Неукротимая Анжелика - Серж Голон

Никола уже поднялся и тоже узнал его.

– А, господин офицер, значит, вы не пришлись по вкусу рыбам, когда вас выбросили за борт? Как жаль, что не я вас выбрасывал. Тогда бы вы уж не явились сюда нам ме…

– Негодяй! Ты за все ответишь! – крикнул молодой человек.

Никола бросился на него. Они дрались на краю скалы; вдруг Никола споткнулся, зашатался и полетел вниз. Анжелика отчаянно закричала. Послышался глухой удар тела, упавшего на прибрежные камни.

Лейтенант Миллеран вытирал пот со лба.

– Праведный суд свершился!

– Он умер, – кричала Анжелика. – Теперь он действительно умер. Ах, Никола! Ах! Теперь ты ух не вернешься…

– Да, он умер, – повторил офицер. – Вот уже море уносит его.

Оглушенный перенесенной борьбой, он не понимал ее криков и боли, бросившей ее на колени на краю скалы.

– Не смотрите туда, сударыня, незачем. Он действительно умер. Вам больше нечего бояться. Но встаньте и, прошу вас, перестаньте кричать. Не надо, чтобы другие бандиты вас услышали.

Он помог ей подняться, и с трудом двигаясь, они стали удаляться от места трагедии.

Глава 6

Они очень долго шли по пустынному берегу, и наконец впереди показалась черная башня замка, стоявшего на мысу.

– Слава Богу! – прошептал лейтенант Миллеран. – Мы попросим гостеприимства у владельца.

Молодой офицер едва стоял на ногах. Позади была страшная ночь в ледяной воде, когда он еле держался на волнах, борясь с судорогами и отчаянием. А когда на заре он увидел берег, то из последних сил доплыл до него и свалился на песок. Потом, придя в себя, он подкрепился несколькими ракушками, которые нашел на берегу, и решил пробираться в глубь острова в поисках помощи.

Вдруг он услышал женские крики и выбежал на то место, где Анжелика боролась с Никола. Охваченный гневом при виде преступника, зачинщика бунта, стоившего жизни его товарищам, Миллеран нашел в себе силы, чтобы расправиться с ним, но в схватке сам получил несколько жестоких ударов и теперь совершенно изнемогал. Анжелика тоже не могла похвастаться бодростью. Обоих томила жажда.

Увидев замок, они обрадовались и ускорили шаг. Вдали на берегу можно было различить человеческие фигуры, а за поворотом тропинки встретилось небольшое стадо коз, мирно жующих невысокую траву. Миллеран вгляделся в них. Вдруг он нахмурил брови и увлек Анжелику за камень, показав знаком, что надо лечь на землю.

– Что случилось?

– Не знаю… Но эти козы наводят на подозрение.

– Что же они натворили?

– Вполне возможно, что в бурные ночи их нарочно водят по берегу с фонариками на шее.

– Что это значит?

Он приложил палец к губам, потом ползком добрался до края обрыва и, оглядевшись, подозвал ее жестом.

– Я не ошибся. Смотрите, – шепнул он.

Под ними открывался вид на широкую бухту, над которой возвышался мрачный замок. В бухте, окруженной скалами, плавали остатки разбитого бурей судна. Прибой выносил мачты, весла, паруса, обломки позолоченных поручней, бочки, доски. Волны подталкивали их, разгоняя и сметая вместе, а между ними виднелись человеческие тела. Другие трупы, выброшенные на берег, отражались в неглубоких водах прилива, и в глаза бросались красные пятна их рубах. А на берегу, над которым носились пронзительно кричавшие чайки, бродили мужчины и женщины с баграми, вытаскивая все, что держалось на воде. У скал другие люди сталкивали тела утопленников подальше в море. Несколько человек на челноках добирались до застрявшего на подводных камнях у входа в бухту перевернутого и разбитого волнами корпуса корабля.

– Это устроители кораблекрушений, грабители разбитых кораблей. По ночам они вешают на своих коз фонарики. Мерцающие огоньки видны далеко и кажутся огнями гавани. Корабли, ищущие спасения, направляются сюда и разбиваются о камни, преграждающие вход в бухту. Сегодня ночью каторжники на галере увидели эти огни и хотели вести ее сюда, надеясь войти в спокойную гавань.

– Что ж, они дорого поплатились. А что скажет господин де Вивонн, когда узнает о гибели адмиральской галеры. Бедная «Ла-Рояль»!

– Что же нам делать?

Беззвучное появление десятка смуглых фигур избавило лейтенанта от необходимости отвечать.

Устроители кораблекрушений связали пленников по рукам и ногам и доставили к синьору Паоло де Висконти, который распоряжался здесь всем из своей крепостной башни, сооруженной из кусков застывшей лавы.

Это был генуэзец атлетического сложения, могучие мышцы вздымались у него под атласным костюмом, а ослепительная улыбка и злобный взгляд обличали в нем разбойника. Он и был разбойником, командовавшим на своем одиноком островке немногочисленными вассалами – совершенно дикими корсиканцами. Он очень обрадовался, когда доставили пленных. Старая галера и несколько несчастных гребцов были слишком жалкой добычей.

– Офицер Его величества короля французского! – воскликнул он. – Смею надеяться, синьор, что у вас есть состоятельные родственники, которые вас очень любят? А что это за прелестный юноша? Дио мио! – и он взял Анжелику за подбородок грязной рукой в дорогих перстнях.

Лейтенант де Миллеран представил Анжелику:

– Мадам дю Плесси-Белльер.

– Так это женщина! О, Мадонна! Но как она хороша! Красавица просто… Я люблю юношей, но женщина – это будет получше!..

Лейтенант де Миллеран узнал от него, что буря занесла их на дикий островок недалеко от Корсики, принадлежащий Генуе.

Из уважения к их титулам итальянец пригласил пленников к обеду. Его стол представлял забавную смесь роскоши и деревенской примитивности. На чудесной кружевной скатерти лежало лишь несколько оловянных ложек, а вилок и вовсе не было. Пришлось брать еду пальцами с серебряных тарелок, помеченных клеймом знаменитого венецианского ювелира.

Герцог де Висконти угостил своих умиравших с голоду пленников жареным молочным поросенком, уложенным на листья каштана и пучки укропа. Потом слуги принесли большую миску супа, золотистого от шафрана, с пирожками и нарезанным сыром.

Несмотря на тревогу, Анжелика буквально пожирала еду. Генуэзец бросал на нее разбойничьи взгляды и все подливал в украшенный искусной резьбой кубок черное сладкое вино, от которого она скоро разрумянилась. Насытившись, она испуганно посмотрела на лейтенанта. Тот понял и пришел ей на помощь.

– Мадам дю Плесси очень утомлена. Нельзя ли ей отдохнуть в спокойном месте?

– Утомлена? Синьора ваша возлюбленная, синьор?

– Нет, – отвечал молодой человек, вспыхнув до корней волос.

– Так? Ну, тогда я очень доволен. Теперь я могу дышать, – воскликнул генуэзец, прикладывая руку с раздвинутыми веером пальцами к сердцу. – Я не хотел бы вас огорчить. Но… Все получается прекрасно.