения некромантии в боевых условиях… У меня была очень насыщенная молодость. Учеба, рейды. Богатая личная жизнь, — усмехнулся он пакостно… но с его лица не сходило выражение обреченности и тоски.

Я невольно прониклась ненавистью к этой неизвестной Люси, которую представляла почему-то очень похожей на Монику. Наверное, стоило бы наоборот пожалеть девочку — по сути, Рэм опять завел со студенткой интрижку, хотя преподавательская этика запрещала подобные связи. Более того, на сей раз некромант зашел слишком далеко. Поступил… безнравственно.

Но, боги, как же он был несчастен!

— Думаешь, женитьба — это шанс развернуть свою жизнь на сто восемьдесят градусов?

— Угу… задом ко мне, — нервно хохотнул Рэм. И тут же посерьезнел. — Детка, повторюсь, я уже не молод. Хочется иногда чего-то такого… постоянного. Конечно, попытка стать примерным семьянином ко многому обязывает. Мне придется забить на преподавание в этом промозглом замке и перебраться в более теплые места. Науку тоже надо будет оставить, по крайней мере, пока ребенок не вырастет, — при слове «ребенок» в глазах у Рэма появилось что-то беспомощное и обреченное. — А еще — найти работу со стабильным заработком… И желательно на дому. Люси совершенно не умеет вести хозяйство. И она не хочет, чтобы мы нанимали домработницу. Найта… Ну чтоб я сдох… — простонал он и уткнулся в ладони, роняя сигарету. — Черт, ты теперь думаешь, что я тряпка.

Честно — еще несколько месяцев… да пару дней назад я бы так и решила. Но сегодняшнее утро кое-что перевернуло в моих мозгах.

Тело обдало призрачным жаром, словно воспоминания вернули меня обратно в объятия Дэриэлла — и снова бросили на растерзание хищному и чарующему князю.

Пришлось влепить себе хорошенькую мысленную затрещину, чтобы перестать думать о «завтраке в постель» для Дэйра и вернуться к проблемам Рэма.

— Тряпка? С чего бы мне так думать? — осторожно спросила я. — Просто ты в расстроенных чувствах, с кем не бывает. Столкнулся с тем, что не ожидал увидеть в своей жизни — ну, так рано увидеть, скажем так. Это всегда из колеи выбивает, даже если думаешь, что ты сильный и со всем можешь справиться.

Окончание фразы прозвучало совсем тихо. Я опустила глаза, поглядывая на некроманта из-под ресниц.

Рэм покосился на меня с подозрением.

— И когда ты стала такой умной, детка?

— Только сегодня, — совершенно честно ответила я. — А ты считаешь, что я умная? — вырвалось автоматически.

Бездна, похоже, будто я клянчу комплимент.

К лицу прилила кровь.

— Для своего возраста — да, — усмехнулся некромант. И посмотрел на сигарету с сожалением: — А это была последняя, между прочим.

— Значит, бросишь курить, — хмыкнула я. — На радость своей Люси.

— Не дождется, — отрезал Рэм и почесал небритый подбородок. — Я и так ради нее готов многое оставить. Но только не сигареты.

В классе, где бушевали студенты, что-то оглушительно взорвалось. Отчетливо потянуло тухлыми яйцами. Я опасливо поежилась. Рэм вздохнул и, размазав подошвой сигарету, решительно подошел к двери и открыл ее пинком.

— Что вы творите, а? — рявкнул он, остановившись на пороге. — Мне что, уже и выйти покурить нельзя? Изверги. Сташевски, имей совесть, убери учебник с парты. Да куда хочешь, главное, чтобы я его не видел. А? Рената, а вот этот жест я тебе верну на экзамене. Через недельку. Идет? Что-что? Какие все сердитые! Ладно, у нас полтора часа, заканчиваем лабораторную в ритме танго. Я буду тщательно смотреть в другую сторону, но, твою мать, Сташевски, не наглей, спрячь учебник. Не знаешь тему — лучше спроси у Минди. Сходишь с ней потом на свидание. Куда-куда мне самому пойти? Не слышу? Все, дети, вы меня за… — он обернулся ко мне и быстро поправился. — Вы меня разозлили. Я ухожу. Рената, ты за старшую. Возражения не принимаются. Если взорвете мне лабораторию, отправлю на практику к младшим курсам. Разговор закончен.

Грохнув дверью так, что она чуть с петель не слетела, Рэм сунул руки в карманы и ухмыльнулся:

— Милые детки, да?

Из закрытой аудитории летели возмущенные вопли. Потом что-то шарахнуло, будто внутри грохнули учебником по парте, и крики легко перекрыл низкий женский голос:

«Вашу мать, заткнитесь, парни!».

Я ошалело кивнула.

— Очень милые.

— Не бери в голову, — некромант хлопнул меня по плечу. — Сегодня они еще тихие. Страдают от отсутствия практических занятий. Сначала мы хотели их вообще отправить по домам, но многие не могут возвратиться до конца года — родители в командировке или в рейде, кто-то вообще из сирот… В общем, на практику теперь выезжаем за четырнадцать километров, на полигон, раз в месяц. Моя очередь сопровождать должна быть следующая, — погрустнел он. — Теперь, наверное, станут искать замену или вообще отложат практику. Ты надолго в Академию? — резко сменил он тему.

— Как получится, — я неловко пожала плечами. У Рэма настроение скакало, будто кардиограмма — то бравурно-веселое, то угрюмо-мрачное. Очень напоминало мои собственные метания, только помноженные на мужскую логику: «Крепко стиснуть зубы, не дать пролиться скупой слезе». То есть курить сигарету за сигаретой — можно, ругаться — тоже… А вот жаловаться — ни-ни. Сразу «тряпка».

Наверное, поэтому я чувствовала такую близость с Ксилем — он не боялся казаться слабым. И рядом с ним за свою слабость не было так стыдно.

Вот только насчет того, что сил у князя хватит на сотню таких, как я, у меня сомнений не было.

— Брата решила навестить? — продолжил расспросы Рэм, не замечая моей задумчивости.

— Вроде того. Мы втроем приехали, — зачем-то призналась я. Наверное, в приступе ответной откровенности. — Максимилиан, Дэриэлл и я.

— О! — присвистнул Рэм. — Тот самый Дэриэлл?

— И тот самый Северный князь, — подтвердила я. — А что?

Мы вышли из пустого коридора к лестнице. Двумя пролетами выше кто-то тихо переговаривался. Отчетливо тянуло сигаретным дымом. При звуке наших шагов голоса смолкли, но зато послышался топот.